Я округлил глаза и посмотрел на Лизу. Её руки дрожали, голос едва не срывался, а лобик едва-едва блестел от испарины, но всё же…
«Мама… да ты же крутая!»
— Чёрт, вы правы. Извините, — Лютер спрятал сигарету.
Готов поспорить, он и не планировал курить.
— Благодарю, — кивнула мать.
— Давайте тогда продолжим.
Дальше пошёл ряд скучных вопросов, ответ на которые был почти всегда «нет». Контактировали ли мы с Теодором, связывались ли с его новой женой, обращались ли к нам другие члены рода Элерс и всё в таком духе.
Мать сдержанно отрицала, сестра сдержано обсирала отца. И ту, и ту эти вопросы… расстроили.
Неприятно смотреть, когда с лица твоей мамы и сестры спадают улыбки. И если сестра больше злилась, то вот мама притихла, сжала руки в замок и монотонным голосом лишь отвечала на вопросы.
Кем бы ни был отец, я его заранее ненавижу. Ещё бы — бросил семью как балласт и женился на аристократке, чтобы получить такой же титул. Ушлёпок? Очевидно, да.
Ну, я с ним ещё поболтаю, можно не переживать.
А что касаемо меня — я ничего не понимал, я и не расстраивался. Дебила тяжело расстроить.
— Ладно, благодарю за ответы, — улыбнулся агент, — На этом мы закончили. Не откроете?
Мать открыла дверь и наконец выпроводила федерала.
— И чё он приходил? — бомба в форме сестры взорвалась, — Чё ему надо было? При чём тут эта шлюшка София вообще? Чё у нее, блог-аккаунт взломали? Фотки интимные слили?
— Не знаю, — вздохнула мать, на чьё бледное лицо наконец начали возвращаться краски, — Да и не хочу.
А я хочу! Какого хера он вообще пришёл? Я чуть не родил при виде его корочки!
Очевидно, весь этот расспрос был связан с Софией. Кто она? Моя сестра? Родная? Или дочь той, на ком женился папаша? С ней явно что-то случилось, и я подозреваю, что она пропала.
— А этот чё молчал?! — Вика ткнула в меня.
— Не этот, а твой любимый старший брат.
— Да-да, он тоже. Ну?
Я показал сироп и потыкал в горло. Как только мать отошла на кухню, я всем видом замахал на сестру и пытался уломать, чтобы она не выдавала мои приключения в клубе. Получилось, однако. Она фыркнула, показала мне язык, но тему закрыла. Пока что. Чувствую, с ней ещё придётся разбираться.
Как только сестра отстала, я подбежал к окну, выглянул, и застал уходящего федерала. Простояв так ещё минут пятнадцать, я окончательно убедился, что никого не вижу. Ни азиатов, ни федералов, ни президентов и иже с ними.
Неужели… всё? Неужели я смогу поспать и поставить точку в первом дне новой жизни?
«Спа-а-ать…», — я только сейчас осознал, насколько же сильно устал.
И впрямь, перерождение в новом теле — не самое лёгкое занятие. А тут ещё стресс, драки и блевание собственной кровью. С таким набором сил не наберёшься.
Нужно спать. Сон — это то, что не только восстановит силы, но и очертит начало моей новой жизни. Если я проснусь — значит всё ещё впереди.
Я умылся, разделся до трусов, выпил сироп и рухнул на единственную не заправленную кровать.
С кухни послышался призыв к еде, на которой я не обратил никакого внимания. Да даже на боль в горле. Всё это меня не волновало.
Я просто…
Просто…
Уснул.
Первый день в новом мире подошёл к концу.
* * *
Лютер Крауц зашёл в просторный кабинет особняка Элерсов. Одного из.
За столом в конце помещения сидел рослый брюнет с голубыми глазами и в чёрном классическом костюме. Он подписывал какие-то документы и никак не реагировал на гостя.
Но спустя пару минут он черканул ручкой по бумаге и подал голос:
— Присаживайся, Лютер, — он продолжил заполнять документы, — Я слушаю.
— Здравствуйте, господин. Я по поводу Россов, — он сел.
Теодор очень не любил, когда его бывшую семью называют его бывшей семьёй. Только Россы. Возможно, потому что это напоминало о ничтожном прошлом, возможно из-за совести, а возможно только из-за Константина — единственного, кто так и не свыкся с уходом отца. Именно его Теодор и не любил больше всего — сын явно чувствовал ответственность за сестру и мать, и однажды чуть не сорвал свадьбу отца и новой жены. Чуть не испортил всё, к чему стремился Теодор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И потому Россы — главная угроза для мужчины. Многое знают. Многому могут помешать.
— Слушаю.
— Как и было приказано, я их расспросил, просканировал квартиру магией и проследил за окрестностями. Ничего подозрительного. Если госпожа София сбежала, то точно не к ним. Ну а о моём приходе знать они не могли, так что и спрятать её заранее тоже.
Теодор наконец удосужился обратить внимание на слугу их рода. Он поднял глаза, посмотрел на Лютера поверх тонких очков и вновь опустил взгляд на бумаги.
— Ясно. Ещё что-то?
— Да, господин. Я заметил… кое-что странное. Это касается Константина.
Неожиданно, но Теодор вновь отвлёкся от бумаг.
— Слушаю, — мужчина с короткими чёрными волосами даже дёрнул бровью.
— Как и было приказано, я следил за окрестностью находясь под заклинанием невидимости. Не найдя ничего интересного, я стал следить за подъездом и ждать возвращения Елизаветы. Ну, мало ли. Но неожиданно, из подъезда вышел Константин.
Теодор отложил ручку.
— Он пошёл в сторону магистрали, и всё бы ничего, но за ним увязался азиат, который, как я и предполагал, тоже следил за подъездом.
— Имперец?
— Скорее всего. Почти все азиаты — заезжие, — кивнул агент. — Я увязался следом, естественно. Но заклинание невидимости требует медленного шага, и потому я не успевал за их скоростью.
— Давай к делу, Лютер.
— Когда я их достиг, азиата раскромсала машина. Ему оторвало голову. Константин переходил дорогу и…
— Ну, говори!
— Никакой реакции, господин, — едва не прошептал Лютер, — Константин взглянул на труп лишь мимоходом. Ни страха, ни паники. Ничего. Просто… холодный взгляд. Будто он его и за человека не считал. Он видел не труп, он видел… не знаю… отработанный инструмент.
— Ты уверен? — Теодор не верил.
— Да, господин. Я видел убийц. Да я и сам убивал. Но чтоб такое безразличие к трупу… нет, такого не видел. Будто у него в целом отсутствует отвращение к человеческой смерти. И это странно! Я читал его характеристику и наблюдал за ним один раз! Константин Росс — слабохарактерный человек. Он неспособен решить большинство проблем, и стремления у него очень мелкие. Он должен был испугаться как минимум и впасть в ступор. Как тогда на вашей свадьбе. Но нет — совершенно холодный взгляд. Ноль эмоций. Господин Теодор, вы уверены, что он не в вас пошёл?
Опустивший уже взгляд на свои руки Теодор вновь поднял глаза.
— Не понял? — процедил он.
— Неудачная шутка, простите, — поклонился Лютер, — В общем, пока я пробивал по китайцу и наблюдал за обстановкой, Константин уже дошёл до подъезда. Чтобы его проверить и не упустить, я вышел из невидимости. В этот момент подошла его мать. И даже тогда Константин вёл себя не согласно характеристике. Никаких переживаний или волнения. Мне вообще кажется, что у него нет эмоций, а то, что он показывает — лишь попытка их имитации. Да даже когда я игрался с заклинанием «светлячка», чтобы выбить Россов из колеи и расшатать психику для лучшего допроса, единственный, кто никак не среагировал на магию — Константин.
— Что-ж… ясно, — Теодор опустил взгляд на скрещенные руки и пару минут думал в тишине, — Ментальная магия исчезла сто лет назад. Критического стресса он не переживал. Артефакты он не трогал. Я уверен, что мы чего-то не понимаем, — вынес он вердикт, — Я знаю Константина. Он слаб духом, у него мягкий характер. Прямо как у матери. Даже Виктория — и та походит на меня больше, чем пацан. Наверняка у Константина так выразился стресс, который он пытался скрыть. Но возможно и нет. Нужно наблюдать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мне вернуться к Россам? Имперцев пробить?
— Нет, и нет. Ты — один из немногих, кому я могу доверять. Нужно продолжать дело дочки и поскорее её найти. Найдём — займёмся Россами. Кому попало это дело я доверять не хочу.
