— Ты проверила документы? — он тут же начал с дела.
— Доброе утро, — ухмыльнулась я, с наслаждением замечая его смущение и неловкость. — Продолжай, мне нравится твоя увлеченность делом.
— Извини, Ксюш. Тебе тоже доброе утро, хотя мне сложно почувствовать его. Я не спал всю ночь и перепроверял данные. У тебя ведь есть связи с органами или безопасниками.
— Для чего? — удивленно моргнула я.
— Проверить кому принадлежат некоторые счета и проверить их по базам.
— Найду, даже если нет. Дай мне список имен или счетов, что у тебя там. Я передам безопаснику.
Он положил на стол один лист с полностью забитыми цифрами, напечатанные двенадцатым размером шрифта в два столбца. Пронумерованные счета рябили в глазах, но я упрямо пробежалась по ним, а затем сложила вдвое листок и спрятала между страниц блокнота.
— Это все?
— Дальше, когда мне пришлют имена, я смогу проверить некоторую информацию, но что-то большее уже не в моей юрисдикции. Не помешает работа безопасника, следователя, а также айтишника и проверенного интригана.
Я кивала при каждом слове Никиты, но в конце непонимающе уставилась на него. Это он съюморил только что или… я чего-то не догоняла.
— Интриган? То есть?
Никита оглянулся, словно в кабинете есть кто-то еще, и наклонился ниже. Он опасливо заглянул в глаза и на полном серьезе добавил:
— Ксюша, в твоем агентстве работает целая система. Хорошо отлаженная и проверенная. Бумаги с явными следами не попадают ни мне, ни Марине, ни верным тебе людям. Но кто из них кто, я не могу сказать. Их придется выкуривать, как крыс с корабля. Поэтому нам нужен интриган, который сможет запустить механизм выкуривателя.
Я в шоке откинулась на стул и постучала по столу. Марину нельзя посвящать в дело. Она начнет искать врага чересчур открыто. А Никита слишком искренний, и не сумеет соврать в случае чего.
— Как думаешь, как давно появилась отработанная схема? — устало провела по лбу, не касаясь накрашенных глаз.
— Года два, не меньше. Слишком все чисто, — с сочувствием ответил Никита.
В ярости сжала зубы, чтобы не заорать от отчаяния. Но прошлое не изменить, как бы никто не старался. К тому же кроме ярости во мне поднялось нечто похожее на облегчение. Ануш никогда не узнает о том, что наше агентство стало для кого-то ширмой.
— Ксения Валерьевна, — прозвучало из селектора тихий голос секретарши. — У вас онлайн встреча с Реми Бонне через десять минут. Мне уже прислали сообщение от секретаря, что они готовы войти в эфир.
Нажала на кнопку и поблагодарила девушку.
— Никита, я поняла. Продолжай работу, но будь осторожен. Хорошо?
Он кивнул и встал, но в какой-то момент финансист замер, словно его озарило важной идеей.
— Ксюша, а вдруг год тому назад Ануш не просто умерла? Вдруг она тоже узнала или поняла, что агентство стало ширмой. Вдруг ее смерть не была случайной?
Я, не поднимая взгляда, махнула финансисту рукой, чтобы он проваливал из кабинета. Сама же, как дверь закрылась, метнулась к бару и налила себе коньяк. До онлайн встречи оставались считанные минуты, но мне нужна эта секунда, чтобы выкинуть тревогу из сердца и волнение. А что если Никита прав? А что если… А что…
Столько бессмысленных вопросов, которые наполнены эмоциями, а не фактами. Значит мне нужно найти факты, чтобы ответить на все застрявшие в голове вопросы.
С резким замахом я отправила в глотку остатки напитка и вернулась за рабочий стол. При помощи зеркала поправила прическу и макияж, и только после этого нажала на кнопку принятия вызова.
— Bonjour, chère Xenia. Je suis heureux de travailler à nouveau avec vous*, — полилась из динамика мягкая чуть вибрирующая речь француза.
Вдох-выдох, после чего я растянула губы в очаровательной улыбке и почти без акцента заговорила на французском.
