Все это время я старалась не думать. Не вспоминать. И ничего не знать про Паоло. Я заблокировала его и Дженис во всех социальных сетях и мессенджерах. Я вычеркнула их из своей жизни.
Кстати, было ещё две новости. Первая — наконец-то мне выделили машину и я (имея права с восемнадцати лет) начала самостоятельно ездить за рулём. И мне больше не нужен был водитель. Предполагаю, что именно мать подсуетилась в этом вопросе. А вторая — я начала курить. И самое печальное, что мне это чертовски нравилось.
Спустя два месяца, после того рокового для меня рождества, я изменилась. Я стала намного сильнее чем была до этого. Да. Мне долго было больно. Да. Мне было тяжело. Страшно в конце концов. Но я справилась. Я собрала себя по частям, словно пазл. Я узнала себя. И мне нравится результат работы над собой. Конечно, не обошлось и без побочек. Я еще больше и закрылась в себе. Но чем больше времени проходило, тем больше мне было комфортно с собой наедине. И это было по кайфу. Я смогла построить новый, маленький мир. И в этом мире мне было хорошо и спокойно. Всех, кто меня раздражал или бесил я молча добавляла в бан. И плевать! Я больше никому и никогда не позволю нарушить свою зону комфорта. Никому. И никогда.
6
Паоло
В Сиэтле я загружаю себя по горло работой и всячески стараюсь не думать и не вспоминать о сестре. Хотя, если быть честным, то все мои попытки просто с треском летят в пропасть. Не думать о ней кажется невозможным. Она разбудила во мне что-то такое, с чем я не могу совладать. Из-за этого я злюсь на нее. А себя практически ненавижу. От одной мысли о Лили я впадаю в какое-то неконтролируемое бешенство. Мне хочется находиться не здесь. Не в этом долбанном городе. Не в этой гостинице. Я бы многое отдал за возможность просто побыть, а рядом с ней. А ещё лучше внутри нее. Черт! Конченый, похотливый урод! Я даже сосредоточится ни на чем не могу. Это какая-то блядская зависимость. У меня такое ощущение, что я, как-то незаметно, загоняю сам себя в ловушку. Из которой вряд ли потом найду выход. Работать просто невозможно. Мозгами я постоянно возвращаюсь в тот вечер перед Рождеством. Интересно, как она там, без меня? Я знаю, что обидел ее. Сильно обидел. Но тогда мне так хотелось ее наказать. Наказать за свои же чувства, которые, как мне казалось, были неправильными. Смешно. Хотел наказать ее, а в результате наказал сам себя. Небесная кара настигла меня лишив покоя днём и ночью.
Меня сейчас даже Дженис раздражает своими регулярными звонками. И бессмысленным трёпом, который иногда длится больше часа. Как правило, я ее никогда не слушаю. Включаю громкую связь и занимаюсь своими делами. И все это время она болтает сама с собой. В последнее время я все больше вру ей, что занят практически с утра и до позднего вечера.
И вот, упорядочив все рабочие моменты и бумаги, сделав чистку руководящих кадров, я наконец-то беру билет домой. Два месяца я занимался какой-то сранью и это время тянулось для меня, как два года.
В Нью-Йорк я прилетаю рано утром. Решив не откладывать рабочие моменты, сразу направляюсь к Майку с отчетом о проделанной работе. Мы закрываем все рабочие вопросы по данном предприятии. После чего, я сразу еду домой. По пути Дженис практически обрывает мой телефон. Сначала я просто сбрасывал звонки, а потом плюнул и отключил звук. Мне сейчас не до нее. Сейчас меня волнует другая особа. Та, которую увидеть жизненно необходимо. Это как воздух. Ещё было бы неплохо поговорить с ней без посторонних ушей. Я буквально лечу на крыльях. В душе появляется надежда, что нам все-таки удаться хотя бы просто побыть вдвоем. Но, не случилось, ка хотелось. Дома меня ждало огромное разочарование.
Я перешагнул порог особняка и первое, что вижу — её.
— Привет. С возвращением, — без особой радости в голосе, спокойно произносит она.
Не подходит. Не обнимает. Не улыбается.
— Привет. Спасибо, — отвечаю так же ровно, а внутри все рвется.
