рта. Она что смеется надо мной? Мне кажется, что я даже почувствовала, как покраснела до кончиков ушей.
Марк посерьезнел и повернулся к девушке:
— Нам, пожалуйста, два стейка Нью-Йорк с клюквенным соусом, прожарка медиум, на гарнир овощи на гриле. В качестве закуски принесите ваш фирменный свежеиспеченный хлеб и масло с травами. И побыстрее пожалуйста.
Официантка в одну секунду натянула на лицо маску проффесионализма и коротко кивнула. Внутри меня разливалось тепло от осознания того, что у нас одинаковый вкус в еде. Он заказал точь-в-точь, то, что я люблю. Этот человек все больше казался мне мистическим образом моего воображения, которое я точно не хочу прогонять.
— Иначе, моя спутница съест сама себя изнутри, — тихо добавляет он, после того как девушка уход быстрым шагом.
Я усмехнулась:
— О нет, скорее я съем тебя.
Марк приподнимает бровь и ухмыляется. Вот черт. До меня доходит вся двусмысленность фразы, которую я только что произнесла. Зачем-то принимаюсь исправлять ситуацию:
— Яяя… Просто злюсь, когда голодная. Могу напасть, — и это было чистой правдой. Ни разу не схитрила.
— Тогда хорошо, что я встретил тебя, находящуюся в зверском приступе голода, в людном месте, где готовят изумительные стейки. Их придется подождать, но тут есть свидетели, так что я надеюсь ты все-таки не нападешь на меня, с такой же неимоверной яростью как Винни Пух на бочонок меда.
Рассмеялась, чуть не разлив коктейль из бокала, и моя легкая напряженность из-за двойного конфуза сходит на нет. Мне нравится, что рядом с ним я не беспокоюсь из-за того, что могу что-то не так сказать или сделать. Мне легко. Абсолютно, невероятно, оглушительно легко, как будто все что происходит, так и должно быть. Это чувство в новинку для меня, обычно я всегда нервничаю перед свиданиями, встречами и даже просто во время переписки с новыми людьми. В особенности с симпатичными мне мужчинами. Обдумываю каждое слово и каждое движение из-за чего всегда невероятно скованна и молчалива. Не поддерживаю зрительный контакт, потому что испытываю неловкость. Просто боюсь их спугнуть или вызвать к себе отвращение. Мне нужно было нравиться им.
А сейчас, рядом с Марком, мне просто хочется быть собой, и он невероятно сильно пробуждает во мне женскую энергию. Я не задумываясь кокетничаю и флиртую, элегантно поправляю волосы, смотрю ему в глаза, не отводя взгляд и много улыбаюсь.
Меня завораживают все эти ощущения, свое собственное поведение и его способность понимать, что нужно сделать в тот или иной момент. Когда проявить заботу, когда пофлиртовать, когда разрядить обстановку. Это звучит так, как будто он очень предсказуемый, но нет, он удивляет меня. Все окружающие меня мужчины в основном удивляли своими непредсказуемыми поступками, которые далеко не были рассчитаны на приятное удивление, скорее на разочарование. Марк удивляет своей расположенностью ко мне, точно подмечает в беседах и жестах, что мне нравится, а что нет и запоминает это. А еще каким-то немыслимым образом угадывает, что я люблю и оказывается в одних местах со мной.
— О чем ты так крепко задумалась?
Голос Марка вырывает меня из раздумий. Он изучающе рассматривает меня. С ужасом понимаю, что последние минуты сидела и тупо пялилась на него, не издавая ни звука.
— О том, что я так и не сходила на выставку в галерею, — скрипя шестеренками в своем мозгу, выдаю я более-менее правдоподобный ответ.
— На какую выставку ты собиралась? — Марк намазывает масло на кусочек хлеба и отправляет себе в рот. Настолько элегантно, что мне хочется снимать это на камеру.
— На выставку своего любимого художника в галерею современного искусства. Сегодня был последний день.
— Ты не поверишь, но я иду на нее завтра, — он протягивает к моим губам кусочек хлеба, который только что аккуратно намазал маслом.
Удивленно смотрю на Марка, затем перевожу взгляд на кусочек хлеба и снова смотрю мужчине в глаза. Будто под гипнозом беру ртом хлеб, прикусив его зубами и обхватив губами, слегка коснувшись ими пальцев Марка. По телу проскакивает электрический разряд и оседает теплом внизу живота. Глаза, сидящего напротив меня, мужчины потемнели и он, не отрывая взгляда от моего, медленно убирает руку.
— Завтра закрывающая выставку вечеринка для своих, — продолжает он как ни в чем небывало, — У меня плюс один в приглашении, пойдешь со мной.
Последняя фраза звучит скорее утвердительно, а не вопросительно. Он слегка склоняет голову, ожидая пока я прожую тот злосчастный кусочек хлеба, и отвечу ему. А в моей голове никак не может рассеяться туман после такого невинного, но настолько сексуального момента. С мужчиной, с которым я знакома всего пару дней. Лиза, что ты творишь? А если он маньяк?
Неосознанно трясу головой, пытаясь отогнать мысли.
— Я с радостью составлю тебе компанию, — улыбаюсь ему и делаю глоток коктейля для храбрости.
— Отлично, — уголки его губ слегка приподнялись, — Так ты увлекаешься искусством?
Глава 8
Спустя час моих рассказов о том, как я ходила в художественную школу и ненавидела сидеть там несколько часов за мольбертом после долгого и утомительного дня в школе, но при этом безумно обожала то, что делаю на холсте, мы доедаем стейки и отпускаем шутки про соседний столик. За ним собралась компания девушек, обсуждающих на весь ресторан какой маленький член был у последнего любовника одной их них, используя корнеплодные сравнения.
Неожиданно, блондинистая копна волос с надутыми губами присоединяется к щебечущим кумушкам. Моя вилка со звоном выпадает из пальцев, а затем ударяется о стол, оставив жирное пятно. Это та самая девушка из салона, которая задержала мою запись. И вдруг меня осенило. Я перевожу удивленный взгляд на Марка, который хмурится и внимательно рассматривает мое лицо.
— Ты в порядке? Ты бледная, как призрак, — обеспокоенно спрашивает он и жестом указывает официантке на мою вилку. Та незамедлительно заменяет ее на чистую и протирает стол.
— Видишь эту блондинку? — киваю в сторону столика, — благодаря этой девушке мы
