- Духовный возраст никак не связан с культурой. Это степень чистоты сознания. Если люди придумали новые формы ее достижения, флаг им в руки. Но качество результатов всех усилий всегда будет меряться единым критерием - свободой от привязанности к миру. Поэтому молитву и умерщвление плоти надо понимать как творчество, иначе - творчество ниже.
59.
- Человечество сегодня уже не то, что прежде. Культура открыла ему новые горизонты, устранила младенческую узость кругозора. Настала пора духовной зрелости, но не в смысле безгрешности. Совершенство не достигнуто. Да и важно ли оно? Все хорошее и плохое в человеке повзрослело. Старые формы религиозной жизни его уже не устраивают. Поэтому он вступает в высшие духовные сферы.
- Способность к тонко-мистической духовной деятельности определяется не культурной зрелостью, а именно степенью безгрешности. Грех - тот элемент, который вызывает потребность в низших формах религиозного воспитания. На этой стадии отказ от них чреват потерей чистоты сознания. Историческая детскость или взрослость духовную жизнь не характеризует. В разговоре о зрелости принципиально важно: зрелость в чем. Если в добродетели, то это соответствует высокой духовности, в пороке - низкой, тогда как незрелости в том и другом близки и в одном человеке сочетаться могут, зрелости - нет, иначе добродетель - фиктивная. Лучше быть некультурным, но незрелым в пороке. Культура по смыслу своему - инструмент. Ее можно обратить как в духовном, так и антидуховном направлении. На службе у порока она ведет к потере человеческого облика. И чем она в этом случае мощнее, тем более дьявольское ее воздействие. Претензия грешного на высшую духовную жизнь смешна, как стремление ребенка уйти от воспитания и во всем подражать взрослым. Частично оправдано это может быть лишь историческими религиозными извращениями. Ребенку правомерно желать свободы только от дурных родителей. Истинное духовное совершеннолетие - в безгрешности. Культура полезна для ее достижения, но сама по себе, отдельно взятая, она - не духовная категория. При загрязненной страстями душе попытка имитировать тонкую деятельность - всегда профанация, карикатура на нее. Серьезность же и последовательность таких устремлений оборачивается грязным корыстным чародейством.
60.
- Не совершенная культура, а новое цельное бытие является целью творчества. И нет ничего благородней, чем ради этого поступиться совершенством личным.
- Если творимое не оказывается совершенней имеющегося, творение лишено смысла. Согласен?
- Согласен.
- Отвергнув совершенство личное, ты оставил единственной возможной целью совершенство мира. Но ведь оно и выражается в культуре.
- Правильно. Однако совершенство культуры фрагментарно. Истинный творец не может с этим смириться. Окончательность творческой задачи предполагает сделать совершенными все явления мира.
- Хорошо. Тогда давай разберемся, что вообще представляет собой процесс воздействия человека на мир. Фактически, это приведение его в соответствие со своим внутренним обликом. Вносимое в мир человек должен сначала утвердить в себе. Может ли внутренне злой осуществить вовне добро, или развратный - целомудрие?
- Нет. Но известно, что слишком чистые склонны к самосозерцанию больше, чем к действию. Святые - не творцы.
- Несомненно. И следовательно, прекращение творения не может быть недостатком, иначе оно было бы несовместимо с совершенством. Значит снижение мирской активности - закономерное следствие очищения духовного облика. В первом нет самостоятельного смысла, оно - лишь средство второго. Итак, выводы: поставив целью внешнее совершенство, мы приходим к необходимости внутреннего; становясь же совершенней, мы изменяем свое отношение к мирской деятельности с основного на вспомогательное.
- Но если фрагментарное совершенство культурных ценностей соответствует большей активности, то есть меньшей чистоте человека, то по мере его совершенствования ожидать от меньшей активности больших результатов было бы нелогично. Следовательно, невозможно цельное совершенное бытие. Единственный результат творчества - культура. Множественный мир всегда будет несовершенен. Это ли ты хочешь сказать?
- Да. Явления мира обслуживают то, что вне мира, все его ценности лишь ступени к Единому Ценному. Не имеющее шансов на совершенство - не предмет конечных устремлений. Культура - это единственный внешний результат. Творчество же по природе внутренне. Когда завершается культура, в решающую фазу вступает создание того драгоценного цветка, которого тщетно искать вовне. Он обнимает собой все и удаляет фрагментарность гармонии.
