Нужно постоянно помнить о различии культурных и этических традиций. В фильме об американской тюрьме меня поразила скудость неформальной лексики заключен¬ных - один уголовник кричал своему сокамернику, кото¬рый только что его чуть было не зарезал: "Fuck you!" И все! А представьте, что мы услышали бы в подобной ситуации в нашей тюрьме?!
Если помните, говоря выше о речевых клише, я утвер¬ждал, что переводчик не должен изучать иностранный язык, заучивая клише, а теперь вот говорю об их важности. Нет ли здесь противоречия? Думаю, что нет. Речевые кли¬ше и штампы, выражающие наиболее "ходовой" лексиче-ский слой языка, знать переводчику совершенно необхо-димо, однако их изучение должно происходить на фоне прочно усвоенных правил лексико-грамматической соче-таемости.
Заканчивая эту тему, я хотел бы коротко коснуться еще двух ее аспектов, имеющих значение для перевода. Во-первых, узуальные фигуры присущи речи не только бытовой, но и профессиональной. По неясной причине определенные слова и выражения вдруг становятся очень популярными среди представителей той или иной профес¬сии, и если кто-либо вдруг использует вполне нейтральный синоним, то он прозвучит явным диссонансом. В речи англоязычных чиновников из таких междуна-родных организаций, как Всемирный банк, Международ-ный валютный фонд и им подобных "обязательство (сде-лать что-либо)" - это всегда "commitment", "льгота" -"in¬centive", "иностранцы" - "expatriates". Это не означает, что нельзя пользоваться синонимами (obligation, relief, foreigner). Можно, но как-то "не комильфо". А иногда могут и не понять, если английский для них не родной. Вопрос тут не в правильности употребления терминологии, а в следовании своего рода "моде".
Так у нас вдруг стали говорить "проплатить", несмотря на то, что этой формы нет в словарях. Говорят, и все тут. Просто имейте это в виду - знание такой "речевой моды" может оказаться полезным для переводчика. Лучше, если вы будете говорить "на их языке".
Во-вторых, при переводе клишированных словосочетаний, многие из которых идиоматичны, нужно остерегаться их "обыгрывания" в дальнейшем.
Например, русский докладчик говорит: "Яблоко от яблони недалеко падает", переводчик совершенно правильно переводит, используя эквивалент этой поговорки "Like father, like son" ("какой отец, такой и сын"), но докладчик продолжает говорить про яблоню, что была, мол, червивая и т.п. Вывернуться здесь можно, продолжая английскую аналогию (отец, мол, был плохой), но можно и растеряться и начать говорить про яблоню, что вызовет по меньшей мере недоумение англоязычной аудитории. Будьте осторожны.
Английское выражение "Beat about the bush" - "ходить вокруг да около" (дословно: "бродить в кустах") причинило немало неприятностей переводчикам. Говорят, Никита Сергеевич Хрущев очень разгневался, когда американский президент сказал ему (в интерпретации переводчика), что он бродит по кустам. Переводчика, говорят, выгнали, и поделом - такие распространенные идиомы надо знать или хотя бы не переводить дословно.
Но в продолжение нашей темы я хочу рассказать о более сложном случае. Исходный текст звучал так: "We seem to beat about the bush and the bush is thick", т.е. говорящий стал развивать идиоматическое выражение и переводчику пришлось выкручиваться. Насколько я помню, он сказал "Мы, похоже, ходим вокруг да около, и это естественно,
так как дорога трудная". Вот так. Будьте внимательны, переводя речевые клише, особенно идиоматические!
А в общем случае ситуация с означиванием языковых единиц выглядит следующим образом:
• широкое значение в рамках общеязыковой конвенции и общие правила лексико-грамматической сочетаемости и на этом фоне;
• частное значение в "малой конвенции" и определенная выборка устойчивых сочетаний.
В общем случае все, кажется, просто, но когда доходит до конкретных вещей, то увы...
Я навсегда запомнил то, что мне сказал когда-то один Львовский профессор-лингвист старой школы, из тех, что учились в Европе и свободно говорили на трех-четырех языках, из тех, что считали (по-моему, справедливо) лингвистику одним из разделов философии. Я тогда занимал-ся так называемой квантитативной лингвистикой, пытаясь
поверить алгеброй гармонию". И вот, говоря о моем докладе, он сказал "Це добре, що ви тут пiдрахували, i навiть корисно, але, розумiете, мова це о!"' И он широко развел руки.
