– Вот как?
– Вижу, вас не очень помяли?
– Нет, все в порядке, – улыбнулся Лакки.
– Вы, надеюсь, не забыли, что я предупреждал вас?
– У меня никаких претензий.
– В таком случае, мне хотелось бы узнать, намерены ли вы сообщить о случившемся на Землю?
– Я нигде не упомяну об этом инциденте, если только он не будет иметь прямого отношения к тому, что привело меня сюда.
– Прекрасно. – Видно было, что Донахью успокоился. – Я попросил бы также не касаться этой темы во время нашей встречи. Подслушивающие устройства, знаете ли… Мне бы не хотелось…
– Можете быть спокойны, господин Директор.
– Отлично. – Взгляд Донахью смягчился еще более. – Увидимся через час.
Лакки услышал, как Бигмен выключил воду и сокрушительное пение сменилось тихим мурлыканьем.
– Хорошо, мистер Донахью, – приветливо отозвался он и тут же вздрогнул от пронзительного, душераздирающего крика:
– Лакки!!!
В два прыжка он был в дверях, там уже стоял Бигмен с округлившимися от ужаса глазами.
– Лакки! В-лягушка, Лакки! Она мертва! Она убита!
7. В игру вступает робот
Обломки пластикового аквариума уже высохли, лишь на полу оставалось немного влаги. Лист папоротника наполовину прикрывал тельце В-лягушки.
Теперь, когда она была мертва и уже не могла контролировать эмоции окружающих, Лакки смотрел на нее без обычной нежности. Он чувствовал лишь гнев, и, прежде всего, это был гнев по отношению к себе, не предотвратившему беды.
Бигмен, по-прежнему в одних брюках, сжимал и разжимал кулаки.
– Это моя вина, Лакки. Все из-за меня. Я так громко орал, что не слышал, как кто-то вошел.
«Вошел» – было не вполне подходящее слово Убийца не просто вошел – он прожег себе дорогу. Блок управления дверью буквально испарился под действием мощного источника энергии.
Лакки вернулся к экрану.
– Мистер Донахью…
– Что там у вас стряслось?
– До встречи. – Лакки прервал связь и вернулся к глубоко опечаленному Бигмену. – Нет, Бигмен, это я виноват. Не следовало принимать на веру слова дядюшки Гектора о том, что сирианцам ничего не известно про В-лягушку и ее особые свойства. Предположи я обратное – она бы ни на минуту не осталась без присмотра.
Лейтенант Невски вытянулся по стойке смирно, едва Лакки с Бигменом переступили порог своей комнаты.
– Сэр, я рад, что вы живы и невредимы после вчерашней стычки! Если бы не было приказа, я ни за что не оставил бы вас!
– Забудьте, лейтенант, – рассеянно ответил Лакки. Он вспоминал тот миг прошедшей ночи, когда в его сознании вспыхнула некая важная догадка. Но попытки хоть что-то оживить оставались безуспешными, и Лакки стал думать о другом.
Они вошли в аграв-туннель, где на этот раз кипела жизнь множество равнодушных лиц стремительно проносились мимо. Начинался рабочий день. Здесь соблюдался родной 24-часовой ритм, с которым люди не расставались даже на самых отдаленных мирах. И хотя были места, где работа шла круглосуточно, основная масса людей работала в «дневную» смену, с девяти до пяти по стандартному солнечному времени. Стрелка часов подползала к девятке, и все направлялись к своим рабочим местам. Ощущение настоящего утра было не меньшим, чем оно бывает при виде восходящего солнца и капелек росы на траве.
Двое мужчин сидели за столом в глубине конференц-зала Донахью встал и холодно представил Лакки незнакомца – Джеймса Пэннера, главного инженера и гражданского руководителя Проекта. Пэннер был приземистым, смуглым, с бычьей шеей и глубоко посаженными темно-карими глазами, на его рубашке не было никаких знаков отличия.
Когда Невски, козырнув, удалился, и дверь за ним закрылась, Донахью сказал:
– Теперь, когда мы остались вчетвером, можно приступить к делу.
– Впятером, – возразил Лакки, погладив кошку. – Это, случайно, не та, которую мы встретили вчера?
– Возможно, – раздраженно бросил Донахью. – Вообще-то, у нас этого добра хватает. Однако, как мне кажется, мы собрались не для того, чтобы рассуждать о кошках.
– Не такая уж дурная тема для начала, господин Директор. И я выбрал ее не случайно. Вы помните нашу любимицу, сэр?
– Ваше маленькое венерианское чудо? – Вопрос был задан с неожиданной теплотой. – Помню! Это такая… – Донахью в замешательстве остановился, поймав себя на неожиданном всплеске чувств.
