Когда известный граф М. С. Воронцов пригласил историка издать семейный архив Воронцовых, Петр Бартенев познакомился с его женой, Елизаветой Ксаверьевной, услышал от нее много интересных рассказов о Пушкине. Перед отъездом к Воронцовым Сергей Александрович Соболевский напутствовал его такими словами: "Купайтесь в Черном море и чернильных морях и расспрашивайте княгиню, как она жила с Пушкиным". Но при всем своем желании молодой Петр Бартенев не рискнул тогда последовать этому совету и впоследствии не мог себе простить, что постеснялся говорить на эту тему. Не решился даже попросить у княгини письма Пушкина, которые она хранила и которые впоследствии исчезли из поля зрения биографов. В "Отечественных записках" Петр Бартенев опубликовал статью "Род и детство Пушкина", затем появились "Материалы для биографии Пушкина". Таким образом, были заложены краеугольные камни в фундамент исследований поколений пушкинистов, биографов, краеведов, изучавших его творчество. Петр Бартенев служил в Архиве Министерства иностранных дел пять лет, затем год учился в университетах Европы, побывал в Берлине, Париже, Лондоне. Вернувшись в Москву, поступил на службу в лучшую в то время в городе Чертковскую библиотеку, основанную историком Г. А. Чертковым, предоставившим в общественное пользование 17 тысяч книг, собранных семьей.
Занимаясь описанием библиотек, архивов, Петр Бартенев постоянно разрабатывал дорогую сердцу тему - Пушкин. После бесед с друзьями поэта появилась работа "Пушкин в Южной России".
Не прекращая службы в библиотеке, он приступил к главному делу жизни изданию "Русского архива", чьи номера и по сей день служат историкам и литературоведам. Его журнал называли "живой картиной былого". Петр Бартенев поражал современников глубочайшей эрудицией, феноменальной памятью, его сведения отличались точностью, глубиной мысли, а ко всем этим достоинствам прибавлялась живость изложения, образность, любовь к родному слову, русской литературе.
Образ Петра Бартенева остался бы для потомков во многом тусклым, если бы не очерк, написанный о нем Валерием Брюсовым, служившим несколько лет под началом редактора "Русского архива". Брюсов имел возможность видеть близко этого человека, по возрасту, воспитанию, образованию бывшего для поэта представителем другого поколения, другой эпохи. Брюсов называл его "осколком старых песнопений", но воздал должное подвижничеству, бескорыстию, объективности. Какой пример для живущих: Петр Бартенев успевал сделать сам то, что теперь выполняют многолюдные институты и редакции. Издатель "Русского архива" выступал в разных лицах: автором, составителем, редактором, корректором, плановиком, бухгалтером и директором... Много сделал один человек для всего народа.
Из древнего рода Бартеневых с А. С. Пушкиным был знаком другой его представитель...
В пушкинские времена наезжал в Москву служивший в Костроме на поприще народного образования Юрий Никитич Бартенев, пламенный почитатель таланта поэта, один из тех, кто знал ему истинную цену. Юрий Бартенев оставил "Записки" - жизнеописание поэта Хераскова. Он предстает человеком, преданным литературе. Вот почему, вероятно, произошел в его жизни эпизод, отмеченный многими пушкинистами. В августе 1830 года, вскоре после женитьбы, Александр Сергеевич, заехав к Юрию Никитичу (возможно, что в гостиницу, точное место неизвестно), взял у него и увез с собой альбом, из тех, что заводились тогда во многих семьях. И вскоре вернул хозяину, вписав собственноручно задолго до публикации стихотворение, ныне всем известное под названием "Мадонна", посвященное юной жене поэта Наталье Гончаровой. Оно оканчивалось словами: "...Чистейшей прелести чистейший образец".
Под стихами автор сделал приписку: "30 августа, 1830. Москва. В память любезному Юрию Никитичу Бартеневу".
Хочется вспомнить еще одного Бартенева. Известный биографический словарь С.А.Венгерова сообщает: "Бартенев Сергей Петрович, преподаватель музыки, чиновник по особым поручениям при Московском дворцовом управлении, составитель описания Московского Кремля 1912 года". Все это действительно так, но не говорится здесь, что Сергей Бартенев - сын известного издателя "Русского архива".
Об этом упоминает Валерий Брюсов, добавив: Сергей Петрович был замечательным пианистом.
Вторым любимым делом, как у отца, была история. Сергей Петрович написал двухтомное фундаментальное сочинение под названием "Московский Кремль в старину и теперь". Первый том вышел в 1912 году, второй в разгар мировой войны - в 1916-м. Кроме того, он автор небольшого, но ценного путеводителя по Большому Кремлевскому дворцу и примыкающим к нему палатам и церквам.
