надо. Зимой же, когда температура опускалась до минус шестидесяти и ниже, модуль разрешалось покидать только в случае крайней необходимости и отсутствия бури. Правда, если и решишься на такое, пеняй на себя…
Проходя мимо медблока южного комплекса, Матвей вспомнил случай, как три года назад, во время очередной зимовки, однажды утром они не досчитались одного юноши. Звали его Толей и было ему всего тринадцать лет. Он везде лез на рожон, любил себя показать, одним словом, суетной. Всю станцию на уши поставил своими поисками. Связались с остальными комплексами: северным, восточным, западным — нет у них Толи (на зиму все они обыкновенно делились на четыре группы и поддерживали связь только по рации, дабы лишний раз не выходить наружу).
На следующий день двое ребят, одногодки Толи, со слезами на глазах признались, что поспорили с ним на тысячу ватт. Парнишка заявлял, что дойдёт до западных блоков в разразившуюся в ту ночь пургу. Здесь-то всё и стало понятно. Поиски немедленно прекратили.
Толю нашли только через четыре месяца, когда наступило лето. Его окоченевший труп лежал у медблока южного комплекса. Парень, собственно, не то чтобы до западных блоков не дошёл, он и территорию родного не покинул.
Казалось бы, горе, да вот только дурака хоть и было жалко, да не сильно. Тысячу раз ему говорили… Зато смерть Толи преподала наглядный урок остальной молодёжи, а Олег Викторович с тех пор ввёл строгое правило: покидать станцию только с разрешения старшего по комплексу, назначенного на зимовку.
Погрузившись в мысли, Матвей и не заметил, как оказался возле главного входа в северную сеть модулей, стоящих на прочных гидравлических опорах, которые поднимали или опускали в зависимости от количества выпавшего снега. Он поднялся по лестнице, открыл тяжёлую, воздухонепроницаемую дверь, оказался в прохладном тамбуре с внутренней дверью. Открыв ее и заперев как следует, он оказался в «кишке».
«Кишкой» называли соединяющий жилые блоки коридор, в целях экономии не отапливали, полагаясь только на тепло так называемой каменной ватой[6], которой были обшиты стенки модуля изнутри. Лет тридцать назад они, возможно, и грели, как надо, но с каждым годом делали это всё хуже. От постоянного холода спасало только радиаторное отопление внутри жилых помещений.
Через несколько минут Матвей добрался до двери нужного ему отсека модуля и громко постучал, уже заранее настраиваясь на то, что простоит у порога ещё секунд тридцать, прежде чем ему откроют. А виной всему была рассеянность жительницы этого отсека. Много раз уже замечал, как Арина настолько сильно погружалась в свои мыслительные процессы, что ему для привлечения внимания приходилось окликать её раза три.
Наконец, дверь открылась, и девушка встретила его, как всегда, с улыбкой до ушей и взъерошенной копной каштановых волос.
— Матвей! Ну, наконец, пришёл. Чего так долго? Давай, проходи.
Он уже и не жаловался на долгое нахождение в прохладной кишке. Чего толку, всё равно не исправится.
— Чай будешь? Я тут у какого-то китайца приезжего на днях прикупила травки… Сто ватт за триста граммов содрал, гад, но зато, благодаря этому зелью, я бодрячком с самого утра!
— Оно и заметно, — хмыкнул Матвей. — Ты вообще спишь?
— Ну, бывает… — её красные глаза говорили об обратном. — Так ты будешь чай, нет?
— Ну, давай, если предлагаешь.
Она было дёрнулась в сторону кухни, но вдруг замерла и заявила:
— А, вообще, давай чай на потом отложим. У меня уже руки чешутся тебе показать.
У Арины энергия била ключом. Ещё секунда, и она чуть ли не в пляс пустится.
— Показывай уже, — согласился Матвей и вошёл в крохотную комнатушку, являющуюся по совместительству целой мастерской.
Каких только приблуд не таила в себе так называемая «каморка» Арины: старые ноутбуки, смартфоны, экраны телевизоров, детали ваттбраслетов и прочей техники. На стенах висели инструменты, половину из которых Матвей видел впервые, а вот хозяйка этого «богатства» могла назвать каждый и подробно расписать способы его применения.
Впервые вошедший сюда человек непременно сказал бы, что большая часть наваленного здесь — бесполезный хлам, на что Матвей обязательно ответил бы: только не в руках Арины Крюгер.
— Сюда, — с отчётливым нетерпением произнесла девушка, подзывая его к столу. — Узнаёшь?
На её рабочем столе лежал обыкновенный с виду метеодатчик: шест с блоком сенсоров на конце. Без этого устройства ни один собиратель не смел соваться на захваченные континенты, если, конечно, не хотел повстречаться с мерзляками.
— Наверное, глупо было спрашивать тебя об этом, — поджав губы, ответила на свой же вопрос Арина. — Учитывая твоё… Ну, ты знаешь, прошлое.
Матвей улыбнулся и согласно кивнул. Несмотря на их довольно большую разницу в возрасте в восемнадцать лет, общаться с Ариной ему было легко. Девушка имела не по годам острый ум, однако у неё то и дело проскальзывали ещё вполне ребяческие черты.
— Это один из моих старых метеодатчиков, — подметил Матвей и тут же задался вопросом: — Погоди, а где ты его достала?
— Эм… Да, в общем-то, я одолжила его со склада…
— Под «одолжить» ты имеешь в виду?..
— Да, да, я его спёрла, — призналась Арина. — Олег Викторович ни за что не дал бы его мне. Сам знаешь, начнёт опять думать, что я ерундой балуюсь, только технику ломаю. Поэтому и взяла… Да и валялся он там без дела!
— Ну, хорошо, давай я представлю, что передо мной не тот самый датчик со склада…
— Который, между прочим, я спасла, учитывая наше утреннее происшествие! — гордо заявила девушка, выпятив подбородок. — Но мы не об этом. Гляди сюда…
Она нажала на маленькую кнопку датчика и подсоединила к нему через кабель планшет. Через несколько секунд на экране планшета появилась синоптическая карта, охватывающая лесистую местность радиусом в пятьсот километров, должно быть, где-то в Сибири.
— Это карта для теста. Посмотри, она выглядела бы так же, будь ты на вылазке? Хочу быть уверенной, что нигде не напортачила во время перепрошивки.
Матвей взял планшет и всмотрелся в картинку на экране. Приблизительное направление ветра отображалось на карте стрелками, границы холодных и теплых фронтов были указаны синими и красными линиями, а области низкой и высокой температур окрашены в соответствующие оттенки фиолетового и оранжевого. Отмечены были и самые неприятные явления, такие, как адвекция[7], изображённая в виде дрейфующего кружочка с тёплой воздушной массой внутри. Не одну жизнь унесла адвекция своим внезапным, тяжело