Она огляделась. Кругом белым-бело, только голые деревья стоят серыми вкраплениями. Потом дошло, что это совсем неплохой вариант. Мотель стоял на служебной дороге, в стороне от федерального шоссе. Она шла примерно полмили, а потом снова соединялась с шоссе.
Примерно в полумиле было еще два здания. Вчера она их не заметила. Конечно, было же темно, когда они приехали. Но это были не мотели, а какие-то одноэтажные бетонные постройки, каждая с тремя большими гаражными дверями. У ближайшей к ним был надстроен деревянный второй этаж. Оттуда хорошо видно парковку, но нужны бинокли, чтобы разглядеть детали. Она проследила за его движением. Он потянулся к заднему сиденью, расстегнул сумку и достал бинокль. Военный. Очень мило.
– Нам еще надо как-то попасть внутрь.
Он поднес бинокль к глазам и долго всматривался.
– У тех зданий припарковано только две машины. Обе в снегу. Подозреваю, простояли там всю ночь. Итак, возможно, кто-то всю ночь работал. Но более вероятно, что хозяева машин просто побоялись ехать в такую погоду и попросили кого-то их подвести.
– А если вы ошибаетесь? Что, если там кто-то есть?
– Надеюсь, мы не попадемся им на глаза.
– Надеюсь, – сухо повторила она. – Но могут ведь приехать и другие. День-то рабочий.
– В Миссури из-за пяти сантиметров снега может встать вся экономика. А уж в двадцать – двадцать пять, как сегодня, люди не смогут даже выехать со двора. А если кто и сможет, все равно не уедет дальше ближайшего магазина, где купит молока и хлеба и вернется домой. Я исхожу из довольно обоснованного допущения, что все здешние работники взяли отгул.
– И все равно, там может быть заперто.
Он улыбнулся:
– Запертые двери для меня не препятствие. Вот сигнализация – да, с ней придется повозиться. Будем надеяться, что там ее нет.
Она не могла не восхититься его уверенностью, граничившей с нахальством. И уж конечно, гораздо приятнее делать что-то, чем прятаться в номере мотеля. Она опять взглянула на дорогу.
– Наверное, ночью опять расчищали снег.
– В 4:18 утра, – уточнил он, доказывая тем самым, что она действительно спала без задних ног, как только смогла успокоиться. – Скоро дорогу снова засыплет, но мы все-таки прорвемся.
По обочинам тянулись сугробы высотой больше метра, а то и все полтора, из-за чего дорога казалась тоннелем. Пожалуй, он прав. Мало кто отважится выехать из дома в такой снег.
Она смотрела, как снегоуборщик заканчивает работу на парковке.
– Но там еще не убирали. Мы точно застрянем, если попробуем туда заехать.
– Да, но надеюсь, нам повезет.
– В каком смысле?
– В смысле вот этого парня. – Он указал на водителя снегоуборщика. – Надеюсь, он не дурак и заключил выгодный контракт на уборку всех участков вдоль этой дороги.
Это было бы разумно. Тогда бы не пришлось ехать сюда ради одной парковки. А в такой денек для снегоуборщика время – деньги.
Через десять минут тот закончил с парковкой. Она, затаив дыхание, глядела, как он выезжает на дорогу, а когда повернул к другой парковке, с облегчением выдохнула.
– Сегодня нам везет.
– Это было бы мило. – Кэл выключил двигатель. – Мы пока посидим здесь. Не хочу вызывать подозрений, если вдруг кто-то выглянет из окна и заметит, что двигатель так долго работает вхолостую.
Без обогрева в машине скоро стало холодно, женщина радовалась, что на ней теплая куртка Кэла. Хотя вначале запротестовала, но он все-таки всучил ей куртку перед выходом из мотеля. «Правда, ноги не замочить не получится. Я бы донес вас на руках, но боюсь, кто-нибудь увидит и удивится. Не стоит привлекать лишнего внимания».
У нее действительно промокли ноги по дороге к машине и теперь были ледяные. Но она не жаловалась.
Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем они увидели, как снегоуборщик выезжает с парковки, поворачивает направо и едет дальше. Они подождали, пока грузовичок не окажется на пути к федеральному шоссе. Кэл снова включил зажигание и тронулся с места.
Подъехав ближе, они увидели, что снегоуборщик хорошо постарался. За каждой машиной собрались большие сугробы, так что не сдвинуться. Да и здания примыкают друг к другу, соединяясь небольшим крытым деревянным переходом.
– Похоже на новый, – заметила она.
– Пожалуй, рассчитан, скорее, на лето, чем на зиму. В Миссури бывает жарко, и здешние работники, наверное, предпочитают не выходить на улицу в тридцать пять градусов.
На миг она представила себя в льняном платье без рукавов, на плече ремень сумки, она шагает по каменным ступенькам, наслаждаясь теплым влажным воздухом. «Поймите меня правильно, – говорила она кому-то, – хорошо, что у нас есть кондиционер, но разве обязательно устанавливать температуру на пятнадцать градусов?»
С кем же она разговаривала? Где это было?
– Снегурочка, – позвал Кэл.
Она покачала головой:
– Ерунда.
И не соврала. Почти. Просто бессмысленное воспоминание.
Кэл пожал плечами и подъехал к зданию, у которого был второй этаж. Помимо трех больших гаражных дверей с ближайшего к ним боку находилась и обычная дверь.
– Вот наш вариант, – сказал он. – Ждите здесь, а я попробую войти.
Он вышел из машины, быстро зашагал к двери, подергал ее, та не открылась. Он сунул руку в карман, вынул что-то и стал возиться с замком. Через несколько секунд дверь поддалась. Это произвело на нее впечатление. Ей как-то довелось взломать несколько запертых дверей, но не так быстро.
Она приложила руку ко рту. Откуда она это знает?
Эта мысль буквально вонзилась в голову при виде того, как распахнулась дверь. Захотелось выскочить из машины и рассказать Кэлу, что она вспомнила кое-что, возможно, важное. По крайней мере, это казалось важнее, чем смутное воспоминание о лестнице и кондиционерах. Однако она тут же передумала. Не стоит ничего говорить, пока наверняка неизвестно, что это значит.
Вдруг она воровка?
От этой мысли стало тяжело на душе. Не хотелось проснуться от этого кошмара и узнать, что она преступница.
Кэл просунул голову в здание. Через миг обернулся и жестом показал, что нужно подождать еще. Потом вошел, и дверь за ним закрылась.
Ей пришло в голову, что это шанс. Ключи в зажигании, машина на ходу. Она с легкостью уедет, прежде чем он сообразит, что произошло.
Женщина протянула руку. Открыла дверцу. Вдохнула. Один стремительный бросок, и все. Она сядет на его место и двинется в путь.
Она раскрыла дверцу достаточно широко, чтобы просунуть ногу.
Всего несколько миль, и кругом лишь природа-мать. Чистота. В самом первозданном смысле. Однако та убила бы ее, если бы этот человек ее не спас. И не единожды, пожалуй, дважды, когда вернулся в мотель, чтобы предупредить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
