– Но где же он?
– В тюремной камере.
Женщина всхлипнула:
– В тюрьме? Он? Но почему? Поверьте, это честный и достойный человек!
– А вот в этом, мадам, мы сможем убедиться только в том случае, если вы не будете водить нас за нос. Итак, был ли Рене Бодри вашим любовником?
Жоржетта опустила глаза и тихо ответила:
– Да, мсье.
– Давно?
– Примерно год…
Комиссар хрустнул пальцами:
– Так… А других возлюбленных у вас не было?
– О, нет, мсье! Так, друзья… Очень мало.
На этот раз все трое полицейских улыбнулись. Уж они-то знали, что если хорошенькая мещаночка завела себе любовника, то ей ничего не стоило найти еще одного, а то и нескольких.
Комиссар продолжал:
– У вас в спальне был свежий номер «Столицы». Значит, вам уже известно, что Рене Бодри погиб?
– Да, – всхлипнула Жоржетта. – Мой муж как раз наткнулся на эту статью перед вашим приходом. Когда я услышала имя Рене, то лишилась чувств…
– А ваш муж знал Бодри?
– Нет, клянусь вам!
– Что ж, мы это проверим. И даже голос его не дрогнул, когда он читал статью?
– Нет. С чего бы это?
Комиссар вздохнул:
– С того, мадам, что вы, похоже, снова вводите нас в заблуждение. Есть основания полагать, что ваш муж знал Рене Бодри. Мы также полагаем, что мсье Симоно устроил вам сцену в присутствии любовника. А потом убил его… И если это так, то вас, мадам, обвинят в соучастии.
Женщина разразилась рыданиями, но полицейский невозмутимо закончил:
– Мне кажется, мадам, что вы не настолько поражены, как хотели бы показать. Правосудие не так-то легко обмануть, уверяю вас! Самое лучшее для вас – немедленно во всем признаться.
Глава 5
НОВЫЙ АРЕСТ
Осмотрев дерево, послужившее виселицей несчастной жертве, Жером Фандор помчался в полицейский комиссариат, надеясь узнать там какие-нибудь подробности для своей статьи. На этот раз ему не везло. Приехав в Мезон-Лафит, журналист узнал, что трупа там уже нет. Согласно инструкции, его увезли в комиссариат Сен-Жермен, ввиду особой важности расследования. Местных полицейских сильно обидело подобное неуважение, и поначалу они приняли репортера весьма прохладно. Однако Фандор не преминул сыграть на оскорбленных чувствах блюстителей закона.
– Вот так всегда, – сказал он комиссару, сочувственно покачивая головой. – Теперь дело будут вести эти надутые индюки из центра. А ведь тело обнаружили вы!
Комиссар полностью был с ним согласен – произволу начальства нет предела. Обсудив эту тему, Фандор между делом спросил:
– А это самоубийство или убийство?
– Похоже, самоубийство, – протянул полицейский. – Чего ради убийце вешать свою жертву? Треснул по голове – и вся недолга!
Фандор не был убежден, что все убийства совершаются именно посредством удара по голове, но спорить не стал.
– А личность опознали? – спросил он.
– Некий Рене Бодри. Говорят, играл на тотализаторе.
– Спасибо…
Журналист отошел с безразличным видом. Побродив еще немного по участку, он решил, что здесь больше ничего не узнаешь, и вернулся к такси.
– В Сен-Жерменский комиссариат, – бросил он шоферу, садясь на сиденье. – И побыстрее. Может, успею еще что-нибудь пронюхать… И, черт возьми, надо увидеть труп!
Но это ему так и не удалось. В Сен-Жермен ему сообщили, что тело уже отправлено в морг, куда посторонних не допускают.
– Зачем же его туда повезли? – как можно наивнее спросил Фандор. – Простое самоубийство…
Комиссар покачал головой:
– Нет, мсье, убийство.
Это уже было интересно. Репортер почувствовал профессиональный азарт.
– А из чего вы это заключили? – вкрадчиво спросил он.
– Простая наблюдательность, мсье, – не без гордости проговорил полицейский. – Что делает человек, которому пришло в голову повеситься? Он забирается на дерево, привязывает веревку к ветке, сует голову в петлю и прыгает вниз. Верно?
– Верно, – подтвердил Фандор.
– Ну так вот, – продолжал полицейский, – я не поленился залезть на это дерево. И обнаружил, что кора на ветке вся содрана. Понимаете? Беднягу задушили еще на земле, а потом уже вздернули, перехлестнув веревку через сук. Так что, мсье, о самоубийстве не может быть и речи!
Фандор поглядел на комиссара с уважением – тот действительно оказался человеком весьма наблюдательным и неглупым. Мысленно он выругал себя за то, что сам не догадался осмотреть ветку. Необходимо было срочно убедиться, что полицейский ничего не напутал. Журналист снова сел в такси.
