— Абель, сделай все, как он хочет, — небрежно бросил Кинг Бендиго. — Пусть они оставят меня в покое. Макс!
Поморщившись, «горилла» в черном кожаном берете резко поднялась. Эллери и инспектор Квин с испугу, словно кролики, отскочили в сторону. Кинг Бендиго закинул голову и захохотал:
— Все в порядке, господа. Можете приступать к работе.
* * *
В лифте первым тягостное молчание нарушил инспектор Квин:
— Когда мы выходили из кабинета, я подобрал с пола вот это. Валялась у стены. Он, должно быть, сломал ее, а затем бросил в корзину. Но как видно, промахнулся.
— Что это? — дрожащим голосом спросил Эллери.
Его отец раскрыл ладонь. На ней лежали фрагменты булавки для галстука, видимо, той самой, которую Кинг Бендиго купил за двести пятьдесят тысяч долларов.
Глава 4
Рубашки ждали их в вестибюле. Мимо стойки, за которой дежурили охранники, Эллери прошел, согнув спину. Но трое сотрудников службы безопасности не обратили на них никакого внимания.
— Сюда, — указал им Коричневая Рубашка на дверь, открытую Синей Рубашкой.
Выйдя на улицу, отец и сын облегченно вздохнули. Солнце клонилось к закату. Небо в западной части горизонта было окрашено в малиново-медный цвет. Небольшая черная машина с золотыми буквами УСО на передних дверцах стояла у подъезда. Синяя Рубашка сел за руль, а Коричневая — на заднее сиденье между Квинами. Говорить в такой обстановке отцу и сыну, естественно, не хотелось. Каждый из них смотрел в окно автомобиля. У обоих, как позже выяснилось, было впечатление, что они едут по Беркширу с его многочисленными заводами и маленькими жилыми домиками.
— Куда мы направляемся? — поинтересовался Эллери.
— Мы везем вас в резиденцию, мистер Квин, — ответил Коричневая Рубашка. — Мистер Абель все для вас предусмотрел.
— Насколько мы свободны в своих передвижениях?
— Сэр, для начала вы будете пользоваться маршрутом А-2.
— Что это значит? — спросил инспектор Квин.
— Это значит, что вы можете заходить куда угодно, за исключением объектов, на которых написано «Доступ ограничен».
— Судя по тому, что мы уже увидели, мы здорово рискуем. Нас же здесь никто не знает.
— Нет, о вас всех предупредили, — заверил сидевший за рулем Синяя Рубашка.
Инспектора его слова не убедили.
Машина въехала в густую лесополосу. Среди буйной растительности порхали пестрые птицы — единственные на острове представители дикой природы.
— Красота сама для себя? — отметил Эллери.
— Ну почему? — отозвался Коричневая Рубашка. — Карла их очень любит.
— Миссис Бендиго? — уточнил инспектор, вглядываясь в густую зелень.
— Королева, — пояснил Эллери.
Вскоре Квины уже смотрели в противоположную сторону, где среди деревьев и кустов стояли замаскированные орудия — большие пушки береговой охраны. Похоже, что они здесь везде, подумал каждый из них.
* * *
Деревья так близко подступали к стенам дома, в котором жил Кинг Бендиго, что касались ветвями окон. Башни здания просматривались на фоне неба только с земли — сверху среди зеленых макушек деревьев разглядеть их было невозможно. Судя по всему, строители при возведении дома преследовали именно эту цель. «Неужели Кинг Бендиго боится, что кто-то может напасть на него на этом острове?» — подумал Эллери.
Как и штаб-квартира, резиденция Бендиго из четырех этажей занимала огромную площадь. На территории перед фасадом, которая должна была служить двориком, густо росли кусты. Подъездная дорога, подходившая к крыльцу, пролегала между высокими деревьями с густо переплетенными кронами. По конфигурации здание резиденции напоминало штаб-квартиру, только вместо восьми корпусов, радиально расходящихся от центра, в нем было пять.
В огромном холле высотой в три этажа их встретили лакеи в черных с золотом ливреях. Каждый — в панталонах и белых чулках. При виде их инспектор не удержался и прыснул от смеха. В холле стояла современная массивная мебель, на стенах висели картины французских и шведских художников. Среди картин кисти старинных мастеров яркими пятнами выделялись работы импрессионистов.
Камердинер провел гостей по коридору в один из пяти корпусов здания. Коричневая Рубашка молча указал на лифт. Они поднялись на второй этаж и по коридору, устланному ковром, подошли к открытой двери. В ее проеме стоял невысокого роста лысый лакей. Увидев Квинов, он поклонился.
