разговор с любимой и через силу, но объяснить ей, что у нас нет и не может быть будущего, но и еще разумно и расчетливо утрясти ситуацию с Рагнаром.
Опять запереть свое сердце на замок и слушать только доводы разума.
Я долго ворочался в кровати, что было для меня чем-то непривычным, но сон не шел, и ничего не помогало. Меня мучило чувство, что я совершаю ужасную ошибку, еще более серьезную и непоправимую, чем мой брак.
Если уж быть совсем откровенным хотя бы перед самим собой, то меня не страшили ни встреча с Рагнаром, ни возможные тяжелые переговоры, но становилось жутко от одной мысли о том, что мне придется сказать Круэлле, что произошедшее между нами ничего не значит. Я пытался себя успокоить, тем, что она уже давно не невинная девушка и точно знает и понимает реалии и сложности нашего положения.
Уже светало, а сна не было ни в одном глазу, и я просто поднялся к окну и принялся завороженно наблюдать за тем, как целый мир медленно просыпался и стряхивал с себя забвенье ночи, чтобы снова начать жить. Вот только кажется, что только я все никак не могу проснуться и наконец начать жить для самого себя. Нервно хмыкнул и прикусил губу, запретив себе думать.
Пускай я буду трусом, но не стану разговаривать с Круэллой, просто постараюсь как можно быстрее закончить все дела с ее сыном и сбежать из этого мира и больше никогда не пересекаться с той, которая так сильно волнует мое сердце.
Я давно предпочел власть сантиментам, и сейчас уже было слишком поздно хоть что-то менять, тем более что и гарантий того, что ей это тоже нужно, нет никаких.
Глава 5
Круэлла
Дни полетели за днями, словно кто-то поставил их на ускорение, я крутилась, словно белка в колесе, пытаясь одновременно устроить и красивое празднество для сына, и придать хоть какой-то лоск его невесте. И надо сказать, что тут намечался вполне определенный прогресс. Виолетта радовала меня каждый день, а наши отношения постепенно, но улучшались, и немалую роль в этом сыграло то, что я не могла игнорировать ее положительное влияние на сына.
А вот с Герхардом все было сложно, точнее, не так. С ним все было очень запутанно. Первые несколько дней он меня просто избегал, и мне пришлось припереть его к стенке. В конце концов, я уже давно не юная глупышка и прекрасно отдаю себе отчет в том, что он женат и у нас не будет ни пышной белой свадьбы, ни семи детишек по лавкам.
Меня, скорее, бесило именно то, что он старался не оставаться со мной наедине, вместо того чтобы поговорить прямо, а я не потерплю такой трусости, тем более от него. Кажется, именно с такими словами я как-то ворвалась к нему в комнату, когда мне наконец удалось подгадать момент его уединения. Выяснение отношений было громким и бурным, а затем очень жарким, таким, что под конец я уже и сама не помнила, за чем, собственно, приходила и о чем мы договаривались в процессе. Да и вряд ли это могло иметь хоть какое-то значение. Наши тела, сплетенные воедино, просто не могли врать, а на следующий день Герхард пошел к Рагнару и потребовал у него постоянный портал, чтобы он мог меня навещать.
Не знаю, какая муха безумия его укусила. Иногда мне кажется, что он не дракон, а баран. Впрочем, в таком случае мой сын просто осел.
Скандал вышел феерический.
Нет, мне, конечно, было очень и очень приятно осознавать, что Герхард решил поддерживать нашу связь и открыто заявил об этом моему сыну, однако можно же было хотя бы немного подумать о том, как подобное можно преподнести немного подипломатичнее, ну или хотя бы предупредить меня об этом заранее! Но нет! Сначала они разругались вдребезги, хорошо хоть не поубивали друг друга, а потом Рагнар вихрем ворвался ко мне.
— Совсем из ума выжила в любовницы заделываться на старости лет?! — орал сын, а мне, несмотря на то, что я понимала причину его гнева, было нестерпимо обидно. В конце концов, я осталась вдовой всего в двадцать три, и сейчас мне только исполнилось сорок, для драконов это вообще не возраст, многие и детей после шестидесяти спокойно вынашивают, а меня сын уже записал в старухи. И это при условии, что я живу в мире, который лечит! Более того, если меня поставить рядом с его невестой, то нас с легкостью можно принять за ровесниц! Но я молча выслушивала его яд, потому что понимала: возражения не приведут ни к чему хорошему.
— Я выгоню его отсюда ко всем чертям!
— Ты не хуже меня понимаешь, что не сможешь этого сделать и тебе придется с ним договариваться, — заметила осторожно, когда сын наконец немного спустил пар.
— Мне было бы совсем несложно договориться с главой клана Кровавых, если бы ты с ним не спала! А что будет, если случится чудо и ты от него забеременеешь? Ты же понимаешь, что я буду вынужден выкинуть тебя на улицу? По тем же традициям, что ты сама так поддерживаешь!
Сына буквально трясло, а у меня на секунду перехватило дыхание. Мы ведь действительно совсем не думали с Герхардом о возможных последствиях нашей страсти, и как бы мне ни было больно это признавать, но в чем-то сын абсолютно прав: если наши отношения, обрастая сплетнями, выйдут погулять по мирам, то никто не сможет отмыться. Мне надо серьезно поговорить с Герхардом.
Но до самого праздника мне это так и не удалось. То салфетки не те, то кто-то из гостей решил прийти не один, то еще какая-то мелочь, которая, однако, требует пристального и немедленного внимания. Сегодня же можно было наконец-то выдохнуть и сосредоточиться на празднике. Я улыбнулась и покрутилась перед зеркалом, с удовольствием рассматривая себя в зеркале. Платье цвета морской волны шло мне неимоверно и, несмотря на довольно скромный вырез, придавало особый шарм. Я осторожно глянула на часы-браслет, который совсем недавно получила в подарок от Герхарда: времени до начала приема было еще предостаточно, а значит, сейчас, наверное, самый подходящий момент спокойно переговорить с любимым с глазу на глаз.
Часики были прелестны: с тонкими завитками и очень напоминали по своему внешнему виду альбахран, но я, разумеется, не была настолько глупой, чтобы и вправду подумать, что Герхард вручил бы мне браслетик из священного для драконов металла. Альбахрана добывали настолько мало,
