К моему удивлению, дверь на звонок открылась. Я невольно вздрогнул – на пороге стояла та самая женщина, с которой мы ловили наперегонки рыбу в деревне!
Нет, не та… Очень похожая, но не та. У этой волосы были русые, а не темные с сединой. И глаза… Добрые, чуть усталые серые глаза без той волшебной небесной сини… Если бы не это, да не морщинки по углам глаз, она очень была бы похожа на ту женщину… Или на Ольгу… Точнее, это моя Олюшка походила на нее, поскольку я понял уже, что вижу перед собой Олину маму.
– Здравствуйте, – как можно приветливей сказал я. – Оля дома?
– Добрый день, – кивнула женщина. – Нет, Олечка на работе… А что случилось? Да вы проходите, пожалуйста.
Я зашел в широкую прихожую с высоким потолком. Неловко помялся, не решаясь идти в комнату, куда прошла Олина мама, в обуви. Потом все же нагнулся и развязал кроссовки.
– Зачем вы!.. – замахала руками женщина. – Я как раз уборку собралась делать! Завтра у Олечки день рождения…
– Я знаю, – сказал я, проходя в уютную светлую комнату. – Собственно, я как раз поэтому…
– Вы, наверное, Саша? – ахнула Олина мама.
– Да, я Саша. А вас, простите, как зовут?
– Валентина Ивановна. Олечка мне рассказывала о вас… Вообще-то она на этот счет не больно-то откровенная, но… вы ведь любите Олю?..
Я вспыхнул от такого неожиданного вопроса. Валентина Ивановна бросила на меня взгляд и улыбнулась одними уголками губ:
– Можете не отвечать, Саша, я все вижу… Олечке повезло.
– Почему? – вырвалось у меня, и я почувствовал, что краснею еще больше.
– Вижу – и все, – перестала улыбаться Олина мама. – Вы что-то хотели сказать мне, Саша?
– Да, – обрадовался я перемене темы. – Видите ли, беда какая – в командировку меня отправляют! Самолет через два часа… Не смогу я прийти к Оле завтра!..
– Ой, как жалко-то! – искренне огорчилась Валентина Ивановна. – И Олечка расстроится…
– В том-то и дело, – грустно выдохнул я. – Не смог я отбиться никак… Пуск у подрядчиков в понедельник, а там неполадки… Шеф рвет и мечет!..
– Ну, что же поделать, Сашенька, – развела руками Олина мама. – Раз надо – значит надо. Олечка, надеюсь, поймет…
– Я тоже на это очень надеюсь! – воскликнул я. – Валентина Ивановна, а вы мне рабочий телефон Оли скажите, я позвоню ей, все объясню…
Женщина посуровела.
– Извините, Саша, но Оля даже мне запрещает звонить ей на работу. Только в самых экстренных случаях! Олина начальница очень плохо относится к посторонним звонкам в рабочее время. Представляете, одну девушку у них даже уволили за это!..
– Ладно, – кивнул я. – Тогда скажите мне номер Олиного мобильника…
– А вы разве не знаете? – удивилась Валентина Ивановна.
Я покачал головой и развел руками. Олина мама посмотрела на меня с некоторым подозрением, брови ее сошлись у переносицы, на лбу собрались тонкие морщины.
– Странно… А вы точно Саша?
– Ну… – растерялся я. – Вы же сами сказали, что все видите!..
– Действительно, вижу, – морщинки на лбу Валентины Ивановны снова разгладились. – Но как же я могу вам дать номер Олиного мобильника? Ведь это же личный номер… Олечка только сама может им распоряжаться!..
– Ну тогда ваш домашний телефон назовите! – взмолился я. Таких щепетильных людей я, признаться, давно не встречал... – Я Олю хоть поздравлю завтра…
– Пожалуйста, – широко улыбнулась Валентина Ивановна и стала еще больше похожей на Ольгу. – Записывайте…
Я быстро начирикал шесть заветных цифр в записной книжке, а потом записал номер своего мобильника, вырвал листок и протянул Олиной маме:
– Возьмите, пожалуйста. Это мой сотовый. Передайте Оле, пусть она сама мне позвонит, когда придет… Нет, это дорого, наверное, я же в другой зоне буду… пусть эсэмэску пришлет, а я перезвоню. Домой…
Валентина Ивановна взяла бумажку и покачала головой:
– Олечка говорила, что поздно сегодня вернется. Я, может быть, лягу уже…
Я вспомнил, что Ольга и правда сегодня куда-то собиралась и закивал:
– Ну, тогда завтра передайте! Хорошо? Только не забудьте!..
– Не забуду, – вновь одарила меня теплой улыбкой Олина мама. – Удачно вам съездить.
6
В Питере шел дождь. Мелкий и нудный. Под стать моему настроению.
Из «Пулково» я не стал брать такси – не столько даже из-за экономии денег, а потому, что спешить мне не хотелось, да собственно, было и некуда. Я доехал на маршрутке до станции метро «Московская», спустился в переход, прошелся вдоль ларьков с разной мишурой, остановился у газетного киоска, купил пару газет, возле соседнего полистал книжные новинки. Затем постоял у схемы метрополитена, соображая, как мне добираться до гостиницы, в которой Зоя забронировала номер. Оказалось, что ехать туда не очень и далеко – без пересадок.
Я вышел на станции «Технологический институт», увидел перед собой одноименный вуз, вспомнил Зоины подсказки и отправился искать гостиницу. Собственно, это был мини-отель, занимающий один этаж жилого дома, словно сошедшего со страниц романов Достоевского. Нет, со стороны, выходящей на Московский проспект, здание намекало, что на дворе начало двадцать первого века, аляповатыми вывесками и рекламой. Зато, пройдя под аркой, можно было попасть сразу на сто с лишним лет назад, очутившись в знаменитом питерском дворе-колодце. О новом тысячелетии тут не говорило ровным счетом ничего – ни тусклые серые окна, ни обшарпанная штукатурка грязно-желтого цвета…
И все-таки в гостинице оказалось уютно. Возможно из-за того, что в ней было всего с дюжину номеров, обслуживающий персонал напоминал больше радушных хозяев, к которым заглянул долгожданный гость, а не наемную рабочую силу, отбывающую трудовую повинность. Меня сразу же напоили чаем в маленьком зальчике на шесть столиков, за что я был особенно признателен, рассказали, где находятся ближайшие магазины, почта, аптека. И все это – с приятными улыбками на лицах. Точнее, на лице, потому что весь обслуживающий персонал представляла собой довольно милая особа по имени Катя. А ко множественному числу я обратился потому, что назавтра вместо Кати оказалась Лена, не менее улыбчивая и доброжелательная. Впрочем, улыбки эти я воспринимал, как и должно – в качестве дополнения к сервису. Поскольку перед глазами у меня сверкала совсем другая улыбка, а в ушах звенел совсем другой голос…
Заглянув в небольшой, но вполне уютный номер, я снова запер дверь, сдал ключ улыбчивой портье и отправился бродить по вечернему Питеру. Дошел до Исакия, прогулялся вдоль Невы до Эрмитажа, пересек Дворцовую площадь, вышел на Невский. Когда свернул на Садовую в сторону Сенной площади, уже стемнело, время белых ночей, к сожалению, кончилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
