ты не завидуешь своей младшей сестре? Это же такое счастье – слышать в доме детские голоса.
– Виталик, но я об этом никогда даже не думала, – растерялась Лена.
– О чем? О том, что от того, чем мы с тобой периодически занимаемся, бывают дети? Близкие контакты между мужчиной и женщиной, знаешь ли, иногда приводят к такому результату.
– Разумеется. Но совместные дети – это совсем иной уровень отношений. И родить ребенка значит поменять свою жизнь навсегда. Уже ничего не будет по-прежнему, и отыграть назад не получится.
– А что именно ты собираешься отыгрывать? Тебе сорок лет, ты находишься в самом расцвете, так что выносить и родить здорового ребенка вполне сможешь, тем более что медицинское сопровождение я тебе обеспечу самое лучшее. Еще несколько лет – и думать об этом будет уже безрассудно. Да и я бы хотел успеть поставить малыша на ноги, будучи активным членом общества. Так что биологические часы тикают не только у тебя, но и у меня.
– Мне всегда казалось, что вопрос с детьми для меня закрыт раз и навсегда. Сашке девятнадцать, куда рожать с такой разницей? И ты прав, к этому вопросу нужно подходить очень взвешенно и разумно. В первую очередь с точки зрения здоровья ребенка.
– Разумеется. Я согласен, что тебе надо пройти всестороннее медицинское обследование. И мне тоже. И генетические экспертизы лишними не будут. Возраст все-таки. Так что, если ты не против, то я завтра же и договорюсь.
Лена ошарашенно молчала.
– Ладно, ты подумай, а мне еще надо с Костей переговорить, – смилостивился Миронов и встал из-за стола.
Подойдя к Таганцеву, который только что вернулся в комнату, проводив партию сослуживцев, он сделал ему знак следовать за ним.
– Где пошептаться можно? Так, чтобы без свидетелей.
Таганцев немного подумал.
– В гостиной гости, на кухне Татьяна Ивановна моет посуду, в ванной Натка с Настенькой, так что пойдем в Сенькину комнату, хотя нет, там сейчас Санька стрим проводить будет, я слышал, как она с Сенькой договаривалась, чтобы его комнату занять. Так что пошли в спальню.
Мужчины скрылись за дверью, провожаемые взглядом вышедшей из ванной комнаты Натки.
– Доченька, сходи к бабе Тане, расскажи ей стихотворение, которое мы вчера вечером учили. Мне надо с тетей Леной поговорить.
Вернувшись в комнату, она подсела к сестре, застывшей с задумчивым, можно даже сказать, отрешенным видом.
– Чего тут у вас за сепаратные переговоры?
Лена вздрогнула, словно очнулась.
– Что?
– Я говорю, что твой Виталий затеял? Сначала с тобой шептался, потом с Таганцевым, а теперь они оба в спальне заперлись.
Старшая сестра вдруг рассмеялась.
– Ну, то, что он затеял, с Таганцевым в спальне не делается. Натка, ты представляешь, Виталий заявил мне, что хочет, чтобы я родила ему сына.
– Чего-о-о? – Глаза у Натки натурально полезли на лоб. – Ты? Сына? Погоди, я не поняла, он тебе что, предложение сделал?
– Если ты о замужестве, то нет. Этого он мне не предлагал. Но родить ребенка, кажется, тоже предложение. А оно прозвучало, причем совершенно однозначное.
– Ничего себе. А ты?
– А что я? Мне это даже в голову никогда не приходило. Разумеется, я иногда позволяла себе в мечтах представлять, что мы съедемся и станем жить вместе. Но дальше этого мои даже самые буйные фантазии не заходили.
– Мне тоже еще год назад в голову бы не пришло, что я займусь усыновлением ребенка, а для этого выйду замуж. Все-таки наши мужчины умеют удивлять. Таганцев мне вместо роддома предложил сходить в детдом, а твой Миронов готов вдруг стать биологическим отцом, хотя, глядя на него, такого в жизни не скажешь.
– Почему? – вступилась за любимого мужчину Лена. – Он серьезный и ответственный человек, готовый помогать людям. Почему бы ему и не хотеть снова понянчить малыша.
– Потому что, извини, он выглядит как человек, который все в этой жизни делает для своего комфорта. Серьезно и обстоятельно, но для комфорта, понимаешь? А дети – это дискомфорт, несмотря на то, что они очень милые.
Лена искоса посмотрела на младшую сестру. Та действительно выглядела уставшей. Все-таки двое детей – это серьезная ответственность и большой труд, и Костя, несмотря на всю его надежность, в этом не ахти какой помощник, поскольку день и ночь пропадает на своей невозможной работе. А теперь, после назначения, Натка его и вообще видеть перестанет.
– Наташа, скажи честно, ты ни разу не пожалела, что ввязалась в эту авантюру с Настей?
Сестра на подобное определение даже не обиделась. Понимала, что со стороны их с Костей решение именно так и выглядело.
– Ты знаешь, нет. Конечно, мне было очень страшно, и больше всего я боялась, что не справлюсь и буду жалеть. Но мне нравится быть Настиной матерью. Во-первых, когда Сенька рос, я была слишком поверхностной и легкомысленной. Мне тогда хотелось развлекаться, а не с малышом играть. Хорошо, что ты мне помогала. А теперь я, кажется, созрела для осознанного материнства. Меня вся эта круговерть совершенно не раздражает. И я сейчас скажу одну вещь, после которой ты, возможно, сочтешь меня ненормальной, но я бы и третьего ребенка завела. Общего с Костей. А что? Его зарплата вполне позволит мне какое-то время не работать. Шиковать, конечно, не придется, но прокормить троих детей мы будем в состоянии. С квартирой бы что-то решить, потому что нам и сейчас тесно. В таких условиях о третьем малыше даже думать не приходится. А я все равно думаю. Так что, если твой Миронов сам тебе предлагает родить, значит, он готов взять на себя ответственность за вас обоих. И тебя, и малыша. И этим нужно пользоваться. Даже если он на тебе не женится и вы вообще расстанетесь, ребенка он точно не бросит. Не такой он человек.
Лена уныло подумала о том, что последняя фраза является довольно слабым мотивом для того, чтобы рожать ребенка. Впрочем, они с Наткой отвлеклись от своего разговора, поскольку увидели, что Миронов и Таганцев вышли из спальни, остановились в коридоре перед входом в гостиную и пожали друг другу руки, словно скрепляя какой-то достигнутый договор.
Натка встала, уступая Миронову место, а сама прошла к мужу.
– О чем вы разговаривали? – спросила она у Таганцева. – Для чего уединялись?
– Не скажу, – ответил Костя и поцеловал жену в ухо. – Это будет сюрприз. Мы с Виталием так договорились – сохранить его в тайне и от тебя, и от Лены.
– Подумайте, пожалуйста. – Натка обиженно надула губы, зная, впрочем, что Таганцева такими проделками не пронять. Сказывался оперативный опыт.
