Конечно же, Карл III Гонорий мечтал о полной автономии, но его бюджет представлял собой весьма плачевное зрелище. Фактически единственным источником его доходов, причем довольно скудных, были английские туристы, отдыхавшие на Ривьере. Однако они были настолько осмотрительны в тратах, что в 1855 году князь едва не обанкротился: в казне не нашлось пятисот франков, необходимых для содержания под стражей арестованного в Ментоне преступника.
Чтобы ситуация стала более понятной, сделаем небольшой экскурс в историю. Представители рода Гримальди в ранние времена жили в Генуе. Правителями Монако они стали только в XV веке, а до этого были консулами Генуэзской республики, адмиралами и посланниками дожей. Лишь в 1419 году Гримальди окончательно захватили контроль над городом. Княжеский титул был ими принят еще позже — в 1659 году. Во времена французской революции Гримальди были низложены, и город был захвачен французскими войсками. Только после Парижского мира 1815 года власть Гримальди в Ривьере была восстановлена.
Таким образом, приезд русских помог роду Гримальди и старейшинам основных городов Ривьеры поправить свои финансовые дела. А в 1860 году в Ницце, Ментоне и ряде других городов прошли референдумы, на которых жители единогласно высказались за переход в состав Французской империи, что должно было обеспечить еще больший приток щедрых туристов.
Лазурный Берег
Так Ривьера стала Французской Ривьерой. Кстати сказать, именно эта территория сейчас именуется Лазурным Берегом (это часть побережья от княжества Монако до города Сан-Рафаэль, и его протяженность составляет около 75 километров).
Карл IIIГонорий не стал противиться тому, что его владения сократились до границ нынешнего княжества Монако. Зато благодаря этому у него «вдруг» появилось триста тысяч франков на возведение казино (идея быстро и много заработать на игре в рулетку пришла в голову князю во время поездки по курортам Германии, где игорный бизнес тогда процветал). Анонимного инвестора, которому до наших дней принадлежит весь игорный и гостиничный бизнес Монако, нашла мать Карла III, вдовствующая княгиня Каролина. Она очень близко сошлась с Александрой Федоровной, с которой имела немало общего, так что не исключено, что этот капитал поступил в Монако через некие секретные финансовые каналы российского Министерства иностранных дел.
* * *
К сожалению, опыта в организации игорного бизнеса в Монако ни у кого не было. Денег в дело вложили немало, а вот с получением прибыли возникли проблемы: людей, согласных ехать через горы в какую-то приморскую «деревню», чтобы просаживать там свои состояния, оказалось немного.
Тогда был приглашен настоящий профессионал — Франсуа Блан, уже занимавшийся игорным бизнесом в Гомбурге, курортном местечке возле Висбадена. Дела у него шли настолько блестяще, что его прозвали «волшебником из Гомбурга». Блан приехал, все осмотрел и решил не связываться. И вот тогда-то свое решающее слово сказала его супруга.
Мария-Шарлотта Блан (урожденная Хенсель) родилась в Германии, в Фридрихсдорфе в семье простого сапожника и в молодые годы работала прачкой в Латинском квартале. С Франсуа Бланом ей удалось вырваться из среды пролетариев (муж начал карьеру с должности крупье), и Мария-Шарлотта желала взять реванш за погубленную у корыта молодость. Князь Монако устроил в ее честь прием, на котором поцеловал ей, бывшей прачке, руку! Считается, что именно этот поцелуй решил все, и Мария-Шарлотта нашла доводы, которые заставили ее мужа подписать контракт.
Согласно этому контракту, подписанному 31 марта 1860 года, Франсуа Блан выкупил концессию на игорный бизнес во владениях Гримальди на пятьдесят лет, и это было оценено почти в два миллиона франков.
Начал Франсуа Блан с того, что проложил через Альпы железную дорогу, а на побережье выстроил пристань, сделав княжество легкодоступным для туристов. На месте нескольких унылых селений было построено Монте-Карло — «город-мечта» с шикарными отелями, виллами, ресторанами, театрами, парками и цветниками. Для этого были приглашены лучшие архитекторы Европы, в том числе Шарль Гарнье (автор парижской Гранд-опера).
Монте-Карло. Казино
Шикарная ловушка для богачей была подготовлена, а тут еще Франсуа Блану просто везло: в 1871 году, вступив на престол объединенной Германии, император Вильгельм I из рода Гогенцоллернов повсеместно запретил игорные дома. Теперь Монте-Карло получило европейскую монополию на игру, так как оставшиеся кое-где вне Германии игорные дома не могли конкурировать с монакским «Казино».
На Бланов и Гримальди обрушился «золотой ливень». Теперь Франсуа Блана звали «волшебником из Монте-Карло», от желающих играть не было отбоя, а выиграть у казино было невозможно (ежегодно здесь совершалось 250–300 самоубийств, причем иные сводили счеты с жизнью прямо в зале, возле рулетки, и такой исход стал именоваться «профессиональным заболеванием проигравшихся»).
К концу жизни князь Карл III Гонорий получал от содержателей «Казино» уже четыре миллиона франков в год.
27 июля 1877 года Франсуа Блан скоропостижно скончался от болезни легких, оставив Марии-Шарлотте около восьмидесяти миллионов франков и процветающее дело, которое та взяла в свои руки.
Встав у руля, Мария-Шарлотта захотела получить титул княгини, но с бывшей прачкой не захотели связываться. И тогда она взяла реванш, выдав своих дочерей за самых настоящих аристократов и став тещей принца Ролана-Наполеона Бонапарта (внука Люсьена Бонапарта, брата Наполеона I) и князя Радзивилла.
* * *
Игорный комплекс в Монте-Карло строился во многом в расчете на русское присутствие на теперь уже Французской Ривьере, и эти ожидания целиком и полностью оправдались. Русские аристократы и морские офицеры охотно обживали Лазурный Берег, где, в отличие от чопорного Петербурга, расточительность и некоторая распущенность не только не осуждались, но даже одобрялись.
Да что там «некоторая распущенность». В историю под именем «сумасшедшей княгини» вошла Мария Голицына (между прочим, внучка великого полководца А. В. Суворова), в честь которой, кстати, была поднята первая в истории туфля с шампанским. В 1874 году она за несколько часов выиграла, а потом проиграла в Монте-Карло более миллиона франков. Именно с тех пор «русское безумие» (la folie russe) стало неким устоявшимся стандартом поведения русских на европейских курортах, подразумевающим неумеренные траты, шумные кутежи и нелепые, часто опасные для себя и окружающих выходки.
Очень интересный случай, связанный с игрой русских в Монте-Карло, рассказывает Н. В. Тимофеев-Ресовский — русский ученый, с 1925 по 1946 год работавший в Германии (его биография положена в основу известного романа Даниила Гранина «Зубр»):
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
