Крупные черты лица, густые темные брови, в лучах солнца отливающие легкой зеленью. Пухлые губы в улыбке открывали ровные белые зубки.
Гера была красива. Действительно красива. Ею невозможно было не восхищаться, как невозможно не восхищаться творением художников или изобретением самого талантливого инженера. Дриада была прекрасна, но не затронула сердце мага.
Хотя тот же Казя восхищенно присвистнул. Лютик, сплюнув на лапы, поторопился пригладить клок жесткой шерсти между ушей. Газиз загадочно мерцал темным взглядом и лучики морщинок разбегались в стороны от его миндалевидных глаз. Бердо, понятное дело, не замолкая, причитал на смеси своего родного языка с привычными всем словами, вот только понять его было почти невозможно. Яра неосознанно, а может быть, и из-за волнения, вцепилась в ладонь Дана и сжала с такой силой, какой он и не ожидал от хрупкой девушки.
Когда Гера полностью вышла из вишни, кора на ее коже приняла вид своеобразного, весьма откровенного платья. Она прикрывала грудь, тонкой полоской спускалась к бедрам, оставляя бока открытыми, плотно облегала фигуру почти до колен, а потом неожиданно мягкой тканью ниспадала до земли.
– Вот и свиделись, Бердо.
Искренне улыбнувшись, Гера переливчато засмеялась и протянула руку к старому лешему. Сделала шаг, два и замерла.
Дан не был уверен, обратил ли кто внимание на тонкий бледный шрам на ее ноге, но он заметил и сделал мысленную пометку: хорошо поработал Бердо. Излечил дриаду, лишь неприятные воспоминания остались.
Геру приняли все сразу и безоговорочно. Она поздоровалась с лешим, обменявшись с ним теплыми объятиями и шепнув на ухо слова благодарности за заботу. Присев, познакомилась с чертятами. Пожала лапу важному Казе, не задумываясь, почесала Лютика за ухом. Выслушала витиеватые комплименты от Газиза, улыбнулась на ворчание пришедших кикимор. А затем замерла напротив пары.
Чуть прищурившись, посмотрела на Дана, отмечая, насколько тот выше подруги. Сильный, с волевым лицом, цепким взглядом и явно замашками собственника, судя по тому, как он обнимал Ярославу.
Гера скользнула взглядом от мужской макушки до мысков немного потрепанных сапог и, прищурившись, подняла взгляд, чтобы посмотреть в глаза случайного мужа своей самой близкой подруги.
– Если ты осмелишься обидеть ее. Причинить вред. Предать. Я тебе обещаю, ты останешься навечно жить в Брошенном лесу. Слово дриады.
Дан на мгновение тоже прищурил глаза и Гера с легкостью распознала бурю эмоций, скрытых ресницами. Но, вопреки ее ожиданиям, мужские губы вдруг дрогнули, а затем маг, запрокинув голову, легко рассмеялся. Дриада недоуменно смотрела на веселящегося мужчину, не в силах понять, что в ее клятве он посчитал настолько смешным.
– Я так понимаю, в лесу, в случае плохого поведения, мне предстоит остаться удобрением? – чуть успокоившись, уточнил Дан у дриады.
Та, фыркнув и сложив руки под грудью, вздернула подбородок и отчеканила:
– Именно так!
Но реакция мужа Яры снова сбивала с толку молодую дриаду. Вместо того чтобы хоть как-то ей ответить, он наклонился к уху Ярославы и громким шепотом, чтобы каждый из присутствующих на поляне расслышал, сказал:
– Ну все, Ярослава, теперь я могу надеяться, что вдвоем с такой яростной защитницей мы сможем тебя уберечь даже от тебя самой!
Под добродушные смешки лесных друзей щеки Яры окрасились в ярко-алый, лицу стало жарко, а возмущение закипело в крови.
– Не говори глупости! – фыркнула она.
– И в мыслях не было, – Дан с улыбкой смотрел на кончик покрасневшего уха и боролся с желанием, убрав рыжую прядь волос, прикоснуться к нему губами. – Что ж ты стоишь, упрямая моя, неужели не рада видеть подругу?
Уже через пару мгновений с деревьев взлетели птицы, потревоженные визгом двух девушек, которые спустя долгих два года наконец-то смогли обняться.
