– А я восхищаюсь тобой. – Она улыбнулась и придвинулась к нему поближе.
– Не знаю за что. Я и есть тот самый старый мул, о котором ты только что говорила.
– Но ты мой мул, и я люблю тебя.
Ей нравилось говорить так. Эти слова заставляли Мэри-Эллен поверить в себя. Пусть и Иеремия послушает...
Мэри-Эллен понимала, что он никогда не принадлежал ей, однако раз в неделю она могла позволить себе помечтать, и это приносило ей удовлетворение. Выбирать не приходилось. Однажды Иеремия сделал ей предложение, но тогда она не захотела выходить замуж, а теперь было слишком поздно. Ему было достаточно встречаться с ней раз в неделю. Сейчас, когда Джейк умер, Мэри-Эллен с радостью вышла бы за Иеремию, однако она понимала, что повторного предложения не будет. Иеремия больше не хотел этого, и она давно распрощалась с надеждой. Она сделала глупость, не решившись сразу. Но тогда оставалась надежда, что вернется Джейк... этот вечно пьяный сукин сын...
– О чем ты сейчас думала? – Иеремия внимательно посмотрел ей в лицо. – Похоже, ты сердишься.
Мэри-Эллен засмеялась, удивившись его проницательности. Впрочем, он всегда был чуток.
– Ничего особенного.
– Ты сердишься на меня?
Она быстро покачала головой и нежно улыбнулась. Иеремия редко давал ей повод к обидам. С Джейком все обстояло иначе, боже, что за ублюдок! Пятнадцать лет жизни коту под хвост... Пять из них она ждала его возвращения, а Джейк тем временем завел себе другую женщину в Огайо. Об этом Мэри-Эллен узнала уже после его смерти, когда к ней заявилась эта девчонка. Она, оказывается, даже успела прижить от Джейка двух сыновей. Мэри-Эллен почувствовала себя дурой. Она долго сторонилась Иеремии, надеясь, что муж все-таки вернется... Муж... Смех да и только...
– Я никогда не сержусь на тебя, дурачок. Ты не даешь мне повода.
Она говорила правду. Иеремия – прекрасный человек, он так добр к ней. Даже слишком. Он был щедр, вежлив, внимателен, но всегда держал ее на расстоянии, не оставляя надежд на будущее. Сегодня суббота, суббота через неделю – и так было целых семь лет. Нет, Мэри-Эллен не сердилась, только время от времени грустила и ждала, ждала, ждала...
– Мне скоро придется уехать. – Иеремия всегда предупреждал ее заранее, это было его правило. Внимательный, порядочный, заботливый.
– Куда на этот раз?
– На Юг. В Атланту.
Иеремия часто бывал в Нью-Йорке, год назад ездил в Чарлстон, в штат Южная Каролина. Однако он никогда не брал ее с собой. Бизнес есть бизнес, а тут дело другое...
– Надолго не задержусь. Туда и обратно, да еще несколько дней на переговоры. Самое большее – две недели. – Иеремия ткнулся носом в шею Мэри-Эллен и поцеловал ее. – Будешь скучать по мне?
– А ты как думаешь? – От желания голос ее стал глуховатым, и они снова скользнули в постель.
– Думаю, я сошел с ума, решив куда-то ехать, вот что я думаю...
И Иеремия подтвердил свои слова делом. Он заключил Мэри-Эллен в объятия, заставив ее трепетать и громко кричать от наслаждения. Они всполошили бы всех соседей, не догадайся Иеремия заранее закрыть окна. Он хорошо знал эту женщину. Субботние ночи были в радость не только ему.
