Гордая я отнесла задания пыльным товарищам. Рядом со мной оказалась еще одна девушка. На ее листок шлепнули какую-то печать, вяло просмотрели мои пописули, тоже оприходовали печатью, а потом нас обоих вывели под конвоем секретарей. Причем девушку — в помещение из коридора налево, а меня почему-то направо.
Я почувствовала, что стоило написать другое слово, из большего количества букв, в большие квадратики оно бы вполне влезло, если постараться…
За столом в неприятно темной комнате сидела монашенка — шапка на голове, закрытое синее платье под подбородок и очень суровое лицо. Перед ней стоял синий шар, и я совсем опечалилась. Вот сейчас мне собьют всю мою спесь.
— Девица Вентри? — проскрежетала монашенка, всматриваясь в шар.
— Я, — честно призналась я.
— Незаурядный ум, отменное воображение и находчивость, — изрекла монашка. Потом она повернула ко мне шар, и я поняла, что это не гадальная приблуда, а что-то вроде экрана. — Скажите мне, какое вы придумали животное?
«Я тут вообще не при делах. Это все природа», — хотелось откреститься мне, но вместо этого я сказала:
— У него длинное тело, короткие плоские лапки, клюв, ядовитые шипы на задних лапах, он откладывает яйца, а детенышей носит в сумке на животе и выкармливает их молоком.
Надо было лучше учить зоологию, но я догадывалась, что тут меня не раскусят.
— Ах, так это яйца, а не!.. — просветлела лицом монахиня, посмотрела на меня уже более благосклонно и нажала какую-то кнопку. Тут же явился секретарь, и мне пришлось покинуть короткое собеседование. Почему-то мне показалось, что монашка быстрее хотела остаться в одиночестве и мучил ее вопрос, что за криптеры я наваяла и можно ли с их помощью кого-нибудь убить.
В общем, я поставила себе мысленно памятник за находчивость.
Секретарь еще долго вел меня по коридорам, но ожидание того стоило: я чувствовала самый лучший запах на свете — запах еды.
Кажется, кормить нас будут все-таки за королевский счет. А еще это значило, что первый этап я прошла.
Глава седьмая
Первым делом я поискала знакомые головы. Что же такое! Девицы сидели ко мне спиной и оказались поразительно похожи друг на друга. Но, кажется, я рассмотрела и Рингу, и девицу Мареи, и даже Аури. Тессы не было, но она давно могла поесть и уйти.
Или вылететь.
Секретари были бдительны. Мне снова определили место, хотя за каждым столиком могли сидеть двое, а потом официант, проворный как блоха, притащил еду. На поднос я смотрела с вожделением: и канапешки, и что-то, слава богу, вполне похожее на наши макароны с сыром, только вкрапления мне не понравились — они подозрительно шевелились, салатик и кофе. Кофе!
Я проголодалась, что было немудрено. Времени прошло завались, уже и темно, наверное. Запихивая в себя еду — заглатывая, если признаться — я размышляла, как убить остатки вечера. Мне очень хотелось спать, но спать было нельзя. Требовалась информация.
Пока все, что мне удалось услышать, было несколько противоречиво. Например, меня настораживало, что те две девицы так спокойно вернулись с задания, которое обозвали «сложным». Ну такое, прямо скажем, похоже на банальный развод: от отбора мы отказались, но деньги извольте дать. Не могут же здесь совсем не следить за казной? Или неужели нет никакого наказания за такое пренебрежение к королевскому выбору? Хотя, может, здесь все как у людей? Откаты носят? Взятки раздают? Возможно же!
Шевелящиеся макароны я оставила напоследок, но они оказались неожиданно вкусными и все-таки не живыми. В животе расползалось приятное ощущение сытости. И нервничать совершенно расхотелось. Честно, я бы даже облизала тарелки, только кто бы мне дал. Не знаю, кто у них тут был ответственным за организацию, но работало все как часы. Тарелку у меня отобрали, не успела я последнюю макаронину слопать.
Но как быстро я ни пыталась все в себя утрамбовать, Ринга и девица Мареи уже ушли. Конечно, я поспешила в коридор, надеясь перехватить их там. По пути я чуть не снесла официанта, увернувшегося от меня с ловкостью бабки с мешками на вокзальной площади. Но все мои планы обломались. Я даже оглянуться не смогла толком, как очередной проворный мальчик с деревянным лицом галантно пригласил меня куда-то пройти.
