Он подошел к дому и позвонил. Дверь открыла горничная.
– Мистер Доуз, – сказал он.
– Да, конечно, заходите, сэр. Позвольте, я возьму ваше пальто. Мистер Орднер у себя в кабинете.
– Спасибо.
Он вручил ей свое пальто и двинулся через прихожую мимо кухни и столовой. Мельком бросил взгляд на огромный стол и Мемориальный Комод Стивена Орднера. Ковер закончился, и он пошел по коридору, пол которого был покрыт навощенным линолеумом в черно-белую клетку. Каблуки издавали отчетливый, ясный стук.
Он протянул руку к двери кабинета, и Орднер открыл ее в тот самый момент, когда его пальцы уже почти коснулись ручки. Он знал, что так и произойдет, и нисколько не удивился.
– Барт! – воскликнул Орднер. Они пожали друг другу руки. На Орднере была куртка из рубчатого плиса с заплатками на локтях, оливкового цвета брюки и бургундские тапочки. Галстука не было.
– Привет, Стив. Как там ситуация в экономике? Орднер театрально застонал. – Ужасно. Ты просматривал недавно информацию по рынку ценных бумаг? – Он взял его под локоть и провел в комнату, закрыв дверь. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. Слева был расположен небольшой камин с электрическим бревном. В центре стоял большой письменный стол, на котором были разложены кое-какие бумаги. Он знал, что где-то на этом столе спрятан селектрик фирмы IBM – стоит нажать кнопку, и он поднимется над столом, словно гладкая черная торпеда.
– Весь фундамент раскрошился, – сказал он. Орднер скорчил рожу. – И это еще мягко сказано. Скажи спасибо Никсону, Барт. Это он готов найти применение всякой дряни. Когда во всей Юго-Восточной Азии теорию домино послали к чертовой матери, он подобрал ее и решил поставить на службу американской экономике. Там не получилось, зато здесь заработает хоть куда. Что ты будешь пить?
– Виски со льдом было бы неплохо.
– Один момент.
Он подошел к бару, достал оттуда бутылку виски емкостью в одну пятую галлона, которая, даже если покупать ее в магазине по сниженным ценам, оставляла от вашей десятки лишь карманную мелочь, и плеснул немного жидкости в низкий стакан с двумя кубиками льда. Потом он протянул ему стакан и сказал:
– Давай присядем.
Они сели в кресла, пододвинутые поближе к электрическому камину. Он подумал: Если я выплесну туда мой стакан, то вся эта штука запылает синим пламенем. Ему стоило большого труда удержаться.
– Карлы тоже сегодня не будет, – сказал Орднер. – Одно из обществ, в котором она состоит, устраивает показ мод. Доходы пойдут в пользу кафе для подростков в Нортоне.
– А показ мод состоится там?
Орднер удивленно взглянул на него. – В Нортоне? Нет, конечно. В Расселе. Я не пустил бы Карлу в «Лэндинг Стрип» даже с двумя телохранителями и полицейской собакой. Тут есть один священник… Дрейк, вроде так его фамилия. Пьет, как сапожник, но эти маленькие простофили его обожают. Он играет роль связного. Уличный проповедник.
– Вот как?
– Да.
С минуту они смотрели на камин. Одним глотком он отпил половину своего виски.
– Вопрос об уотерфордском заводе всплыл на последнем заседании совета директоров, – сказал Орднер. – В середине ноября. Мне пришлось признать, что я немного не в курсе событий. И мне предоставили… Ну, некоторые полномочия, что ли, выяснить, какова ситуация на текущий момент. Разумеется, Барт, я никак не собираюсь вторгаться в сферу твоей компетенции…
– Все в порядке, – сказал он и сделал еще один глоток виски. В стакане осталось лишь несколько капель алкоголя, пойманных в ловушку между льдом и стеклом. – Я всегда рад, когда наши задачи совпадают.
Орднер выглядел удовлетворенным.
– Так что же там за история? Винни Мэйсон сказал мне, что сделка еще не заключена.
– У Винни Мэйсона где-то между ногами и ртом произошло короткое замыкание.
– Стало быть, сделка заключена?
– Заключается. Я собираюсь подписать договор о купле-продаже Уотерфорда в следующую пятницу, если, конечно, ничто не помешает.
– Насколько я понял из поступившей информации, агент по торговле недвижимостью сделал тебе весьма выгодное предложение, которое ты отклонил.
Он посмотрел на Орднера, встал с кресла и плеснул себе еще виски.
– Насколько я понимаю, эта информация поступила уже не от Винни Мэйсона.
– Нет.
Он вновь сел на кресло у электрического камина. – Не думаю, что ты удосужишься сообщить мне, откуда она исходит.
Орднер развел руками.