– Придется опять ехать к этому дереву, старина, – вздохнул он. – Похоже, история затягивается.
Вернувшись на место происшествия, репортер внимательно обследовал злополучный сук и убедился, что комиссар из Сен-Жермен абсолютно прав – здесь произошло убийство.
Спустившись на землю, Фандор тщательно осмотрел траву вокруг.
– Пожалуй, вот это можно принять за следы борьбы… А это что такое?
В траве что-то блеснуло. Фандор наклонился и поднял изящный серебряный колпачок для карандашей – настоящее произведение искусства. На нем были выгравированы инициалы.
– Интересно, – пробормотал журналист. – Убитого, если не ошибаюсь, звали Рене Бодри. А на этой штуке стоит М.Д.В.
Он снова поднес колпачок к глазам.
– Это может оказаться весьма существенным… Несчастного убили, но оставили ему и часы, и бумажник. Значит, мотивом была не кража. И, выходит, убийца – человек не нуждающийся. А эта серебряная безделушка, судя по качеству работы, вполне может принадлежать какому-нибудь аристократу. И монограмма… Бьюсь об заклад, никто из местных крестьян не оттискивает на сбруе своих лошадей М.Д.В.!
Фандор вернулся в такси и приказал:
– В Париж, в префектуру.
Потом подумал и сказал:
– Впрочем, нет. Сначала – улица Тардье, 1. Надо повидать Жюва.
К четырем часам утра посетители «Крота», модного ресторанчика на Монмартре, уже осушили немало бокалов шампанского. Шумная компания уселась за столы около десяти и с тех пор успела уже изрядно набраться. Все это были молодые люди одного круга, для которых подобные пирушки случались не редко.
Здесь сидел Луиджи Реверди, атташе в бразильском посольстве, отнюдь не обременявший себя излишней работой, Роже Бомон, студент юридического факультета, тоже не слишком часто показывавшийся на лекциях, и, наконец, наш старый знакомый Макс де Вернэ, последний любовник Жоржетты Симоно. Сейчас на коленях у него примостилась некая Мишелин де Валансьен, с которой он только что познакомился. Девушка безуспешно пыталась выпросить в подарок шикарную заколку, украшавшую галстук Макса.
Хрупкий Луиджи, напротив, сам устроился на коленях Клары де Монтаргон, душившей его в объятиях. Роже Бомон яростно спорил со своей любовницей Лилианной д'Исси, утверждавшей, что он выпил уже вполне достаточно на сегодня. Перепалка, впрочем, отнюдь не мешала ему регулярно произносить тосты самого невероятного содержания.
– Давайте выпьем за Северный полюс! – восклицал он. – Без его льда шампанское никогда не стало бы таким вкусным! Или за экватор…
– А также за Солнце и Луну, – презрительно добавила Клара. – Выпил бы лучше за дам, обормот!
Макс де Вернэ, покачиваясь, поднялся с бокалом в руке.
– Господа! – объявил он. – Позвольте мне сказать. Выпьем, э-э…
За что хотел выпить Макс, присутствующие не услышали, так как в этот момент в дверь постучали.
– Опять официант… – скривилась Мишелин.
Но вошел не официант. На пороге показался сам метрдотель.
– Мсье де Вернэ, – позвал он.
– Ну, что там? – отозвался Макс.
– Вас спрашивают двое.
Молодой человек недовольно сморщился:
– Кто там еще? Надеюсь, не кредиторы?
– Непохоже, – бесстрастно сказал метрдотель.
– Женщины?
– Нет, мужчины.
– Приятели, наверное…
Метрдотель подошел поближе и тихонько прошептал что-то на ухо своему клиенту. Макс расхохотался и повернулся к остальным:
– Эй, как вам это понравится! Знаете, кто мной интересуется?
– И кто же?
– Полиция, друзья мои! И не кто-нибудь, а из Службы безопасности!
И, обращаясь к метрдотелю, он произнес, не переставая смеяться:
– Что ж, зовите их сюда. Я всегда к услугам полицейских! Слава Богу, у меня есть, чем их угостить, и вдобавок чистая совесть.
Несколько минут спустя в кабинет вошли двое мужчин. Услышав хохот, сопровождавший их появление, они ничем не проявили своих эмоций.
– Господин Макс де Вернэ здесь? – негромко спросил один из них.
– К вашим услугам, мсье, – кивнул Макс.
Мужчина постарше холодно улыбнулся:
– Не хотелось бы отрывать вас от столь приятного времяпрепровождения. Но у меня есть на то веская причина. Будьте добры сказать, это ваша вещь?
И он протянул молодому человеку какой-то предмет. Макс радостно вскрикнул:
