Как-то раз жарким июльским днем, когда небо было ослепительно синим, Анхель вбежал в наш дом и взволнованно сообщил, что он вроде бы видел, что «бабулечка» поднимается вверх по склону, волоча за собой чемодан, по размерам больше ее самой. Я вышла из дома и увидела, что к нам и в самом деле приближается какая-то женщина в белых туфлях. Она тащила за собой чемодан, а через плечо у нее еще и висела белая сумка. Одета она была в черное платье с белыми крапинками. Мама в этом момент ходила по своим клиентам, а отец возил пассажиров на такси. Я уже почти час, сидя в своей комнате, пыталась сделать домашнее задание.
Мы с Анхелем пошли навстречу «бабулечке», чтобы ей помочь. Мы видели ее последний раз на каком-то дне рождения Анхеля, а потом она время от времени звонила по телефону, чтобы поздравить нас с чем-нибудь или узнать, как мы поживаем. Она фигурировала в нашей жизни, но как-то эпизодически. Совсем не так, как деревья напротив нашего дома, которые мы видели каждый день — зимой без листьев, летом с листьями.
Она поставила на землю чемодан и принялась нас вовсю целовать, но сначала, как водится, выразила свое удивление по поводу того, какими мы стали большими. «Это вы? Ого, вы так выросли!» Я, по ее словам, превратилась во взрослую девушку, а Анхель наверняка уже сводит с ума всех девчонок. Мы сказали, что ее совершенно случайно заметил Анхель и что наши родители сейчас на работе. Еще мы сказали, что не могли себе даже представить, что вдруг увидим среди бела дня, как она идет к нашему дому.
Я была рада тому, что в момент приезда бабушки Мариты мамы не было дома, потому что это сделало нашу встречу более непринужденной. «Бабулечка» передала нам подарки. Они были недорогими: у нее явно не водилось много денег. Пенсия, которую получала бабушка, наверняка была небольшой. «Бабулечка» зашла в дом, погладила кошку, а после заглянула в сад. Она стала жаловаться на то, что от ходьбы в туфлях на каблуках у нее разболелись ноги, поэтому она набрала в таз воды и бросила в нее какую-то соль. Опустив ступни в воду, она заявила, что теперь чувствует себя прекрасно. Чемодан, после того как она достала из него подарки, так и остался лежать открытым посреди гостиной. Я закрыла его и перетащила в свою комнату. Я, конечно, могла разместить бабушку в комнате для гостей, однако предпочла достать раскладушку, чтобы «бабулечка» находилась поближе ко мне.
— Мне захотелось вас увидеть, — сказала бабушка, гладя меня по голове одной рукой и массируя себе ступни другой. — Поэтому я не стала звонить твоей маме. Она запретила бы мне приезжать, а мне очень хотелось увидеть, какими вы уже стали большими.
— Родители придут домой довольно поздно. Они много работают.
— Это не важно. Мы сами приготовим ужин и тем самым сделаем им сюрприз.
Анхель ушел на занятия по карате. Я и сама собиралась пойти в кино с подружками, но пришлось этот поход отменить. В бабушке было что-то такое, что вызывало у меня желание побыть с ней. Может, меня привлекал тот факт, что мы чем-то похожи. У нас обеих была очень белая кожа, и вены проступали на ней так сильно, что, казалось, слегка надави — и они лопнут. Глядя на ее руки, я понимала, что и мои руки очень рано станут морщинистыми. Мне казалось, что кожа у нас с бабушкой очень тонкая и что наши предки приехали из страны, не избалованной солнцем.
«Бабулечка» вела себя очень тихо и спокойно. Время от времени она меня целовала. Я не видела ее уже очень давно, но она ведь была моей бабушкой, а потому имела полное право меня целовать. Мы приготовили слоеные пирожки, салат и жареную рыбу. Точнее говоря, все это готовила я, а бабушка только наблюдала за мной сквозь очки с толстенными стеклами. Из-за ее огромных очков и огромных серег было почти не видно лица. Говорила она мало, чаще о чем-то молча размышляла. Наверное, именно это так сильно и привлекло в ней моего дедушку. Я подробно рассказала ей о своей жизни, жизни девочки-подростка, и она посоветовала мне вести себя осторожнее с мальчиками. Она рассказала мне о моей маме — о тех временах, когда та была еще маленькой. Ей очень нравились животные. У них дома были собаки, кошки, попугай и рыбки в аквариуме. Это доставляло множество хлопот, и от «зоопарка» пришлось постепенно избавляться. Бетти была очень сострадательна по отношению к беспомощным зверушкам, и ее стремление взять их под свою опеку нужно было как-то ограничивать. Бабушка внешне напоминала мне мою маму — у нее были такие же глаза, волосы, нос. Когда она на меня смотрела, мне казалось, что это смотрит мама. Мне очень нравилось, что она разговаривает со мной больше всего обо мне. Я подумала, что вечером, когда мы ляжем спать, я попрошу ее рассказать о том, как она познакомилась с дедушкой. При общении с «бабулечкой» у меня появилось странное чувство: мне казалось, что я вернулась в небольшую теплую пещеру, в которой находилось все мое племя.
В половину десятого во входную дверь позвонили. Мы к тому времени уже застелили стол скатертью, которую мама берегла для особых случаев. Мама в этот вечер пришла домой раньше отца. «Бабулечка» в момент ее прихода сидела на диване. Услышав, как открылась дверь, она слегка повернулась в ту сторону. Мама, собиравшаяся зайти в гостиную, замерла — ее как будто парализовало.
— Вот так сюрприз! — несколько секунд спустя промолвила она.
«Бабулечка» поднялась и подошла к дочери, чтобы ее поцеловать. На ее ногах были мои тапочки, сделанные в виде собачьих мордочек. В этих тапочках она с трудом могла ходить, но выбрала именно их, потому что они были очень мягкими, а у нее на ступнях вздулись волдыри. Мама бросила на тапочки недовольный взгляд. Ей, похоже, не понравилось, что Марита нацепила мои тапочки, — а это означало, что ей не понравилось и то, что ее мать вообще сюда приехала.
— Тебе в них не жарко? — спросила мама.
— Я приехала вас навестить.
Мама сняла туфли и кофточку и осталась в лифчике. Она так обычно делала, прежде чем пойти принимать душ. Уже направляясь в ванную, она покосилась на стол:
— У нас, выходит, праздник.
— Да, — ответила я. — Когда придут папа и Анхель, будем ужинать.
Мама больше ничего не сказала. Я услышала, что вода из душа потекла намного сильнее, чем обычно. Бабушка вышла на веранду — видимо, подышать свежим воздухом. Вокруг виднелись маленькие огоньки — это светились лампочки на верандах других домов.
— Тут так хорошо! Даже не верится, что это Мадрид, — сказала бабушка.
В десять минут одиннадцатого мы уже сидели за столом и ужинали, оживленно разговаривая. Нас всех — кроме мамы — радовало, что в кругу семьи появился еще один человек. Через открытое окно из синеватой ночной темноты в комнату проникал свежий ветерок. Мы выпили немножко вина. Отец сказал бабушке, что, если она захочет посетить какое-то место в городе, он отвезет ее туда на такси. Мама спросила у «бабулечки», почему та не позвонила и не предупредила о своем приезде. А еще мама сказала, что у нее много работы и она не сможет уделять ей должного внимания. Бабушка в ответ заявила, чтобы мама не переживала: она приехала для того, чтобы чем-то помочь, а не для того, чтобы с кем-то ссориться.
— А тебе не кажется, что эта твоя помощь немного запоздала? — спросила мама, сердито сверкнув глазами.
Со стороны могло показаться, что ее глаза блестят от вина, но в действительности они блестели оттого, что она сердилась, — сердилась на «бабулечку».
В этот момент — очень даже вовремя — Анхель включил телевизор, и мы все уставились на экран. Мне подумалось, что мы похожи на планеты, перемещающиеся по темному ночному небу с разной скоростью и в разных направлениях. Анхель, словно прочтя мои мысли, вдруг заявил, что мы сейчас движемся на огромной скорости вокруг Солнца.
— Он хочет стать астрономом, — пояснил «бабулечке» отец.
Бабушка провела в нашем доме неделю, а потом отец отвез ее на железнодорожный вокзал. Вечером того же дня мама, вернувшись с работы, сказала, что наконец-то мы снова сможем нормально поужинать в кругу своей семьи, без посторонних.
— Она даже не умеет готовить, — заявила мама (хотя это, возможно, и не было правдой).
— Ты несправедлива, — угрюмо пробурчал отец. — Тебе не приходило в голову, что ты, возможно, относишься к ней с предубеждением?
— Она сама в этом виновата. Точнее, они оба. Они оставили меня одну. Одну! И я оказалась беспомощной. Они друг друга стоят — они мои родители лишь на словах. Они приезжают сюда только для того, чтобы добавить мне хлопот, чтобы мешать нам жить. Поэтому они мне не нужны.
Отец смягчил тон своего голоса:
— Дорогая, даже не знаю, что мне следует сделать для того, чтобы ты перестала вбивать себе все это в голову. Нам нужно жить нормальной жизнью. Ты понимаешь, что это означает? Жить нормальной жизнью!
Мама начала плакать, то и дело сморкаясь в носовой платок.