61.
- Культура всегда серединна. Ее творцы и не замечают той плохой бесконечности, в которую впали.
- Бесконечность плоха окончательная, серединность - вечная. Лишь самостоятельный статус вызывает тлетворный дух. При условии же осознания их промежуточности, они важны.
62.
- Искусство создает лишь формы, своим совершенством выделяющиеся из окружающей их жизни. Оно бессильно сделать совершенной всю эту жизнь. Такова главная проблема искусства, его трагедия, обуславливающая его половинчатость, недостаточность для осуществления во всей полноте человеческой духовной цели. "Мир сей" в искусстве ограничивает творческую энергию, замыкает ее в себе, не дает выйти в мир иной.
- Конечно, цель искусства не в создании форм, а в очищении сознания. Но стремление к внешним результатам творчества нисколько не противоречит внутреннему совершенствованию, а служит ему. Формы нужны как инструмент фиксации достигнутого духовного уровня, и пока нет абсолютной чистоты сознания, они необходимы. Другой вопрос, что надо иметь правильное понимание смысла внешних форм - как средства, а не как цели творчества. Но это касается скорей философов, не занимающихся искусством, а размышляющих о нем. Твоя постановка вопроса фрагментарности совершенства в бытии и неудовлетворительности такого положения верна, но здесь важно не то, что формальный результат творчества, как ты говоришь, выделяется из жизни, а то, что внутреннее состояние создающего и воспринимающего эту форму отличается от, если можно так выразиться, фона их сознания. Соответственно и преодоление указанного положения лежит не на пути стремления к совершенному миру и жизни в нем, а к совершенному сознанию, возможность которого - лишь вне мира.
63.
- Прорываясь к красоте, за пределы мира, творящий добавляет к бытию нечто новое, чего раньше не было, к всему существующему совершенному собственную драгоценную жемчужину, неповторимую, как любая личность.
- Прорыв за пределы мира вовсе не означает создание чего-то прежде не бывшего. Красота не создается, а открывается. Дисгармония "мира сего" не объективное его состояние, а человеческое заблуждение. Гармонию не надо творить, она объективно есть, надо лишь очистить себя, чтобы впустить ее - имеющий уши, да слышит. Мир уродлив для того, кто не видит внутреннего единства форм и неправильно расставляет акценты. Безобразие тяготит наделяющего формы самодостаточностью и первичностью, ставящего общее в зависимость от частного. Познание красоты и обретение гармонии в переосмыслении видимого и в перерасстановке акцентов. Для того, кто осознает единство и подчиненность мира внемирному началу гармонии, в нем нет ничего необъяснимого, тягостного, отвращающего. Хотя собственно гармония и лежит за пределами мира и никакая совокупность движущегося, даже полная, рассматриваемая самостоятельно, ее в себе не содержит, но достичь ее обусловленной личности дано лишь посредством осознания единства и подчиненности мира. Путь к внемирному лежит по ступеням мира. Он и есть такая лестница по своему предназначению. Выход за его пределы может быть лишь результатом его обобщения и утончения. Обретение гармонии вне мира есть завершение поиска гармонии в мире.
64.
- Многие видят и в науке, и в искусстве лишь реакцию на природную необходимость.
- На нее по разному можно реагировать. Цель наилучшего устроения одно, освобождение от ее уз - другое. Отсутствие мирской обусловленности устраняет и предмет творчества. Любая деятельность противопоставлена чему-то недеятельному - или рассеянию, или сосредоточению. Творчество преодоление. Переставая отрицать необходимость, оно отрицает свободу.
65.
- Творческое произведение может как бы ограничиваться миром, замыкать человека в нем, а может выводить за его пределы. В завершенности, законченности форм есть отточенность красоты, но одновременно и некая сугубая приземленность.
- Ценность художественных произведений меряется лишь по шкале совершенства, остальное - от лукавого. В абсолютном плане нет ни классицизма, ни романтизма, ни множества критериев оценки результатов творчества. Критерий единственный: внешние формы могут быть более или менее совершенными в зависимости от чистоты сознания создателя, который, кстати, сам и не всегда правильно понимает истинную цель творчества. Он движется к совершенству иным путем, чем философ. Художественное творчество вообще весьма условно связано с идеологией. Многие, например, произведения Пушкина по содержанию проникнуты половой страстью, граничащей с развратом.
