Ожидая, пока вкус вишни рассеется, я снова посмотрела на толпу, задаваясь вопросом, как много они могли услышать. Им еще не наскучило и они не утратили решимости добраться до рок-богов. Некоторые девушки прибегали к тому, чтобы задирать рубашки и обнажать грудь в надежде привлечь внимание «Связанных». Если парни и замечали это, то виду не подавали.
Они привыкли к этому.
Я не стала заострять внимание на том, как сильно это меня раздражало.
— Мне любопытно, — размышляла я вслух, — как вы планировали заставить меня сдаться, если вы уже две недели избегаете такой малышки как я?
Прежде чем они успели ответить, группа, которую я должна была сменять на сцене в этот самый момент, вышла из занавеса.
Дерьмо.
Я огляделась, но не увидела ни Лиама, ни Мейсона, ни Эйба. Я лишь надеялась, что они были заняты подготовкой к шоу, а не теми из нетерпеливых, стоящими за «Связанными», пытаясь докричаться до них. Нашим единственным спасением было то, что фестиваль обеспечил на удивление хорошую поддержку, так что у нас не было тонны оборудования, необходимого для подготовки к выступлению. Передвижной стенд, который мы арендовали для Мейсона, чтобы он заранее настроил свои барабаны, был просто находкой.
Больше никто, казалось, не заметил, что фестиваль прекратился. Без сомнений, что каждый сейчас задержал дыхание из-за них. Без сомнения, меня бы освистали со сцены просто за то, что я не была их кумиром.
«Чокнутые» — что за выбор названия — стояли с разинутыми ртами и широко раскрытыми глазами, когда поняли, кто стоит в десяти футах от них. Как только их шок прошел, они придвинулись поближе, стремясь получить шанс пообщаться с легендами. Любительская группа не успела сделать и двух шагов, как из воздуха появились дополнительные силы безопасности и потащили их к лестнице, справа от сцены. Только тогда до меня дошло — никто не потрудился прогнать меня прочь. Не то чтобы весь мир знал, что я был новым членом «Связанных», так почему…
С моих губ сорвалось проклятие, поскольку было только одно объяснение.
Все думали, что я их ебаная групи (прим. фанатка сопровождающая своих кумиров во время гастролей и живущая с ними половой жизнью).
Мой взгляд вернулся к «Связанным». Одинаковые дикие ухмылки на лицах этой троицы сказали мне, что они прочли мои мысли и пришли к тому же выводу.
— Идите на хуй, — выпалила я без обиняков.
— И ты могла бы, — парировал Лорен, пожав плечами и фыркнув. — Все и так об этом думают. Поздравляю, групи. Теперь ты часть группы.
Мои веки опустились, пока глаза не превратились в щелочки:
— Я хочу дать вам тот же совет, который вы дали мне две недели назад. Убирайтесь с глаз моих долой и исчезните.
Джерико заговорил первым, и Лорен продолжил:
— Ничего не поделаешь.
— Мы пришли насладиться шоу.
Блядь.
Мой желудок скрутило, давая волю моим бурным эмоциям. «Связанные» наблюдающие за моим выступлением действовали на нервы даже сильнее, чем двадцать тысяч пар глаз. У меня не было ни единого шанса. Не тогда, когда альтернативой были они.
Лампочка погасла прежде, чем я успела выйти из себя.
— У меня есть идея получше, — объявила я с уверенностью, которой не чувствовала. — Почему бы вам не пойти вместо меня? Они все равно все ждут вас, о великие.
Я насмехалась над ними, присев в реверансе.
Когда я попыталась протиснуться сквозь стену, которую они образовали своими телами, Хьюстон поймал меня за запястье. Тепло его кожи и сила, скрывающаяся за его хваткой, были не тем, к чему я была готова. Он мог легко переломить меня пополам, приложив вдвое меньше усилий. Наша разница в росте, даже на моих каблуках, была правда пугающей. Лорен соответствовал его росту, а Джерико был на пару дюймов ниже. Все трое превращали меня в карлика, но это не давало им права заставлять меня чувствовать себя незначительной.
— Такие дерзкие губки, и у тебя хватает наглости убегать и прятаться? — Хьюстон сплюнул.
