Этот морской поход был очень труден, но другого исхода не было. О трудности плавания говорит уже то обстоятельство, что суда от Котлина к Выборгу пробирались сквозь льды с 30 апреля по 8 мая. Край от Петербурга до Выборга был опустошен во время многочисленных прежних походов, лошадей там нельзя было достать, дороги были плохи и подвезти по ним осадный парк и продовольствие не имелось возможности. Оставался, следовательно, только этот рискованный морской путь. И Петр двинулся по нему с изумительной смелостью, зная, что во флоте не было людей, знакомых с фарватером, что большая часть судов построены были из ели и, следовательно, являлись непригодными для морского плавания, и что наконец на многих судах находились простые крестьяне и солдаты, едва умевшие гресть. При указанных условиях, поход к Выборгу казался иностранцам верхом безумия. И однако смелость привела к счастливым результатам. «По воли Провидения, – пишет участник этого похода датский посланник Юст Юль, – морской поход, предпринятый Царем, увенчался двойным успехом, окончившись счастливо, как для флота, так и для армии». Личное присутствие Царя имело огромное значение; можно с уверенностью сказать, что без него исход дела был бы иной и транспортные суда не подоспели бы в нужную минуту.
Из походного журнала Петра Великого видно, что русские, подходя к Выборгу, прибегли к военной хитрости: на ластовых судах подняли флаги и вымпелы, «подобные шведским флагам, а на людей, обретавшихся на судах, надели мундир, подобный шведскому». При следовании мимо батарей Транзунда произведена пальба, которая должна была представить перестрелку с неприятелем. Видя приближение своих, комендант, «отворя ворота, вышел на встречу». Когда же суда повернули к русскому лагерю, из крепости открылась стрельба, но вреда судам не причинила.
Русские поспешно разгрузились и с попутным ветром вернулись в Кроншлот. «Царское Величество из-под Выборга изволил с флотом ластных судов шествовать к Котлину острову». 16 мая, когда некоторые гребные суда еще не успели дойти до Котлина, шведский флот показался у Выборгского залива.
Шведский флот из 18 линейных кораблей, под начальством адмирала Ваттранга, подошел к Транзунду, но здесь адмирал убедился, что батареи его не пропустят, почему он ограничил свою роль наблюдением за русским флотом у Кроншлота.
В первое время положение обеих сторон – осажденных и осаждавших – было почти одинаково неблагоприятно. Русские терпели от холода и болезней, а слабая их артиллерия не могла разрушить городских валов. Все свелось к тому, кто ранее получит подкрепление. Русские оказались более энергичными и дело их было выиграно. Кроме провианта, Царь доставил 8 орудий для пробивки брешей, 50 больших мортир и 300 ручных со всеми принадлежностями.
По получении артиллерии и других припасов, осада пошла успешнее. Корпус Апраксина был увеличен до 18 тысяч.
Царь подробно осмотрел местность и дал собственноручную инструкцию, как программу для осадных работ. Чтобы спокойно и безопасно осмотреть Выборг, Царь два дня кряду посылал в крепость барабанщика, – переодетого офицера Преображенского полка, под предлогом доставления писем местным купцам. Перестрелка с обоих сторон прекращалась и люди ходили не укрываясь. Эта приостановка военных действий дала Петру возможность вполне исследовать местность. «В лагере при Выборхе мая в 14 день 1710 года» Петр составил «Рассуждение о добывании Выборха. Во имя Господне». Одной батареей надлежало «спутлять брешь»; с двух «катель» – разорять замок и «на брешь метать»; если возможно будет кораблям подойти к бастионам, то их «брандером сжечь», но рекомендовалось также бастион «машиною инфорналис подорвать»; штурму надлежало быть с двух сторон. «Прочее, что сделать и не упомянуто, а может быть полезно сему делу, оное полагаю на разсуждение и на волю господина адмирала и генерального совета». Преподав нужные наставления, Царь вернулся в Петербург и работа продолжалась. Замечено вообще, что Царь во время Северной войны многократно вел осадные операции и всегда удачно. В Транзунде около наших батарей затоплено было несколько русских судов, чтобы воспрепятствовать проходу неприятельских кораблей. На мысе Терваниеми насыпали траншею в 300 сажен длиною. Для штурма незаметно подготовили фашины и два плавучих моста. Трудились «без лености», – как докладывал Апраксин.
