Полковник в третий раз задержал Элиссу, встав на ее пути с мужским упрямством.
— Согласитесь встретиться со мной. Скажите «да», и я вас отпущу.
Элисса вздернула бровь.
— Я могла бы солгать вам, полковник, принять ваши условия, лишь бы вы освободили дорогу.
Уолвермонт вгляделся в ее лицо, увидел румянец, все еще горевший пятнами на щеках, и разглядел в глазах желание, которое она пыталась скрыть.
— Да, можете. Но если вы согласитесь, то, уверяю, не пожалеете. Поужинайте со мной завтра вечером. Прошу вас, скажите «да», леди.
Элисса должна была сказать «нет» — ей не следовало встречаться с ним. Кокетничать с другими было просто, но полковник полностью лишал ее присутствия духа. Если он что-то заподозрит, если ему удастся выведать правду, ее игра будет закончена. Слишком много людей зависели от нее: Питер, храбрые солдаты, которые вот-вот должны были вступить в войну. Слишком многое было поставлено на карту — судьба Австрии, даже, может быть, Англии.
Но когда Элисса смотрела в его зеленые глаза, с ее дрожащих губ было готово сорваться согласие. Она перевела дух и подавила это желание:
— Простите, полковник Кингсленд, но я вынуждена отказать. А теперь, не будете ли вы так любезны пропустить меня…
Полковник еще несколько мгновений смотрел на нее, потом чуть склонил голову и отступил в сторону.
— Как скажете, леди.
— Доброй ночи, полковник.
— Надеюсь, ничто не потревожит ваш сон.
Элисса думала, что на его лице играет насмешливая улыбка, но, когда подняла глаза, поняла, что ошиблась.
Возвращаясь к дому, она всю дорогу чувствовала на себе пылающий взгляд его зеленых глаз.
Ее светлость Мария Рихтер, герцогиня Мароу, невысокая крепкая седовласая женщина пятидесяти с лишним лет, сидела у выходящего в сад окна своих покоев в западном крыле особняка. К ее апартаментам в ярко-синих и золотистых тонах, с тяжелыми бархатными портьерами, резной мебелью из красного дерева и роскошной мраморной ванной была пристроена небольшая отдельная терраса. День был ветреный и прохладный, и в камине горел огонь.
— Прошу прощения, ваша светлость… леди фон Ланген пришла по вашей просьбе.
Герцогиня кивнула пожилому седому лакею, доверенному слуге, прожившему в семье более тридцати лет.
— Спасибо, Фриц. Проводите ее ко мне.
В комнату легко и стремительно, как всегда, впорхнула светловолосая изящная девушка, даже в этот серый тоскливый день излучая веселье и радость. На ее прелестном лице сияла улыбка.
— Доброе утро, ваша светлость. — Элисса присела в реверансе, потом легко и грациозно выпрямилась. В расшитом розами муслиновом платье она являла собой точную копию своей гибкой, как тростинка, светловолосой матери, только грудь у нее была чуть пышнее.
За долгие годы Мария лишь несколько раз встречалась с Октавией, но питала к ней истинную симпатию и была рада, что граф, лучший друг ее мужа, взял в супруги такую женщину. Она жестом предложила девушке приблизиться.
— Доброе утро, милая. Надеюсь, тебе нравится в Блауен-Хаусе.
— Да, конечно, ваша светлость. Город очень красив, а ваш дом — настоящее чудо. — Элисса опустилась на скамеечку у ног Марии, сидевшей в резном кресле с гобеленовой обивкой. — Поездка в Баден оказалась весьма полезной.
Мать Элиссы прислала Марии письмо, где весьма эмоционально поведала о предательстве в рядах австрийской армии, приведшем к гибели ее старшего сына, и попросила помощи. По мнению графини, убийство Карла Таубера объяснялось стремлением изменника замести следы. Безвременная смерть помешала офицеру собрать улики против шпиона, который лишил его жизни.
Дерзкий замысел леди фон Ланген — точнее, ее дочери — основывался на том, что женщина, особенно молодая и красивая, вполне способна раздобыть необходимые сведения, чтобы подтвердить или рассеять подозрения. Потом в игру могла бы вмешаться герцогиня и выследить нужного человека.
Другая на ее месте отказалась бы, но герцогиня Мароу была женщиной необыкновенной. Она горячо верила, что женщина ни в чем не уступает мужчине. А может, в чем-то даже превосходит. Если в армии появился изменник, то он представляет страшную угрозу безопасности страны. Кто, как не сестра человека, погибшего от его руки, сумеет успешно разоблачить предателя?
Голос Элиссы прервал размышления герцогини:
— Вы не представляете, ваша светлость, как много значит ваша помощь для меня и моей матушки.
Герцогиня улыбнулась:
— Отчего же, представляю. У меня тоже есть дети. Если бы у меня отняли кого-нибудь из них, мое сердце было бы разбито. Я пошла бы на все, чтобы расквитаться с человеком, который в этом повинен. Но сомневаюсь, что смогла бы в угоду мести подвергнуть опасности жизнь другого ребенка.
— Откровенно говоря, сначала моя мать была против, но Карл просил нас остановить предателя. Нельзя забывать и о Питере. Он офицер, верный своему долгу. Разглашение военных секретов Австрии может поставить его жизнь под удар.
— Насколько я знаю, вы с ним еще не виделись. Известно ли ему о вашем приезде?
— Нет. Мы решили как можно дольше сохранять его в тайне. Чем меньше посвященных, тем лучше.
— Да, это верно. Каковы ваши успехи?
— Боюсь, более чем скромные. Я лишь привлекла к себе мужской интерес. Это неплохое начало, как вы считаете?
— Я бы сказала, вы вскружили голову очень многим мужчинам. Некоторые буквально очарованы вами. Постарайтесь не оказываться в ситуации, с которой не сможете справиться. — Мария провела рукой по золотистым кудрям Элиссы. — Не забывайте, это очень опасные люди… особенно для такой невинной молодой девушки, как вы. Постарайтесь не увлекаться своей ролью до такой степени, чтобы забыть об угрозе, которую они представляют.
— Постараюсь, ваша светлость.
Марию не успокоили ее слова. Ей казалось, что главную угрозу для Элиссы представляет не человек по прозвищу Ястреб, а красавец полковник Кингсленд. Герцогиня видела, как он целовал Элиссу минувшей ночью в саду.
Глава 4
Следующее утро Адриан провел на дипломатическом приеме, устроенном на летней императорской вилле, потом вернулся в Блауен-Хаус. День был теплый, солнце сияло вовсю, и он вышел на террасу, надеясь, что в такую прекрасную погоду графиня не захочет оставаться в доме.
Вспомнив о вчерашней ночной встрече в саду, Адриан усмехнулся. Невзирая на отказ, графиня к нему явно неравнодушна. Полковник судил об этом по тому, как она отозвалась на его поцелуй, как мягко ее руки обвили его шею. Губы Элиссы показались ему еще слаще, чем ее соблазнительное женственное тело. Когда она прижималась к нему, полковник чувствовал, что ее грудь более пышна, высока и упруга, чем он думал прежде.