— Без каламбура, — добавил Лорен сквозь притворный кашель. Я удивленно моргнула, прежде чем взять себя в руки. Да, у меня были полные губы, но я не думала, что они их заметили. С чего бы, учитывая, как они относились ко мне.
— Я ухожу от ситуации, которая меня не интересует, — поправила я Хьюстона. — Если вы меня извините, — я попыталась высвободить свою руку, но он сжал ее еще крепче. — Отпусти меня.
— Или что?
Я бы никогда не простила себе, если бы дала Хьюстону понять, что он задевает меня, поэтому я напряглась и уперлась ногами:
— Ты серьезно хочешь, чтобы твои обожающие поклонники увидели, как тебя бьют по яйцам? Это ни на кого не производит приятного впечатления.
— Ты серьезно думаешь, что справилась бы с ними, если бы попыталась?
Нет.
Черт возьми, он был прав. Я бы не смогла.
Некоторые девушки, казалось, были готовы убить меня только за то, что я позволила Хьюстон прикоснуться ко мне. Некоторые, казалось, были готовы лечь на железнодорожные пути, если бы он им сказал. И лишь немногие казались завистливыми, но не совсем угрожающими.
— Так держать, девочка! — крикнул кто-то, подтверждая мою теорию. Последовали новые крики, каждый из которых был тревожнее предыдущего.
— Джерико, я люблю тебя!
— Могу я отсосать у тебя, Хьюстон?
— У меня будет твой ребенок, Лорен. Позвони мне!
Мой взгляд метнулся к Лорену, который даже не моргнул. Думаю, что в том, что на него вешали детей, не было ничего нового. Я фыркнула, удивленная, что могу найти что-то смешное даже в этой ситуации.
Не обращая внимания на крики, Хьюстон крепче прижал меня к себе:
— Тащи свою задницу на сцену и сыграй для меня.
— Так вот зачем ты здесь? Чтобы утвердить свое доминирование и поставить меня на место?
Его губы скривились, когда он наклонился вперед, и что-то похожее на рычание вызвало дрожь у меня по спине:
— Не испытывай меня, Фаун. У меня гораздо лучше получается утверждать свое доминирование.
Наконец он отпустил меня, явно уверенный в том, что я никуда не денусь. Я же была слишком занята, представляя, как он выполняет свою угрозу.
Он, казалось, не заметил, как его взгляд скользнул поверх моего плеча к занавесу, разделяющему многотысячную толпу и нас, прежде чем снова встретиться с моим:
— У тебя заканчивается время. Перестань тянуть и покажи нам, из чего ты сделана.
— Ты не готов к тому, из чего я сделана, Хьюстон, — мне слишком нравится, как звучит его имя на моих губах, и я позволяю своему вниманию переключиться на его дружков, стоящих вплотную за ним. — Никто из вас не готов.
Джерико зевнул, его взгляд оставался пустым. В ответ Лорен выдул большой синий пузырь из жевательной резинки, которую жевал. Единственной реакцией Хьюстона было то, что он уставился на меня сверху вниз в молчаливом созерцании. Там было неохотное любопытство — ненасытная потребность испытать эти воды и погрузиться в мои глубины.
Почему это прозвучало так восхитительно развратно? Я не хотела, чтобы это так прозвучало.
— Если я сделаю это, ты прекратишь свое мачо-дерьмо и будешь профессионалом?
Прежде чем он успел ответить, заговорил Лорен, его голос звучал заискивающе: — Мы не ведем переговоров с террористами.
Джерико хохотнул, и я осознала, с пугающим понимание человека, погрязшего в дерьме, что привязана к глупым мальчишкам, выставляющим себя взрослыми мужчинами.
Не обращая внимания на последствия, я сосредоточилась между ними. Они не растерялись, окружив меня так, как будто мы делали это раньше и много раз.
Моим самым замечательным умением, когда я дышала с ними одним воздухом, было притворяться, что ощущение их тесного соприкосновения не пахнет сладко и пряно, как свежемолотая корица. Хотя я и раньше была возбуждена, это чувство никогда не было таким острым. Я не могла видеть никого и ничего, кроме них. Несмотря на то, что они держали меня в напряжении, внутри круга, который они создали, я чувствовала себя в большей безопасности, чем снаружи. Мне казалось, что никто не может прикоснуться ко мне.
