Если захотят, могут назвать его викингом, — сказал Ингоульвюр.
Но Вилли было безразлично, как его будут называть — дикарем, Вивитлем или викингом. Он, наконец, нашел настоящих друзей и мог позволить себе смеяться в лицо своим мучителям.
Друзья не могли пожаловаться на отсутствие дел. Теперь, когда каникулы остались позади, они всерьез начали обсуждать предстоящую поездку на вулканический остров. В газетах и по радио о нем появлялись все новые сообщения, и наша троица старалась ничего не пропустить мимо ушей.
Между тем извержение продолжалось с небольшими перерывами, и остров с каждым разом становился все обширнее. Длина его теперь составляла свыше километра, а высота достигала полутораста метров. Самый первый вулкан потух, но несколько других продолжали выбрасывать лаву, и пепел, и шлак. Черный дым, постоянно окутывающий остров, затруднял наблюдения.
Каких только имен не предлагали новому острову! И Сье́стэй, и Ве́стюрэй, и Си́стаэй и Ни́эй, но ни одно из них за ним не закрепилось. Наконец решили, что остров будет называться Сю́ртсэй, по имени бога огня Сю́ртура, живущего в преисподней.
Когда на остров впервые ступили люди, друзья всполошились. Несколько иностранцев оказались такими отчаянными смельчаками, что, воспользовавшись кратковременным затишьем, высадились на берег. Но едва они ступили на землю, как вулкан снова напомнил о себе, и только случайно никто не погиб.
За первой попыткой последовали другие, с такими же результатами. Старик Сюртур не желал, чтобы ему наступали на пальцы, и прогонял незваных гостей прочь. В наказание он порой требовал у беглецов дани в виде верхней одежды, шапок и фотоаппаратов, которые оставлял себе на память.
Однако сообщений о том, что кто-то из ребят осмелился посетить старика Сюртура, не появлялось, а именно такое известие больше всего боялись услышать наши друзья. Им очень хотелось первыми побывать на Сюртсэе.
О предстоящем походе Ингоульвюр и Лейвюр могли говорить с утра до вечера. Что касается Вилли, то, разумеется, он тоже собирался с ними. К тому же он отлично знал морские маршруты к островам Вестманнаэйяр. Одно только его беспокоило: он еще не спрашивал разрешения у мамы и очень опасался отказа. С тех пор как погиб отец, мама страшилась моря.
Лейвюр почти каждый день приставал к отцу с вопросами, когда же они отправятся на Сюртсэй, но, по мнению отца, подходящее время еще не наступило. Вот когда вулкан совсем затихнет или, на худой конец, извержение надолго прекратится, можно будет отправиться на остров с детьми.
Лейвюру было очень обидно это слышать: ведь они не хуже взрослых сумеют справиться с опасностью!
— Действовать надо с умом, сынок, — отвечал отец. — Но не огорчайся, свое обещание я выполню. Дай только срок.
Что же, оставалось только набраться терпения и ждать. А чтобы не терять времени зря, можно было продумать высадку на берег.
Самое замечательное, если они сумеют построить на острове домик, пусть даже крохотную хижину или сарайчик. Пока это никому не удавалось. Легче всего выкопать землянку в куче шлака, ведь доставить на остров строительные материалы им, конечно, не по силам.
Лейвюр предложил взять с собой какие-нибудь мелочи, чтобы оставить на острове в память об их пребывании.
— Глядишь, старик Сюртур подобреет, если получит подарки, — пошутил Вилли.
— Я-то думал захватить с собой небольшой исландский флаг и воздвигнуть его там, — сказал Лейвюр. — В знак того, что Сюртсэй является самой южной частью Исландии.
— А я еще не решил, что подарить Сюртуру, — сказал Ингоульвюр и задумчиво сдвинул брови.
И тут Вилли пришла в голову удачная мысль: пусть Ингоульвюр и Лейвюр наденут костюмы, в которых они выступали в спектакле. Тогда их высадка будет похожа на ту, которая произошла много веков назад, когда побратимы Ингоульвюр и Хьёрлейвюр плыли к берегам Исландии.
В первый момент друзья отнеслись к его предложению как к шутке. Но Вилли говорил совершенно серьезно. Разве не интересно перевести часы на тысячу лет назад и увидеть живых викингов, направляющих свои корабли к берегам неведомой земли?
Ингоульвюр и Лейвюр призадумались. Пожалуй, к словам Вилли стоит прислушаться. В известном смысле здесь речь также идет об открытии новой земли, хотя эту землю и придется потом оставить, как это произошло с Флоуки в давние времена. А раз так, то почему бы и в самом деле не воспользоваться костюмами викингов, раз уж они лежат готовые?
