Альфонса Гравида начнет процветать.
— Я не забыл этого. А еще я не забыл, что дон Болуарте последнее время ведет странную политику, непонятно на что рассчитывая. Точнее понятно.
Он пристально посмотрел на начальника Тайной канцелярии, который должен был сказать давно то, что выдавил из себя только сейчас:
— Его дочь очень нравится вашему брату, Ваше Высочество.
— Не просто нравится, а обещана в жены. Если вы забыли, дон Самуэль, жениться он может только в случае моей смерти, кою дон Болуарте уже начал готовить.
У старшего принца была своя служба и дон Лара вынужденно признавал, что Альфонсо умеет отбирать людей: иногда информаторы старшего принца справлялись со своей работой быстрее и точнее, чем те, что получали жалование в ведомстве Тайной канцелярии. О том, что младший принц интригует за спиной старшего, дон Лара знал. А вот о том, что его интриги теперь подкрепляются деньгами Болуарте, — нет, и это было непростительно.
— Поэтому, убирая Исабель Болуарте, мы одновременно уберем и ее отца, у которого пропадет причина выступать против меня.
Дон Лара откашлялся, привлекая внимание.
— Или появится причина выступать против короны целиком, Ваше Высочество.
— А это уже будет вашей проблемой, дон Самуэль. В конце концов, заговорщики прекрасно умирают от ядов, топора и петли, а их деньги уходят в королевскую казну. Разумеется, с выплатой премий тем, кто этому поспособствовал. Хороших премий.
Дон Лара вздохнул, уже почти смирившись с решением старшего принца и даже найдя в нем некоторые плюсы. Альфонсо жадным не был, поэтому можно было рассчитывать, что на премии пойдет большая часть имущества Болуарте. То есть, разумеется, если дон Болуарте не потеряет интерес к жизни от горя, а начнет мстить.
— Жалко девушку, — все же сказал дон Лара. — Она совсем молодая и очень красивая.
— Что поделаешь, — чуть равнодушно ответил Альфонсо. — Не повезло ей родиться не в той семье.
Глава 4
Нельзя сказать, что к донне Сильвии я собирался с душевным трепетом, трепетали совсем иные части тела, если, конечно, душу считать именно частью тела, а не чем-то обособленным. А тело требовало другого тела. Не знаю, как там у предыдущего Алехандро с этим делом обстояло, но мне казалось, что воздержание уже затянулось и скоро я из чародея переквалифицируюсь в монаха, а неработающий орган отсохнет и отпадет.
Конечно, есть теории, что неизрасходованная сексуальная энергия сублимируется в нечто полезное; в творчество или науку. Но я глубоко убежден, что такое происходит только у тех, у кого этой энергии исчезающе мало. Вон как, например, у Оливареса, который наблюдал за моими сборами с явным неудовольствием. У него этой энергии, даже если поскрести по всем сусекам, уже ни на что путное не хватит, только на то, чтобы опозориться. Именно поэтому он и встает в позу ревнителя морали. Тайны из своей поездки я не делал, возможно, зря.
— Алехандро, в твоем возрасте иногда бывает, что нравятся недостойные женщины. Их физическая привлекательность затмевает все недостатки. Я бы никогда не стал пачкаться о такую, как Сильвия Ортис де Сарате.
— Конечно, дон Уго, — согласился я. — Но вы — не я. И не факт, что мне позволят сегодня испачкаться.
Потому что авансы авансами, но у иных дам из авансов больше ничего не произрастает. Возможно, донна Сильвия как раз из таких, тогда моя поездка окажется напрасной и придется для этих целей искать кого-то другого. Только кого, если под боком только Хосефа и есть? С ней я точно не испачкаюсь, потому что подкатывать не буду.
— Лишнюю энергию нужно направлять в учебу, — наставлял меня Оливарес. — И в работу. Вон ограда до сих пор недоделана.
— Дон Уго, недоделанная работа никогда не заканчивается, а вот жизнь — напротив. Более того, она становится короче, если в ней не выделять время для отдыха.
— Все-таки поедешь? — недовольно спросил он.
— Я обещал даме. Не могу же я ее обмануть.
— Если дама обманывает тебя, почему бы тебе не взять пример с нее?
— Брать пример с женщины? — в притворном ужасе спросил я у Оливареса. — Нет, дон Уго, я лучше с вас возьму пример. Вы ведь всегда выполняете обещанное, даже с процентами. А с донны Сильвии я возьму что-то другое в порядке компенсации, так сказать.
— Докомпенсируешься, — хмыкнул Оливарес. — Смотрю, тебя не переубедить, Алехандро. Так что вот тебе в подарок от меня чары, чтобы не оставлять следов на ком попало.
Чары были занятные. Как сказал Шарик, который успел меня обучить всего лишь варианту противозачаточных, эти были куда круче и авторские. Все, что выходило из чародея, находящегося под ними, сразу становилось нежизнеспособным и теряло с ним связь, то есть становилось непригодным для любых чар и ритуалов.
— Но использовать часто нельзя, — предупредил меня Оливарес, задумчиво почесав щеку, щетину с которой он сегодня сбрить не удосужился. — Последствия могут быть. Неприятные. Нужно чередовать разные чары, но не особо усердствовать в этом вопросе. Чует мое сердце, огребешь ты еще от этой Сильвии, сам будешь не рад, что с ней связался.
— Вы же как-то с ней справляетесь, дон Уго? Не виноват я, что в Дахене больше нет интересных замужних женщин.
— Почему именно замужних?
— Не жениться же мне ради слива избыточной энергии?
— Действительно. Тебе с этим делом торопиться нельзя, — поддержал меня Оливарес. — Повесишь кого попало на шею, придется решать это радикально. А я не сторонник убийств. Всевышний с тобой, поезжай к этой шлюхе.
Он махнул рукой и пошел к башне, всем видом показывая свое неодобрение и выразительно шаркая, а я взгромоздился на лошадь. Серхио все-таки удалось преподать мне основы верховой езды, и я даже что-то усвоил. Пока чувствовал себя как мешок с картошкой, но в этом деле, как и в любом другом, главное было — практика.
До Дахены я долетел словно на крыльях. Нельзя сказать, что любви, потому что не влюблен я был точно. Сильвия меня интересовала, но в этом было больше жажды исследований, чем каких-то других чувств. Подозреваю, что ко мне дама тоже ничего хорошего не питала, поэтому никакими угрызениями совести я не страдал.
У дома алькальда я спешился, бросил поводья подскочившему лакею и немного враскоряку направился к входу, размышляя, а не зря ли я решил совместить тренировку в верховой езде с поездкой в Дахену. Не к лицу нам, истинным чародеям, растрясать свое достоинство в неудобном седле. Как только некоторые в нем часами торчат?
— Донна ждет вас в лаборатории, — заявила смазливая горничная, стрельнув в меня глазами со знанием