— Это — ваш слуга, — объяснил Коричневая Рубашка. — Если вам что-то потребуется, дайте ему знать, и он вам это сразу же принесет.
— Его зовут Дживзом?[1] — с иронией в голосе спросил Эллери.
— Нет, сэр, Джоунсом, — ответил слуга.
— Скажи, Джоунс, каков здесь протокол? На обед надо являться в смокингах?
— Нет, сэр. Только в исключительных случаях, о которых вам заранее сообщат. А так в темном костюме и при галстуке.
— У меня забрали мой черный габардиновый костюм, а я так его любил, — посокрушался инспектор.
— Да-да, отец, я помню такой, — улыбнулся Эллери. — Джоунс, а куда ты уходишь?
— Иду готовить вам ванну, сэр, — пояснил слуга и удалился.
Квины обернулись и увидели, что Рубашки уже идут к лифту.
— Э, подождите! — крикнул им инспектор. — Когда мы увидим?..
Но те уже входили в лифт.
* * *
Апартаменты, отведенные Квинам, состояли из огромной гостиной и двух спальных комнат, обставленных антикварной мебелью. Роспись на потолках и стенах была такой же, как и во дворце Тюильри времен Великого Монарха. К счастью, как поспешил убедиться в этом Эллери, оборудование мест общественного пользования оказалось на вполне современном уровне. Однако он был поражен, когда увидел, что телефонные аппараты в их комнатах спрятаны в шкафчиках, инкрустированных золотом, перламутром, панцирем черепахи и еще каким-то белым металлом.
В отличие от сына, инспектор Квин ничему не удивлялся. Комнаты, в которых им предстояло жить, он осмотрел с презрительной улыбкой. С еще большим презрением посмотрел на слугу, который, приготовив для него ванну, застыл в дверях.
Квины приняли ванну, побрились и, переодевшись, стали ждать. Заняться им было нечем — газет они не нашли, а книги восемнадцатого века в кожаных переплетах, что стояли в шкафу, оказались на французском и латинском языках. Из окон же ничего, кроме веток деревьев, видно не было.
Инспектор часть времени посвятил поискам подслушивающего устройства, в наличии которого нисколько не сомневался. Он был уверен, что «жучок» находится в их гостиной. Долгие поиски результата не дали, и он, изрядно устав, затянулся сигаретой.
— Черт возьми, что это такое? Для чего нас сюда привезли? Чтобы мы тут заживо сгнили? Эллери, ты как хочешь, а я пойду вниз!
— Подожди, отец. Все это делается с какой-то целью.
— Они хотят уморить нас голодом?
— Меня вот что интересует, — задумчиво сдвинув брови, произнес Эллери. — Зачем нас вообще сюда привезли?
Старший Квин удивленно посмотрел на сына.
— Абель нанял нас в связи с письмами, которые получил его брат. В них содержатся угрозы убить его, и мы должны установить, кто автор этих писем, — принялся рассуждать Эллери. — Но всю корреспонденцию на остров доставляют самолетами Бендиго, и если эти письма пришли с почтой, то это значит, что тот, кто их послал, находится на материке. В таком случае непонятно, почему Абель попросил нас вести расследование на острове?
— Да потому, что он полагает, что их автор живет на острове!
— Верно. Этот некто либо сунул письма в сумку курьера, либо подложил их в уже отсортированную почту. В почту, которую доставили в резиденцию Кинга или в его штаб-квартиру. — Эллери загасил сигарету в старинной серебряной пепельнице, стоимость которой, возможно, равнялась сумме на его личном счете.
— Только кто это может быть? Какой-то клерк? Секретарь? Лакей? Охранник? А может, рабочий с завода или лаборант? — продолжил развивать рассуждения сына инспектор. — Если кто-то из них, то «премьер-министр» не стал бы летать в Нью-Йорк, а затем в Вашингтон, чтобы заручиться поддержкой столь влиятельного лица. Тогда Абелю Бендиго не потребовалось бы обращаться к нам. Это дело расследовало бы управление полковника Спринга, и оно справилось бы с ним за пару часов.
— В таком случае к кому должен вести след? — Эллери поднял на отца глаза. — Ответ может быть только один — к какой-то большой шишке.
Инспектор помотал головой:
— Чем серьезнее игра, тем меньше вероятности того, что Бендиго привлек бы к этому делу чужаков.
— Тоже верно, — согласился Эллери.
— Верно? Но ты сам только что сказал…
— Да, верно, и в то же время это не так, — прервал отца Эллери и закурил очередную сигарету. — И меня это очень злит.