На следующее утро Иеремия чувствовал себя другим человеком, наблюдая за Мэри-Эллен, которая варила сосиски и яйца, жарила большой бифштекс и кукурузные лепешки на старой кухонной плите. Прошлой зимой он предлагал купить ей новую плиту, но она отказалась, заявив, что ни в чем не нуждается. Жадность не была ей свойственна, к вящей досаде матери, часто напоминавшей дочери, что Иеремия один из самых богатых людей в штате и что она самая большая дура, которая когда-либо жила на свете. Однако Мэри-Эллен не обращала на ее слова никакого внимания. Она получила все, что хотела... Почти все... По крайней мере раз в неделю. И это устраивало ее больше, чем семейная жизнь с каким-нибудь замухрышкой. Она ни на что не жаловалась и могла делать все, что хотела. Иеремия никогда не интересовался, чем она занимается в другие дни недели. У нее уже много лет не было других мужчин, но лишь потому, что она сама этого не желала. Если бы ей встретился человек с серьезными намерениями, она бы могла уйти к нему. Иеремия вел себя очень деликатно и ничего не требовал от нее.
– Когда ты едешь? – Она ела лепешку и смотрела ему в лицо.
Чудесные голубые глаза Иеремии всегда заставляли ее таять.
– Через несколько дней. – Иеремия улыбнулся, ощущая новый прилив сил.
Он хорошо выспался после того, как несколько часов занимался любовью.
– Я сообщу сразу, как только вернусь.
– Если не встретишь в Атланте девушку своей мечты.
– С чего бы это? – рассмеялся Иеремия, поднося к губам чашку с кофе. – Как ты можешь говорить такое после нашей ночи?
Мэри-Эллен довольно улыбнулась:
– Откуда нам знать, когда это случится?
– Не болтай чепухи. – Иеремия наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
Когда она подалась ему навстречу, Терстон увидел соблазнительную ложбинку. Мэри-Эллен надела розовый атласный халат, который Иеремия привез из своей последней поездки в Европу. Тогда ему удалось побывать во Франции, славящейся виноградниками. Рука Иеремии скользнула в вырез халата, и он ощутил ладонью тепло ее груди. По телу Иеремии пробежала невольная дрожь. Отставив чашку в сторону, он обошел стол.
– Что ты сказала, Мэри-Эллен? – хрипло прошептал Терстон, взял ее на руки и стал подниматься по лестнице со своей драгоценной ношей.
– Я сказала... Не уезжай...
Поцелуй заставил ее замолчать. Иеремия опустил Мэри-Эллен на кровать, без усилий снял халат, обнажив плоть, столь нежную, что трудно было понять, где кончалась атласная ткань и начиналась гладкая шелковистая кожа. Иеремия прижался к Мэри всем телом и вновь овладел ею. Они еще раз испытали наслаждение, воспоминание о котором согревало душу Иеремии, когда он вечером отправился домой, усталый, счастливый и сытый. Мэри-Эллен Браун сослужила ему хорошую службу, и он уже не вспоминал о тоске предыдущей ночи, когда ставил коня в стойло Сент-Элены. Раздевшись, Иеремия все еще ощущал аромат розового масла, пропитавший его тело. Он улыбнулся и отправился спать, думая о Мэри-Эллен.
Глава 3
– Смотри веди себя хорошо. – Ханна строго посмотрела на него, погрозив пальцем, словно мальчишке.
Иеремия рассмеялся:
– Ты говоришь прямо как Мэри-Эллен.
– Потому что мы обе знаем тебя как облупленного.
– Ладно, я постараюсь! – Он шутя ущипнул Ханну за щеку.
Иеремия выглядел усталым. Неделя выдалась нелегкая и Ханна знала об этом. Он присутствовал на похоронах жены Джона Харта и его двоих детей. На шахтах Терстона несколько человек тоже заболели гриппом, но, к счастью, ни один из них не умер. Иеремия требовал, чтобы люди обращались к врачу при первых признаках недомогания. Он предпочел бы отложить поездку на Юг, однако у него не оставалось выхода. Орвиль Бошан настаивал на его приезде. В ответ на телеграмму Иеремии он сообщил, что Терстону нужно заключить эту сделку лично. Иеремия чуть было не послал его ко всем чертям, ему захотелось передать предложение Бошана Джону Харту, но тот сейчас не мог слышать о делах, тем более о поездке на Юг, поэтому Иеремия решил взять все в свои руки и отправиться в Атланту. И все же этот бизнесмен из Джорджии по-прежнему вызывал у Иеремии какое-то непонятное чувство, несмотря на выгодные условия сделки.