На этой ноте давайте перейдем к следующей теме, к переводу и попытаемся понять, чем же мы, переводчики, собственно, занимаемся, зарабатывая свой хлеб.
Это хорошо, что вы здесь подсчитали, и даже полезно, но, пони-масте, язык - это о-го-го!
Глава 2
Перевод или интерпретация - чем же мы все-таки занимаемся?
Возможен ли перевод с одного языка на другой? Чем отличается перевод от интерпретации смысла на другом языке? Как трактуют перевод различные теории? Только ли содержание интересует нас в переводе, или кто такие Бармаглот и Брандашмыг? Отличается ли английский "гад" от русского?
Начнем, пожалуй, с примеров.
Первый пример - это перевод английского текста, вы-полненный системой машинного перевода9: Group I surfactants were identified as being the most promising for tertiary oil recovery since their tension ranges coincide most closely with the measured equivalent alkane carbon numbers of crude oils.
Поверхностно-активные вещества группы 1 были идентифицированы в качестве наиболее перспективный для извлечения третичного масла (нефти), так как серии (диапазоны) их натяжений совпадали наиболее близко с числами углерода алана измеренного эквивалента неочищенных масел (нефтей).
Второй пример взят из книги блестящего сатирика Ю.Полякова:
"...по подстрочнику можно переводить даже с древне-азотского языка, который, как известно, полностью утрачен. Делается это элементарно. В подстрочнике значится: У моей любимой щеки, как гранат, Лицо, как полная луна, Тело, как свитки шелка, Слова, как рассыпавшиеся жемчуга
Задача поэта-переводчика - следовать, конечно, не букве, но духу оригинала:
Нас с Зухрою луноликой
Ночь укроет повиликой..."10
Вот так мы и переводим, лавируя между Сциллой неуклюжей дословности и Харибдой вольной интерпретации. А как же надо переводить?
Считается, что переводить следует так, чтобы передать в переводе всю полноту содержания оригинала, включая его тончайшие оттенки. Мне это требование напоминает известный призыв Н.Островского "...прожить... надо так, чтобы не было мучительно больно и т.д." Требование передать в переводе всю полноту содержания так же категорично, как этот призыв, и так же редко выполняется.
В этой главе мы еще вернемся к вопросу о том, насколько возможен полный перевод, а сейчас попытаемся разобраться, как же вообще протекает процесс перевода с одного языка на другой.
В принципе для целей практических, которые мы преследуем в этой книге, все разнообразие теорий перевода11 можно свести к двум основным подходам, трансформационному и денотативному. Это, по крайней мере, упростит нашу задачу.
Трансформационный подход рассматривает перевод как преобразование объектов и структур одного языка в объекты и структуры другого по определенным правилам.
В ходе трансформации преобразуются объекты и структуры разных языковых уровней - морфологического, лексического, синтаксического.
Так, на лексическом уровне мы преобразуем слова и словосочетания исходного языка в слова и словосочетания языка перевода. То есть, попросту говоря, заменяем одни другими по определенным правилам или, точнее, спискам
соответствий, меньшая часть которых хранится в нашей памяти, а большая - содержится в двуязычных словарях и грамматиках.
Однако нельзя забывать, что слова в составе словосочетаний могут преобразовываться иначе, чем отдельно взятые. Словосочетание - это уже маленький контекст, а контекст, как вы помните, изменяет значение слов и влияет на выбор эквивалента в другом языке.
Таким образом, трансформации (и не только на лексическом уровне) мы производим, как принято говорить, под управлением контекста.
Например, если трансформировать отдельно взятое английское слово "book", то можно с полным основанием заменить его главными словарными эквивалентами - существительным "книга" и рядом глаголов "заказывать", "бронировать", "резервировать". Эти же эквиваленты слова "book" останутся и при переводческих трансформациях большинства словосочетаний с этим словом: "interesting book" - "интересная книга", "book tickets" - "заказывать билеты" и т.п.
Однако, если мы трансформируем, скажем, словосочетание "book value", то получим совершенно иной русский эквивалент "балансовая стоимость", в котором нет русских эквивалентов отдельно взятого слова "book".
Одна из проблем трансформационного метода, как видите, состоит в том, чтобы при переводе с помощью трансформаций отделить связанные словосочетания от отдельных слов, объединенных лишь грамматически, и произвести трансформацию в соответствии с результатами такого разделения.