— Какой же костюм ты предпочтешь для себя? — насмешливо спросил Лейвюр, повернувшись к Вилли.
— Моя черная зимняя куртка наверняка подойдет, разве ты когда-нибудь слышал, чтобы раб одевался в красивые наряды? — с улыбкой ответил Вилли. — Может быть, вырежу себе шлем, чтобы не очень от вас отличаться.
— Там видна будет. Мы ведь еще не решили, примем ли твое предложение, — сказал Ингоульвюр. — Времени у нас достаточно.
На следующий день в школе Вилли сидел грустный и молчаливый.
— Уж не заболел ли ты? — спросил Ингоульвюр.
— Нет, я здоров.
— Что-нибудь случилось дома? — спросил Лейвюр.
— Нет, — коротко ответил Вилли и больше не проронил ни слова.
На перемене друзья решительно насели на Вилли.
— Объясни, наконец, что с тобой происходит?
— Я не мог больше ждать и попросил у мамы разрешения поехать с вами на Сюртсэй, — еле слышно промолвил Вилли.
— Она отказала?
— Сказала, что и слышать об этом не хочет. Это слишком опасно.
Вилли изо всех сил старался казаться спокойным.
Ингоульвюр и Лейвюр огорчились. Бедняга Вилли, онито знали, как ему хочется поехать на Сюртсэй. Что же теперь делать?
Лейвюру пришла в голову мысль попросить отца, чтобы он поговорил с мамой Вилли. Ведь отец поведет шхуну и возьмет на себя всю ответственность. Быть может, мама и прислушается к его словам.
Так оно и вышло. Отец Лейвюра позвонил матери Вилли, и после некоторых колебаний она позволила сыну поехать с друзьями. И все же чувствовалось, что убедить ее в безопасности поездки не удалось. Со взрослыми, конечно, спокойнее, но разве они в состоянии все предугадать? Последнее слово всегда принадлежит стихии — морю, ветру и огню.
Как бы там ни было, Вилли получил разрешение отправиться вместе с друзьями. Солнце снова сияло в небе над горами, и жить было интересно.
Синее море зовет и манит
Дни незаметно слагались в недели, недели — в месяцы. Наступил март. Но мечта трех товарищей о поездке на остров Сюртсэй по-прежнему оставалась только мечтой. Правда, в последнее время появилась кое-какая надежда. Вулкан на острове бушевал уже не с такой силой. Извержение почти прекратилось.
Солнце светило ярче, небо голубело, и настроение ребят улучшалось под стать весенней погоде. Кончились морозы. На улице с каждым днем становилось светлее. И все же о поездке думать рановато — надо дождаться спокойного моря.
У наших друзей только и разговору было об острове. Скорей бы поехать туда! Как медленно тянется время! Одно утешение, что никто из их сверстников еще не побывал на новой земле.
Ингоульвюр и Лейвюр твердо решили взять с собой театральные костюмы, в которых они выступали на вечере. Вот будет интересно надеть их, когда они будут в пути! Потом-то они переоденутся в свою повседневную одежду — куртки и прорезиненные брюки.
Для защиты от возможного камнепада Вилли смастерил себе железный шлем, а чтобы придать ему сходство с древними шлемами, прикрепил коровьи рога. Уж очень не хотелось ему отстать от приятелей, когда те вырядятся в костюмы викингов.
Но вот, наконец, все приготовления были закончены. Лейвюр раздобыл небольшой национальный флаг и укрепил его на палке. Ингоульвюр и Вилли тоже кое-что припрятали в своих рюкзаках.
Незадолго до пасхи погода испортилась, то и дело шли небольшие дожди, дул ветер и море сильно штормило. Но в пасхальную неделю проглянуло солнце, погода разгулялась и море успокоилось.
И вот наступал желанный миг. Все складывалось как нельзя лучше — начинались пасхальные каникулы и друзья были свободны от уроков.
Бьёрн — так звали отца Лейвюра — решил выйти в море в первое каникулярное воскресенье. Его шхуна, «Си́гурфари РК 88», в полной готовности стояла у причала. Ко́бби, механик, он же кок, пополнил запасы топлива и провизии. Матросов Бьёрн отпустил на два дня на берег — пусть отдохнут перед нелегким выходом на промысел.
В воскресное утро у небольшого причала, где швартовалась шхуна, царило необычное оживление. Первым из друзей на борт поднялся Лейвюр. Он пришел вместе с отцом.
— Все готово, капитан, — раздался веселый голос, и из люка показалось бородатое лицо Кобби.
Кобби был ранней пташкой — никто не знал, когда он встает. Случалось ему и ночевать на шхуне.
