Олег подходит ко мне и Карине. "Ну, Виктор, что скажешь о празднике?" — "Да уж, фантазия твоя поработала отменно. Но скажи, неужели нужно было доводить до такого страха Николь?" Олег кивает, и его руки жадно хватают грудь жены: 2Разве не прекрасная у нее грудь? Ах, парень, для меня это самые прекрасные титьки в мире! А Николь?.. Николь этого природа не дала". Олег наклоняется над Кариной и гладит, слегка пощипывая, толстые соски.
"Ну а сейчас все-таки отпразднуем принесенную жертву. Будем трахаться так, что чертям тошно станет!" Олег вдруг быстро наклоняется и хватает ртом головку моего члена. "Эй, эй, — со смехом протестую против такого обращения. — Что это значит? Уж не сменил ли ты профиль?" Олег отпускает меня и с ухмылкой вновь сжимает в объятиях Карину: "Нет, конечно, но всегда хочется познать неведомое. Карина так мечтала о твоей дубине, что решил проверить, чем же она так привлекает?"
"Ну и как?" — спрашивает Карина и обхватывает руками наши пенисы.
"Ах, мокрая женская писька или красивый зад мне нравятся все-таки больше…" — признается Олег. "А я ужасно хочу поиграть с двумя членами… Это же просто изумительно: иметь дело сразу с двумя такими штучками… Но сейчас, думаю, глоток виски нам совсем не помешает".
Олег исчез, и тут же вновь полилась музыка, но теперь уже совсем другая. Правда, она была по-прежнему ритмичной и настойчивой, однако в ней отсутствовал призыв к жестокости, насилию и мистическому переживанию. Карина освобождает меня от цепей, и я вижу, что это же самое делают и с Николь. Женщины сняли с нее оковы и повели к алтарю.
Олег стоит уже там, воздев ввысь руки с сосудом для питья, нижняя часть которого представляет собой череп, светящийся изнутри красным светом. "Пойдем же", — тянет меня Карина. Она оборачивается ко мне и усмехается. "Можешь совершенно спокойно вставить в мой зад свой палец. Люблю, когда у меня там что-то есть, когда иду. Ну давай же, давай!" — буквально требует Карина, быстро наклоняется чуть вперед и мурлычет от удовольствия, когда я одним толчком просовываю средний палец в горячее и влажное отверстие.
"Я жертва…" — произносит Николь, поднимает к губам зловещий череп и… пьет. "Бррр…" — произносит она, с испугом передавая мне из рук в руки странный сосуд. Я осторожно пригубляю, и мне кажется, будто пью желчь, но уже в следующий момент вкусовые ощущения меняются и по всему телу разливается приятная теплота. Вижу, что это же самое происходит и с Николь.
"Это мое волшебное питье, — усмехается Олег и передает череп дальше. — Оно делает человека крепким. Тебе, Виктор, оно еще сегодня понадобится." — "Ты полагаешь…" — я обрываю фразу, потому что вдруг ощущаю, как во мне мощно, ломая все внутренние преграды, поднимается желание. И я прижимаю стоявшую ближе всех ко мне Марию к алтарю, а она послушно склоняется и с готовностью укладывает свое белоснежное тело на кроваво-красную шкуру.
Николь, явно испытывающая такую же бурю чувств, притягивает к себе Олега и укладывается рядом с Марией, голова к голове, высоко поднимает ноги и разводит их…
"Иди же ко мне, втолкни его внутрь, трахай меня!" — призывно кричит Мария и вся изгибается навстречу мне, раздвигая руками набухшие срамные губы так, что становится видна нежно-красная плоть, покрытая тонкой пленкой влаги, и из манящего отверстия просачивается первая капля эротического сока.
"Ну иди, иди, я вся гор… я так хочу тебя!.." — буквально умоляет она и сладострастно вскрикивает, когда глубоко вхожу в нее с первым же толчком. "Как хорошо… О-о-о"" — засучила Мария руками по меховой шкуре, и влагалище плотно охватило меня, крепко сжав в своих объятиях.
Потом мускулы расслабляются, чтобы в следующее мгновение вновь сжать меня…
Олег проникает в Николь длинными медленными толчками, пока она не начинает повизгивать и изгибаться животом в диком движении, помогая партнеру достичь дна.
Светлана стоит сзади между ногами Олега и лишь издает какие-то чавкающие и мурлыкающие звуки: для нее нет ничего более приятного, чем следить за тем, как все это происходит, и при этом она получает все, что только можно получить при половом акте.
"Дай мне тебя полизать!" — вскрикивает лежащая подо мной Мария и поворачивается к Карине, которая, широко раздвинув бедра, опускается вниз и обеими руками сильно раздвигает кроваво-красные, набрякшие от ожидания срамные губы, чтобы помочь Марии…
Шабаш ведьм в беспокойном свете факелов в глубине подвала в самом разгаре!
Николь опять кричит, но теперь это уже одобрительные резкие крики, которые она издает в состоянии высшей степени экстаза в такт ритмичным движениям громадного члена Олега.
Оттеснив Марию, Карина поворачивается ко мне. "Ну, трахни меня по-настоящему, кончи в меня… Ты же знаешь, что действие средства может быстро закончиться, так что давай…" — разжигает она меня, и я чувствую, как влагалище этой безумно чувственной женщины, словно железным обручем, сжимает мой член. "Ну давай же, входи… Хочу почувствовать твой сок… впрысни его в меня… я не могу больше ждать… выпусти в меня свою струю!.."
Я с наслаждением двигаю свой средний палец в заднем проходе Карины и через тонкую перегородку, отделяющую его от влагалища, начинаю поглаживать головку находящегося там члена. "Да! Да! Делай вот так… это ужасно приятно… вот теперь ты трахаешь меня по-настоящему!.." — едва не задыхаясь, шепчет Карина. Движения становятся все быстрее и быстрее… "Сильнее… протыкай глубже… я так это люблю!.." — "Да… вот… вот теперь… сейчас… А-а-я!.. еще… еще немного… о-о-о!.. Ну давай же, впрыскивай!.. А-а-а… пошла-а-а-а!" — взвыла она, когда горячая-прегорячая струя спермы мощно выплеснулась из меня в самые дальние глубины влагалища…
Крутая ночь
("Обалдевший муж")
"Ты скоро закончишь?" — громко крикнула Елена. По ее голосу чувствовалось, что она нервничает. "Сейчас уже почти двадцать часов, а мы ведь написали, что ждем ее после восьми".
"Да, дорогая, сейчас", — ответил я. Однако продолжал сидеть за своим письменным столом в кабинете и разбираться в целой куче лежавших передо мной чертежей. Я работал архитектором и не мог просто так все бросить, несмотря на пикантность того, что мы задумали. Кроме того, честно говоря, я не верил, что визит состоится. Вообще-то идею дать объявление в газету недвусмысленного содержания не чем иным, как идиотской, и назвать-то нельзя было. А последовавшая за этим переписка по сути своей была настоящим свинством. Кто после этого вообще будет думать, чтобы выполнить договоренность о встрече!
Но мои мысли ничего не значили для моей жены. Я вынужден был, по крайней мере, делать вид, будто с нетерпением жду первого визита некой Оксаны, чтобы не вызывать раздражения Елены, Во всяком случае, она-то уж была совершенно твердо убеждена, что эта дама обязательно придет.