***
Когда первые эмоции схлынули и подруги смогли поговорить несколько часов подряд, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, пришло время разобраться, что же все-таки случилось в злопамятный день стычки со студентами местной академии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Гер, – подложив руку под голову, Ярослава посмотрела на мерцающее звездами небо, – скажи, ты знаешь, как мы поставили купол над лесом?
– Ты поставила, – Дриада улыбнулась чуть грустной, наполненной мудростью улыбкой, – так сильно хотела защитить тех, кто тебе дорог, что, даже чуть не растворившись в подпространстве, смогла своей волей сломить защиту магов и отключить их от источников, из их же силы сплетя заклинание защитного купола.
– Подожди, подожди. Что значит, я? Ты же подпитывала меня. Я точно помню!
– Нет, Яр, я не знаю, что ты помнишь, но все, что мне оставалось делать, это удерживать тебя от полного соединения с подпространством. Ты, упрямая девчонка, чуть не заплатила жизнью за желание все сделать по-своему.
– Но как же…
Яра села на покрывале, расстеленном для них с дриадой, кажется, заботливыми чертями, и нахмурилась.
Подняв взгляд, она посмотрела на притихшую компанию за столом около их с Даном дома. Снова тут собрались все приятели, а Яра даже и не помнила, как они с Герой оказались здесь. Разговоры, слезы, объятия, за всем этим девушка даже не заметила, как вместе с подругой добралась до своего домика. Не видела, кто их сопровождал.
Хотя сомнений в том, что сопровождающих хватало, даже не возникало. Яра не помнила, как накрывали на стол и кто это делал. Не заметила, как стемнело на улице. Она слишком скучала по Гере. Общаться с ней в виде вишневого дерева и вот так, глядя друг другу в глаза, это огромная разница. И Яра была благодарна мужу и всем остальным, что им с Герой дали возможность вдоволь наговориться.
Ведь подружки и правда в первую очередь обсуждали все, что происходило с того момента, как Гера ушла на перерождение. Попросту сплетничая. Яра успела ей рассказать, как закончила обучение. О долгом ожидании предложений по отработке долга перед альма-матер и Хаспером Госпирианом Сечорисом в частности. Как хитрый старый маг хотел, чтобы Ярослава осталась работать в Академии Межмирья. И о том, что она даже предположить не возьмется, зачем ему это нужно было. Гера слушала очень внимательно, наверстывая два пропущенных года в жизни подруги. Как и все дриады, Гера помнила прошлый круг жизни. Помнила, но вынося опыт из недолгой жизни, ничего не чувствовала к тем, кто остался в прошлом. Это было благословение и проклятие всех дриад дивнолесья. Перерождаясь, они становились мудрее, помня опыт прошлых жизней, лишались прошлых эмоциональных привязанностей, делали выводы и новую жизнь строили, уже имея прожитые годы за спиной. Им было на что опираться при суждениях, ошибок с каждым разом дриады совершали все меньше, но при этом и привязываться к кому-либо уже не спешили. Отдавать тепло своего сердца становилось и вовсе сложно. Ведь любые отношения строятся на доверии, а как доверять, если в прошлом, например, тебя предавали?
Конечно, не у всех был такой печальный опыт, как у Геры, но случалось всякое. Поэтому сейчас, слушая Яру, она не спрашивала про своего бывшего лживого парня, с которым так мечтала прожить счастливую жизнь. Не торопилась она и доверять взглядам Дана, который то и дело смотрел на Ярославу. То задумчиво, то обеспокоенно, а то и вовсе обращал наполненный нежностью взгляд.
Маленькая Ягодка не знала, что дриада неспроста так настаивала, чтобы Яра подпитывала ее своей силой после того, как место перерождения будет найдено. Гера не хотела терять их связь, поэтому заранее подготовила почву к тому, чтобы не просто помнить свою подругу, но и сформировать с ней новую связь. Но сама дриада никак не ожидала, что к первому ее выходу, к истинному рождению уже успеет обзавестись домом – Брошенным лесом, старшей сестрой – Ярославой, добрым, заботливым, хоть и временами ворчливым дядюшкой – Бердо и младшими хулиганистыми братьями – чертятами Казей и Лютиком.
Все они так или иначе коснулись сердцевины ее силы, оставили свой след и воспринимались теперь как свое. Родное. Семьей. И эта семья была в опасности. Никто на полянке перед домом не знал, что лес в гораздо большей опасности, чем они думают. Что случайное заклинание Ярославы обезопасило местных жителей не только от магов академии, но и от непрошеных гостей, за которыми Гера наблюдала еще будучи свободным духом.