Следующий час я провела в обсуждениях деталей конкурса и того участия, которое хотели принять французы. Они заинтересованны в русских моделях, а также в некоторых работах наших фотографов. Когда-то мои снимки от Вениамина Лессовского взорвали Париж. Они висели буквально везде. Из-за чего метру Лессовскому пришлось провести еще одну фотосессию со мной и даже устроить выставку в европейских городах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рене хотел повторить тот успех, поэтому мое предложение о конкурсе его захватило. Оставались только некоторые детали и составление графика работы. Следующая наша встреча с Рене скорей всего состоится уже в Москве на открытии мероприятия.
— И вот еще один момент, — вдруг взмахнул рукой месье Бонне и, зачитав с бумаги имя, уточнил. — Кто такой А-на-то-лий Хру-ста-лев-ский?
— А что с ним такое? — напряглась я, сжимая в руках карандаш.
— Он написал моему ассистенту об изменениях условий. Причем на такие, которые ни одного нормального бизнесмена не заинтересуют. У него действительно есть власть?
Карандаш с громким треском сломался в руках, тихо выдохнула и с напряженной улыбкой ответила французу.
— Он супруг моего погибшего партнера Ануш Бахтамян. У него есть доля агентства, то что досталось ему в наследство, но власть у него номинальная. Если вас беспокоит, то я…. — (Займусь им/уберу/уничтожу/закопаю в ближайшей могиле) в голове промелькнули возможные варианты ответа, но пришлось ответить ему более правильно и корректно. — Поговорю с ним, чтобы устранить проблемы.
— Было бы неплохо, — согласился француз. — Я то верю вам, Ксения, потому что знаком лично. Но возможно найдутся те, кто поверит мужчине больше, чем женщине.
На этих словах Рене Бонне отключился, а я с отчаянием посмотрела на бар. Как же хотелось выпить еще, но работы предстояло много. Даже больше, чем я думала. Придется записать целый список вопросов, которые необходимо проверить с безопасником. Неужели придется еще и детектива нанять, чтобы он тихо расследовал преступление? А еще конкурс на носу и возможный взлом моего сайта.
На телефон пришло сообщение от Кванджона.
«Может поужинаем с тобой сегодня? Сразу после работы».
«Я только за. Тебя ждать в шесть у агентства?».
«Да. До скорого».
Остальные часы пролетели. На обед я не ходила, но секретарша принесла заказанный салат из соседнего ресторана. Ближе к шести я выключила всю технику и сложила бумаги в сумку. Проверила наличие списка со счетами между листами блокнота и аккуратно положила его на глубину сумки.
Затем я вышла в приемную, где Женя тоже собиралась.
— Ой, я не спрашивала. Но мне уже можно домой?
Подобострастие в голосе все же иногда подкупало. Даже больше откровенной лести. И хоть смысл в этих словах примерно одинаковый. ЧСВ внутри жалко гордилось от такого отношения.
— Да, конечно. Иди, Женя.
Она смущенно улыбнулась и, крепко прижимая сумку к боку, постаралась поскорее скрыть с моих глаз.
— Ты еще тут, — вынырнул из ниоткуда Денис, дерзко ухмыляясь. — Разговор есть.
— Ден, ты раньше меньше губами двигал, что сейчас произошло? Откуда эти ухмылки, — подколола его я, но фотограф только больше этому обрадовался.
— Заметила, да? Хочу больше улыбаться людям. А то многие думают, что я мрачный тип.
— А-а, — понимающе протянула я. На сколько я помнила, так выразилась Марина, когда впервые встретилась с Денисом на съемке. — Вот только ухмылка — это не улыбка. Когда человек улыбается, то другим становится от этого спокойно. А от ухмылки люди больше напрягаются.
— Вот же, — прищелкнул Денис и мрачно замолчал. — А я думал, почему модели стали лучше работать. Они меня что ли боятся?
Не отвечая на вопрос, я хмыкнула, от чего друг поменялся в лице и горестно опустил голову.
— Подумай об этом на досуге. Ты чего-то хотел?
— Я? — не понял Денис вопроса, но потом ахнул и пробормотал. — Скоро намечается встреча выпускников. Мне прислали ссылку на приглашение. Вот подумал спросить. Ты поедешь туда? Кстати Маркову тоже нужно спросить.
— А ты сам хочешь поехать? — напряглась я от нахлынувших воспоминаний. — Хочешь встретиться с людьми, с которыми почти не общался?