Я шла, созерцая его прямую как палка спину, и прикидывала, с кем окажусь в одной комнате. Но судьба, вероятно, решила, что везения с меня на сегодня хватит. В любой другой ситуации я бы порадовалась — жить одной, с собственной ванной, мечта! — но не здесь и не сейчас. Информация! Жизнь под крылом птички обломинго.
Дверь за мной закрылась, причем на ключ. Я села на сиротскую кровать, посмотрела на стену, подумала, подошла к окну и выяснила, что оказалась в плену. Может, потому они и не берут мощных магов? Решетку с прутьями толщиной в мою руку… бывшую… было никаким «файерболом» не снести.
Я загрустила. Потом, решив, что утро вечера мудренее, а мне надо выспаться, я принялась изучать свое платье.
Скверно! Вся шнуровка была позади. Что мне, спать в нем теперь? Осточертело, проклятое.
Зато я обратила внимание на сундук, и, кажется, он был тот самый, который матушка отправила со мной в экипаже. Как раз есть время вещи разобрать.
Я присела, выдохнув, хотя дышать в корсете, конечно, уже попривыкла, откинула крышку и стала изучать, что мне там положили.
М-да уж, платья. И снова платья… Я вздохнула и покидала их на шаткий изящный стульчик, никакого желания их примерять уже не было, это бы снять… кое-как. Ножницы есть? Маникюрные только. Какая-то коробочка. Ерунда, вроде косметика местная, пользоваться ей мне не очень хотелось. Гребень, который я положила на столик. Туфли, немного удобнее тех, в которых пока что ходила. Нижнее белье, вот за это спасибо, притирки непонятного назначения, туалетная вода… фу-у! Я отпрянула. Пахло приятно, конечно, но убойно настолько, что я еле смогла отдышаться.
Хоть какие бы штаны! Но ночная рубаха была, опять шелковая. И халатик.
А вот денег я не нашла. Наверное, если отбор не пройду, то меня вернут домой тем же путем, как сюда и доставили. Что логично, конечно, но не хотелось бы. Как-то я настроилась уже на самостоятельное плавание.
Когда я уже воороужилась ножничками и примеривалась, с какого бы места половчее начать избавляться от платья, ключ в замке повернулся, и в комнату вошла еще одна вобла сушеная. Сделав книксен, она совершенно бесцеремонно повернула меня к себе спиной и принялась вызволять из корсетного плена. То и дело икая, я пыталась вдохнуть полной грудью.
Служанка распустила корсет, расплела мои волосы, опять сделала книксен и испарилась, не забыв меня снова закрыть. А я поискала среди платьев какое-то менее пыточное. Нашла и даже оценила. Кстати, появилось подозрение, что Ринга была не столько бедна, сколько предусмотрительна.
Вещи рассмотрены, комната тоже, делать оказалось нечего — надо было ложиться спать. Что я и сделала. Без белья абсолютно. Как там говорили? Тело должно дышать? Вот оно и дышало. Постель, узкая как полка в вагоне, оказалась неожиданно мягкой и уютной, подушка оптимальной упругости, а одеяло — легким, но невероятно теплым. Магия, не иначе. Холодно мне не было, но кто его знает, что ночью-то будет…
И, не успев как следует все обмозговать, я уснула.
А проснулась от того, что кто-то цапал меня за плечо. И сначала не поняла, где я, кто я и зачем вообще это все. Сон, что ли, такой странный приснился? Но память услужливо подсказала: не сон. Служанка вытаращила на меня свои глазищи и молча показала на завтрак.
Ага, и стоять она тут теперь собирается, злобно подумала я, а я ведь в чем мать родила! Но нет, поесть мне дали в одиночестве, хотя на всякий случай я нацепила чистое белье и халатик.
Отбор, отбор. Сколько, интересно, осталось там кандидаток? И что там говорила Дженна? Свадьба ее через три дня, но как она эти дни посчитала? Это включая вчерашний и завтрашний или же нет? Если да, то сегодня последний этап перед отправкой нас непонятно куда. Если нет, то долго мне еще болтаться в такой неизвестности…