По обилию информации, глубине проникновения в тему, оформлению это непревзойденные издания. Особенно замечательно описание стен и башен Кремля, составившее первый том, где каждая глава сопровождается многими фотографиями, рисунками, планами, выписками из старинных источников.
Став жителем Кремля, как свидетельствует Бонч-Бруевич, Ленин попросил дать ему почитать литературу о его достопримечательностях. Вот тогда и появилось на столе главы правительства двухтомное сочинение Сергея Бартенева. Изучив его, сделав пометки на полях, Ленин три дня, несмотря на занятость, совершал путешествие по Кремлю: осмотрел строения разных эпох, а в заключение дважды прошел по стенам и башням Кремля, по дороге длиной свыше 2 километров, что пролегла под зубцами.
"Владимир Ильич, - пишет Бонч-Бруевич, - прочитав в книге С. П. Бартенева, что одно крыло собора, находившегося близ Ивана Великого, застроено кирпичом во времена Николая I и превращено в сарай для фуража, с негодованием сказал:
- Вот ведь эпоха была - настоящая аракчеевщина... Все обращали в сараи и казармы: им была безразлична история нашей страны. Надо сейчас же, немедленно, это крыло открыть..."
Что и было сделано. Когда Бартенев переезжал на другую квартиру, к его подъезду неожиданно подали грузовик: красноармейцы бережно перенесли рояль, чем тронули музыканта и ученого до слез. Ленин подписал Бартеневу "охранную грамоту" на его имущество, состоявшее из книг и картин...
Вот какие Бартеневы жили в Москве, оставив о себе неизгладимую память.
КВАРТИРА ПУШКИНА
Никогда еще старый Арбат не привлекал к себе столько внимания, как теперь. Каждый его дом, каждый двор, буквально каждый квадратный метр пространства изучается специалистами - историками, искусствоведами, архитекторами, инженерами, экономистами... О будущем Арбата думают в проектных институтах и мастерских.
...Но все это не только планы и слова, начинаются и дела. Оказавшись на старой улице, видишь, что воплощение проектов в жизнь практически началось. Узкая старая улица выглядит просторнее и светлее: ее покинули троллейбусы, уступив место горнопроходчикам. А те, вскрыв асфальт, углубились в недра в центре Арбата. Когда они работали, я видел в земле проем глубиной метров в 8, а на дне его монтировался тоннель. Железобетонные детали образовали круглую трубу диаметром 4 м. В ней укладывали инженерные коммуникации, дающие путь теплу, горячей воде, телефонным, телевизионным кабелям, электричеству... Вот для чего работал горнопроходческий щит под землей, с каждым днем удаляясь все дальше от шахты. Возле нее я видел горку желтого песка - арбатского грунта, объясняющего старые названия арбатских переулков - Спасопесковского, Николопесковского, Спасопесковской площадки...
Труба коллектора останется в земле на много лет, доживет до XXI века и послужит нам и потомкам. Этот арбатский коллектор - главная новостройка улицы, предвещающая преобразование старинного района. Без него немыслимо осуществление всех интересных проектов обновления улицы, переулков, домов. По этой трубе в Арбат влита энергия, которая дает новую жизнь всем старым домам.
Их тут много: только тех, что выходят фасадами на улицу, около 60. Расположены они на земле 57 бывших владений и сохраняют старую нумерацию вот уже много лет. За каждым домом, войдя во двор, видишь еще по нескольку строений. Вот и выходит, что ждут своего часа сотни домов!
Есть среди них совсем крошечные, одноэтажные, с тремя окошками по фасаду, так что стоящий рядом с ними особнячок под № 43 с семью окошками выглядит уже большим. Есть и двухэтажные дома, сохранившиеся с начала XIX века, когда город застраивался ампирными особняками. Такой типично арбатский дом, окрашенный в традиционный желтый цвет, с побеленными архитектурными деталями, расположен посередине Арбата (№ 37). В пушкинские времена им недолго владела Екатерина Семенова, знаменитая актриса, воспетая в "Евгении Онегине"... Есть на Арбате и шестиэтажные дома, и даже восьмиэтажный. А самый высокий, действительно небоскреб, появился в конце улицы в 50-х годах нашего века. Это всем известный высотный дом на Смоленской площади.
Деревянный Арбат весь выгорел в великий пожар 1812 г., но быстро отстроился. В его переулках, да и на самой улице, на Арбатской и Смоленской площадях из поколения в поколение селилась русская знать. Но в конце концов Арбат превратился в сплошь торговую магистраль, одну из важнейших в старой Москве. Длина улицы 850 м. И за небольшим исключением на всем протяжении улицы первые этажи по обеим сторонам - это линия магазинов, ателье, кафе, ресторанов.