— Надеюсь, тебе понравился Сиэтл, — говорит и как будто сквозь меня смотрит. Мне это не нравится. Я хочу от нее эмоций. Хоть каких-нибудь. И неважно позитивные они или негативные. За то время, что мы не виделись, Лили очень изменилась. Она стала, как кусок льда. Раньше при виде меня девушка стеснялась. Тушевалась. Иногда даже заикалась от волнения. А сейчас как будто кто-то выключил в ней все живое. Ну, а что я, собственно, хотел? Это называется, за что боролись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не особо. Мне больше нравиться здесь, — смотрю и не могу отлипнуть от нее.
— Хорошего тебе дня, — сестра огибает меня и идет в сторону лестницы. И все, что мне остается это молча проводить ее взглядом.
На следующий день, я решил, что надо пойти и взять быка за рога. Мне необходимо прояснить некоторые моменты, между нами. Поэтому, никого не предупреждая, я поехал в колледж. В половине третьего я стоял на парковке возле машины. Ровно в три Лили вышла из здания вместе со своей подружкой. Не помню ее имени. На ступеньках к ним подошли два прилизанных парня. Это типа их ухажёры? Или что? Внутри просыпалась дремлющая ревность. Тем более, что там было что ревновать. Красивая, стройная блондинка в короткой юбке. На ногах низкие ботинки. Это не выглядит вызывающе, но при это безумно сексуально. Надо сказать Ванессе, пусть запретит ей так одеваться в колледж. Слишком уж много ненужного внимания привлекает ее внешний вид.
Та, вторая девушка дергает Лили за руку и показывает пальцем в мою сторону. Заметила значит. Сестра оборачивается. Смотрит. Затем прощается с подругой и направляется в мою сторону.
Что-то я волнуюсь, как пятнадцатилетний пацан. Руки потеют, и сердце пытается сломать мне ребра изнутри.
— Привет. А ты что здесь делаешь? — Тень удивления мелькает на ее лице.
— Решил тебя домой подвезти, — приглаживаю рукой волосы. Ага. А ещё задрать твою короткую юбку и поиметь тебя в машине. Можно даже прямо здесь. На парковке.
— Так у меня свой транспорт, — она поворачивает голову в сторону и ищет глазами свою машину. Щелкает сингалкой. И белый мерседес моргает фарами. — Ты разве не знал?
— Откуда? Передо мной о таких мелочах никто не отчитывается.
— Ну да, — улыбается она. — Мне это знакомо.
— У нас ведь одни родственники на двоих, — прячу руки в карманы, потому что уж очень хочется к ней прикоснутся. — Лили…
— А? Что? — Поднимает свои красивые бровки.
— Нам поговорить надо.
— Надо? — Ведет плачами.
— Угу, — киваю.
— Значит давай поговорим, — она отвечает так просто, так легко.
— Не здесь, — открываю перед ней дверь с пассажирской стороны.
— И не сейчас, — аккуратно убирает мою руку и закрывает дверь. Это прикосновение обжигает. — Я пообещала Агате съездить с ней в торговый центр. Освобожусь в семь часов вечера.
— Окей. В семь, так в смесь. Куда мне заехать за тобой?
— Не надо никуда заезжать. Я сама домой приеду.
— Договорились.
Она уходит. Садиться в свою машину. И выезжает из парковки. А я стою и туплю. Не ожидал такого поворота. Ненавижу оттягивать моменты важных разговоров. Ожидание смерти — хуже самой смерти. В конце концов, не мог же я ее насильно запихнуть в машину и увезти в неизвестном направлении.
Лили приехала домой на десять минут раньше заявленного. Но, опять-таки, не случилось так как хотелось. Нам не удалось поговорить. Сегодня в доме все как сговорились. Отец всё время дергал меня и отвлекал какими-то не существенными замечаниями. Потом звонил Майк. Ему тоже что-то там не нравилось в документах. Ванесса заставила Лили выбирать вместе с ней мебель в наш новый дом в Калифорнии. Ближе к полуночи мое терпение все же лопнуло. Я без стука зашёл, можно сказать — практически ворвался, к ней в комнату.
— Занята? Поехали! — Лили сидела на кровати. Благо, в одежде. Она даже не успела ничего ответить, перед тем как я взял за руку и упрямо потянул за собой. Коридор. Поворот. Лестница. Я пёр как ледокол, не видя перед собой никаких препятствий.
