— Зря не слушаешь, — продолжал пожилой. — Вот скажи мне, сколько времени вы к нам сюда шли?
— Не знаю, — пробормотала Нюта, — кажется, очень долго. Несколько часов.
— И сколько километров примерно прошли? — не унимался мужик.
Бедная Нюта имела очень приблизительное понятие о расстояниях, как, впрочем, и Крыся.
— Десять, — брякнула она наугад. Но мужика ее ответ вполне устроил.
— То-то и оно, — важно поднял он палец вверх. — А ведь на самом деле от вас до нас поверху и километра не будет. Вот как такое может быть?
— Правду он говорит, — неожиданно согласился плечистый. — Станция ваша на месте Тушинского аэродрома построена. Недалеко совсем это. А наши тоже рассказывают: то, бывало, быстро дойдут, а то идут-идут, и конца пути не видно. Не любят у нас поэтому к вам ходить.
— Да и люди у вас там неприветливые, смурные какие-то, — поддержал пожилой.
Нюта украдкой разглядывала парня. У него были правильные черты лица, прямой нос, тонкие губы и большие серые глаза, уголки которых чуть приподнимались к вискам. Нестриженые темно-русые волосы свободно падали на плечи. Она обратила внимание на то, какие красивые у него руки, тонкие пальцы — он рассеянно перелистывал какую-то книгу. Одет он был в свободную длинную рубаху и такие же, как у многих, синие штаны, сидевшие на нем в обтяжку. «Если бы он был девочкой, то это была бы очень красивая девочка», — попыталась Нюта сформулировать для себя свои впечатления.
Парень, заметив, что она его разглядывает, опять усмехнулся. Видимо, привык, что девушки таращатся на него, раскрыв рот.
— Да ладно, чего мы к девчонкам привязались, в самом-то деле? — сказал плечистый примирительно. — Люди, понимаешь, у них неприветливые! Живут трудно, вот и неприветливые.
— А кому сейчас легко? — спросил пожилой.
— Не скажи. Вот на Сходненской одно время сносно людям жилось. Там у них и магазинов полно уцелело поблизости, а еще там ведь Тушинский машиностроительный недалеко. На нем почти все сохранилось, и сталкеры много полезного таскали оттуда, запчастей всяких. Одно время челноки к ним через нас так и шастали. Туда чай элитный несут с ВДНХ, куртки кожаные с «Динамо», обратно — детали, инструменты. У кого руки есть — он из этих деталей что хошь соберет, хоть пулемет, хоть детскую кроватку. А теперь, конечно, после этой беды на Полежаевской все пути к центру перекрыты. Теперь им туго придется. Да и то сказать, с завода-то они почти все полезное уже вынесли, а в последнее время туда и не сунуться стало — какие-то монстры гнездо устроили. Да и канал, опять же, поблизости, оттуда тоже приползают… всякие.
— Помню я этот завод, — вздохнул пожилой. — Я еще мальчишкой был, когда там какие-то ракеты делали. И перевозили их по ночам в обстановке строгой секретности. А я, бывало, все старался в окошко что-нибудь увидеть — мы не так уж далеко жили. Так мне хотелось посмотреть, как настоящую ракету везут! И ведь увидел однажды… сбылась мечта.
На него посмотрели уважительно и даже с некоторой завистью.
— Интересная жизнь у тебя была, Петрович, — вздохнул мужичонка с испитым лицом. — А я вот мальчишкой в метро попал… и вспомнить-то особо нечего.
— А что за бумаги у вас на стенах висят? — спросила Нюта, радуясь, что разговор свернул с опасной темы.
— А это газеты, — с гордостью сказал испитой мужичонка. — В них новости всякие пишут и бургомистра критикуют.
— Как же у вас тут все здорово устроено! — восхитилась Нюта.
— Да разве это жизнь? — скривился плечистый. — Вот в Полисе, на Ганзе или, к примеру, на Китай-городе — там жизнь, говорят, ключом бьет. А у нас тут что ж — в лесу живем, пню молимся.
Нюта опять непроизвольно вздрогнула. «Только мы думали, что попали к нормальным людям — а они, оказывается, тоже молятся какому-то пню. И еще неизвестно, какие жертвы этому пню приносят», — с тоской подумала она. Подняла глаза и увидела, что парень вновь насмешливо смотрит на нее. Поймав ее взгляд, он легко поднялся и подошел к девушкам, опустился на пол возле них.
— Что надо? — сердито спросила Нюта.
— Да так, ничего, сущие пустяки, — тихонько, чтобы никто не слышал, ответил он. — Мне очень хотелось бы знать, чего такого вы натворили у себя на станции, что вздрагиваете теперь по любому поводу.
— Нам пора спать, — резко сказала Нюта. — Пойдем, Крыся.