– У этого маленького существа, – продолжил Лакки, – была удивительная способность: оно могло обнаруживать, передавать и даже вызывать эмоции.
Донахью удивленно вскинул брови, но Пэннер насмешливо просипел:
– Я однажды уже слышал россказни об этом, господин Советник. И так хохотал, что чуть не упал со стула.
– Хохотать не следовало: вам сказали правду. И я намеревался, заручившись поддержкой господина Директора, побеседовать с людьми именно в присутствии В-лягушки! Я прочувствовал бы эмоции каждого!
– Но чего вы добились бы этим? – недоуменно спросил Донахью.
– Возможно и ничего. Но попробовать все же стоило…
– Стоило? – заинтересованно переспросил Пэннер. – Почему вы постоянно употребляете прошедшее время, Старр?
Лакки тяжело посмотрел на Пэннера, затем на Донахью.
– В-лягушка мертва.
– Убита сегодня утром! – горестно воскликнул Бигмен.
– Кто это сделал?
– Мы не знаем.
Донахью откинулся на спинку кресла.
– Значит, ваше расследование завершено? Ведь новую лягушку вы получите не через пару минут, насколько я понимаю?
– Мы не можем ждать, – ответил Лакки. – Сам факт убийства В-лягушки говорит о том, что дело куда серьезней, чем мы предполагали.
– То есть?
Донахью, Пэннер и даже Бигмен вопросительно смотрели на Лакки.
– Я ведь уже сказал: В-лягушки обладают телепатическими способностями. И вы, Директор Донахью, испытали это в полной мере. Вспомните свой визит на «Метеор»! Поначалу вы были настроены совсем не лирически, а когда на глаза попалась В-лягушка – что вы почувствовали?
– Пожалуй, я был просто очарован ею… – смущенно признался Донахью.
– А можете ли ответить на вопрос – почему?
– Нет, откровенно говоря. Весьма уродливое создание.
– И все-таки оно вам понравилось! Вы не в силах были противиться своему чувству! А смогли бы в тот момент причинить В-лягушке зло?
– Вряд ли.
– Я уверен, что нет! Как не смог бы никто, наделенный чувствами! И все же она убита.
– Ну и как вы теперь намерены объяснить этот парадокс? – обрадовался Пэннер.
– Очень просто. Убийца не наделен органами чувств, он – робот. Почему бы не предположить, что на Юпитере-9 есть робот, внешне не отличимый от человека?
– Гуманоид, вы хотите сказать? – вскипел Донахью. – Послушаем сказочки!
– Думаю, что вы не вполне представляете себе, насколько сирианцы преуспели в этой области. Не исключено, что в качестве модели они использовали кого-то из здешних, возможно самого порядочного человека, и, точно скопировав его, подменили. Такой гуманоидный робот был бы замечательным шпионом! Он, например, видел бы в темноте и сквозь стены. Мог бы передавать информацию при помощи вмонтированного субэфирного передатчика.
– Бредни! – Донахью энергично тряхнул головой. – В-лягушку мог запросто убить и человек! Отчаянный и, вдобавок, напуганный чем-то – он преодолел влияние вашей лягушки! Исключаете такой вариант?
– А по какой причине ваш человек убил бы безвредную В-лягушку? Наверное, она представляла для него опасность? Убийца боялся, конечно, не удара маленькой лапки, а способности к обнаружению эмоций. Особенно, если это немедленно разоблачило бы его как шпиона.
– Каким образом, интересно узнать? – спросил Пэннер.
– А что, если у нашего убийцы вообще нет эмоций? Не доказывает ли это, что он робот? И еще одно… Почему убита только В-лягушка? С таким трудом проникнув в нашу квартиру и обнаружив одного – хлопающим ушами в душе, а другого – за тем же занятием в комнате – почему он не убил нас вместо лягушки? Или почему не убил заодно?
– Спешил, вероятно, – нашелся Донахью.
– Есть более правдоподобная причина. Знаете ли вы Три Закона Роботехники?
– Лишь в общих чертах. Процитировать не смогу.
– Тогда, если не возражаете, это сделаю я. Первый Закон гласит: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй Закон: робот должен повиноваться всем приказам человека, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Третий Закон: робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам.
Пэннер кивнул.
– Замечательно, Советник Старр. И что мы доказали?
– Роботу можно приказать убить В-лягушку, потому что она не человек. Он пойдет на риск, так как самосохранение – это лишь Третий Закон. Но он ни за что не убьет Бигмена или меня, потому что Первый закон превосходит остальные. Человек-шпион убил бы нас и В-лягушку, робот-шпион убил бы только лягушку. Вот так.