– Так делается дело, Барт. Когда я что-то слышу, я должен это проверить – даже если весь мой личный и профессиональный опыт, связанный с этим человеком, указывает на то, что это что-то – полная ерунда и выдумка. Конечно, все это неприятно, но другого способа вести дела пока никто еще не придумал.
Фредди, никто не знал об этом отклоненном предложении, кроме агента по торговле недвижимостью и меня. Похоже на то, что старый пройдоха мистер Так Делается Дело провел индивидуальное расследование. Но другого способа вести дела пока никто еще не придумал, верно? Ты как всегда прав, Джордж. Показать ему, где раки зимуют, Фредди? Лучше поостеречься, Джордж. И на твоем месте я бы поменьше налегал на огненную воду.
– Цифра, на которую я не согласился, составляла четыреста пятьдесят тысяч долларов, – сказал он. – Просто для справки, твоя информация совпадает с моей?
– Примерно.
– И это предложение ты нашел весьма выгодным.
– Ну, – сказал Орднер, скрестив ноги, – собственно говоря, да. Город оценил старый завод в шестьсот двадцать тысяч долларов. Разумеется, возможностей для расширения там почти нет, но ребята из расчетного отдела говорят, что раз наше производство достигло оптимальных размеров по всем параметрам, то в дополнительных помещениях и нет особой нужды. С моей точки зрения, завод хорош как временный этап, а, возможно, даже и выгоду принесет… Хотя и это не основной доход. Нам нужно найти место, где разместить прачечную, Барт. И побыстрее.
– Может быть, к тебе поступила еще какая-нибудь информация?
Орднер поудобней скрестил ноги и вздохнул.
– Собственно говоря, да. Я слышал, что ты отклонил предложение купить завод за четыреста пятьдесят, а потом появился Том Мак-Ан и предложил пятьсот.
– Лакомый кусок, который агент по торговле недвижимостью не мог отхватить, не нарушив принципы деловой этики.
– Это пока, но наш срок на исключительное право покупки истекает во вторник, и ты об этом знаешь.
– Да, знаю, Стив, позволь мне высказать три или четыре соображения, о'кей?
– Ради Бога.
– Во-первых, в Уотерфорде мы будет на три мили дальше от наших основных заказчиков – это в среднем. Это значительно увеличит наши транспортные расходы. Все мотели расположены на автостраде за пределами города. Хуже того, обслуживание станет медленнее. «Холидей Инн» и «Ходжо» и так вцепляются нам в глотки, когда мы запаздываем на пятнадцать минут с полотенцами. Что же это будет, когда нашим грузовикам придется три мили продираться сквозь движение на автостраде?
Орднер покачал головой.
– Барт, они строят новый участок автострады, поэтому мы и переезжаем, ты помнишь об этом? Наши ребята говорят, что доставка не станет медленнее. Наоборот, благодаря новому участку она может даже убыстриться. А еще они говорят, что мотельные корпорации уже закупили хорошую землю в Уотерфорде и Расселе, где скоро будет новая дорожная развязка. Когда мы переедем в Уотерфорд, наше положение улучшится, а не ухудшится.
Я малость потерял равновесие, Фредди. Он смотрит на меня так, словно у меня все шарики из головы выкатились. Точно, Джордж, ты совершенно прав. Он улыбнулся.
– Хорошо. Твое соображение принято. Но эти новые мотели возникнут не через год, а может быть, и не через два. И если энергетический кризис действительно настолько серьезен…
– Это стратегическое решение, Барт, – отрезал Орднер. – Мы с тобой просто пара пехотинцев. Мы должны просто выполнять приказы. – Ему показалось, что в последней фразе Орднера прозвучал упрек.
– Хорошо. Но я хотел изложить и свое мнение. Просто так, для справки.
– Отлично. Принято к сведению. Но не ты определяешь стратегию, Барт. Я хочу, чтобы ты это четко понял. Если все поставки бензина прекратятся и все мотели обанкротятся, вот тогда мы будем думать, что делать. А пока нам лучше предоставить ребятам наверху беспокоиться об этом, а самим выполнять свои обязанности.
Мне бросили упрек, Фред. Да, Джордж, похоже, что ты не ошибся.
– Хорошо. Теперь остальное. По моим оценкам, придется потратить двести пятьдесят тысяч долларов на ремонтные работы, прежде чем уотерфордский завод выдаст хотя бы одну чистую простыню.
– Что? – Орднер со стуком поставил свой бокал. Ага, Фредди. Похоже, мы задели оголенный нерв. – Стены набиты сухой трухой. Каменная кладка с восточной и северной сторон практически превратилась в порошок. А полы такие слабые, что первая же мощная стиральная машина, которую мы туда установим, окажется в подвале.