— Дурочки, — услышала она сзади, — я помочь хочу!
Но Нюта, схватив подругу за руку, уже волокла ее прочь от костра.
* * *
Убийца появился на станции поздно ночью. Он долго ждал в туннеле, прежде чем направиться к патрульным.
— Пароль, — окликнули его.
— Шестнадцать, — нехотя буркнул он, зная по опыту, что в таких случаях лучше не молчать, а отвечать сразу хоть что-нибудь. Иначе могут принять за мутанта или за нежить, в которую здесь многие верили. Бывали случаи, когда некоторые нервные часовые, не дождавшись ответа, тут же открывали стрельбу, и лишь потом начинали разбираться. С них, как правило, за это даже не спрашивали строго.
— Человек, — констатировал патрульный. — А ну-ка, покажи тогда паспорт.
Убийца видел этого патрульного раза три и отлично помнил. Патрульный тоже видел его, но невыразительное лицо каждый раз стиралось у него из памяти.
— Ладно, проходи, — сказал патрульный. — Пароль, чтоб ты знал, на сегодня «Свобода». Что это сегодня с вашей станции к нам зачастили? Ты, случайно, ничего не знаешь про девочек, которые утром пришли?
— Нет, я тут по своим делам, — сказал убийца.
Не пройдет и часа, как он будет знать про беглянок все.
Он прошел на станцию. Тут и там еще бодрствовали возле костров люди, и Невидимка присел к тому, где народу было побольше. Послушав разговоры, он сделал выводы, что все не так плохо. Во-первых, девчонки здесь. Во-вторых, судя по всему, они ничего криминального пока не разболтали — видимо, боятся. Это было ему на руку. В голове тут же созрел план действий. Для начала надо переговорить с бургомистром, но разумнее отложить беседу на утро — торопиться некуда. Девчонки пока все равно никуда не денутся, никто их без документов со станции не выпустит.
Убийца улегся недалеко от костра, завернулся в плащ и через несколько минут спокойно заснул.
* * *
Когда Нюта проснулась, Крыси в палатке не было. Она подползла к выходу, осторожно выглянула и облегченно вздохнула, услышав оживленный голос подруги. Крыся хлопотала у костра, ей помогал вчерашний парень. В ответ на гневный взгляд Нюты Крыся изобразила недоумение.
— Вот, познакомься, это Кирилл, — прощебетала она. Парень отвесил иронический поклон.
— Ты что, с ума сошла? — шепнула Нюта незаметно, улучив момент, когда Кирилл отошел.
— А что такого? — спросила подруга. — Ты же сама сказала, нам важно узнать побольше. А про нас я ему ничего не рассказывала.
Тут опять подошел Кирилл, который раздобыл для них чашки. Они сели пить чай, показавшийся им необыкновенно вкусным.
— Это настоящий, сталкеры еще ухитряются иногда находить где-то, — пояснил Кирилл. — А по-моему, тот, что на ВДНХ делают, ничуть не хуже. Только теперь о нем мечтать не приходится, никто уже оттуда к нам не доберется.
Нюта решила, что большой беды не будет, если они и вправду, пользуясь случаем, попытаются выведать у Кирилла побольше нужных сведений.
— А можно мне почитать эти ваши газеты? — спросила она.
Кирилл пожал плечами.
— Пойдемте, — сказал он и подвел их к ближайшей колонне, где висел довольно большой лист бумаги. Сверху крупными печатными буквами было написано название — «Тушинская крыса». Потом шли заголовки помельче. Из заметки «Что день грядущий нам готовит?» Нюта узнала, что запасов еды пока хватает и беспокоиться нет причин. Правда, большую часть их контролирует бургомистр, и давно следовало бы потребовать от него отчета. Не пора ли, ехидно интересовался автор статьи, присвоить бургомистру прозвище «Тушинский вор»? В следующей статье долго и путано рассказывалось о героическом походе сталкеров на железнодорожную станцию «Трикотажная», где еще со времен Катастрофы чудом уцелел состав с несколькими цистернами. Народ уже давно знал про эти цистерны и высказывал самые смелые предположения об их содержимом — вплоть до того, что там может оказаться и спирт. Когда сталкеры, преодолев колоссальные трудности, добрались наконец туда, обнаружилось, что в цистернах топливо, что тоже было совсем неплохо. Правда, львиную долю добычи, как всегда, тут же присвоил себе бургомистр.
В следующей статье задавался гневный вопрос, когда же, наконец, будет заделан неизвестно куда ведущий лаз в туннеле неподалеку от южного поста? Вместо того, чтобы постоянно ставить там усиленную охрану на всякий случай, не проще ли раз и навсегда завалить лаз цементом, чтобы никакая нечисть не смогла через него пробраться на станцию? Нюта поняла, что это тоже был камешек в огород бургомистра.