23 Мая велись переговоры между комендантом Выборга и графом Апраксиным, причем шведскому плац-майору как бы случайно дана была, возможность увидеть вновь прибывшую нашу артиллерию. Пожимая плечами, плац-майор сказал: «не уповательно, чтоб до крайнего разорения жители Выборга оную крепость допустили, но на добрый акорд сдадут».
28 Мая Апраксин предложил коменданту сдаться, «на окорд какого желает». Комендант «ответствовал честно»; что без принуждения крепость сдать не может.
Царь, по просьбе Апраксина, разрешил «начать брешь стрелять». 1-го июня Апраксин, согласно полученному «указу», попросив у Бога милости, «неприятельскую крепость с обоих сторон бомбардировать и из пушек стрелять» начал. Батареи в короткое время произвели обвалы в каменных оградах старого замка и города, следовательно, бомбардирование велось весьма успешно. 5-го июня Государю было донесено, что пробита большая брешь, и что подкрепления неприятелю вблизи не имеется. На следующий день был генеральный консилиум, на котором постановили «оную крепость достать штурмом». Однако, Царь ответил: «штурмом обождать». Вообще же относительно штурма Петром преподаны были в инструкции следующие правила: «Перед оным же штурмом, Господа молить подобает всем о помощи. Понеже все дела человеческие от сердца происходят, того ради солдатские сердца Давыдом реченным веселием увеселить». Самый же приступ, по воле Государя, должно было произвести днем, «никак не ночью, в чем уже давно отведано, что ночные штурмы не удаются ради многих причин».
Предписание (от 9 числа) «штурмом обождать» явилось очень кстати, так как уже 10 июня из крепости от храброго его защитника Магнуса Шернстроле прибыл подполковник, с просьбой выпустить гарнизон «на капитуляцию», с условием, чтобы шведы могли выйти из крепости с оружием, музыкой и знаменами. Гарнизон Выборга состоял по большей части из плохо обученных дублированных людей (dubbleringsfolk). Вместе с солдатами на валах сражались горожане, также разделенные на роты; и даже гимназисты и школьники взялись за оружие. Полковник М. Шернстроле не падал духом и возлагал большие надежды, – особенно в первый период осады, – на те губительные условия, среди которых приходилось жить русским; часть их ютилась в норах, сделанных из снега и льда; голод и болезни вывели большое количество их из строя. В городе, напротив, вначале имелись хорошие запасы и население, кроме того, рассчитывало на помощь Любекера и шведского флота. Город не знал, что Транзунд вскоре был закрыт русскими батареями. Русские засыпали город ядрами, от которых вздрагивала земля. Во время урагана стрельбы огонь орудий подобно молнии прорезывал мглу, образовавшуюся от столбов дыма.
От дезертиров Любекер узнал, что запасы в крепости истощились и гарнизон питался овсом и ячменем, но признавал себя настолько слабым, что не решился выступить от р. Кюмени на выручку Выборга.
Огонь крепости оказывался теперь почти не действительным, а между тем стены её были повреждены, дома разрушены; гарнизон слабел, под влиянием лишений и болезней. Получив известие о сдаче, Царь поспешил в Выборг, куда прибыл 11 июня, и предложил, через капитана гвардии Семена Нарышкина, следующие акордные пункты: 1) осажденные будут выпущены с ружьями, но без военной музыки, знамен и барабанов; 2) купцы, ремесленники, духовные и др. будут содержаны при их вере; 3) поселяне отпустятся по их землям»… Занесенному над Выборгом удару не суждено было обрушиться и «оружие войск Царского Величества удержано», так как комендант принял условия. После двенадцатинедельной защиты капитулировал последний шведский комендант Выборга.
13 июня наведены были два моста, ранее приготовленные для штурма. К устройству их, судя по письму Царя, привлечены были также преступники. «Астраханцев и каторжных невольников ста два надобно для навожения мосту или для иных дел; и с сей стороны, из них же которым обещать невольникам ослабу, а астраханцам жалованье».
14 июня 1710 года Петр во главе Преображенцев вошел в крепость. Царя предупредили о возможной опасности быть взорванным минами, заложенными неприятелем. Его Величество изволил благодарить за заботу о его здравии, но, «уповая на Бога», решения своего не переменил. Письмо свое от 14 июня Петр пометил: «В Выборг, а не у Выборга». «Известную Вашему Величеству, – писал Царь князю Феодору Юрьевичу Ромодановскому 14 июля из Выборга, – что комендант Выборгский… вчерашнего числа на аккорд сдался… а сегодня наш полк будет караулы у шведов всего города принимать»…
