– Понятно, – посуровел Ширин. – В случае смерти расплатиться можно сразу – откупились от родственников, и порядок. Но месяцами и годами содержать больных в городской лечебнице – слишком дорогое удовольствие.
– Может быть, слишком резко сказано, но городской совет был вынужден принять во внимание именно этот фактор, – согласился Кубелло.
– Что-то доктор Ширин с утра не в духе, – заметил Келаритан. – Может быть, его беспокоит перспектива посещения Туннеля?
– Нисколько, – быстро ответил Ширин.
– Вы, конечно, понимаете, что нет никакой необходимости это…
– Есть, – сказал Ширин.
Наступило молчание. Ширин мрачно смотрел в окно на занятные угловатые деревья с чешуйчатой корой, на кустарник, покрытый цветами странного металлического оттенка, на высокие узкие здания с остроконечными крышами. Ему редко доводилось бывать так далеко на севере. Ему решительно не нравилась эта провинция – как и ее сладкоречивые циничные жители. Скорее бы домой, в Саро.
Но сначала – Таинственный Туннель.
Джонглорская Столетняя выставка располагалась к востоку от города, на территории огромного парка. Это был отдельный маленький городок, очень живописный по-своему, как подумалось Ширину. Фонтаны, аркады, розовые и бирюзовые башни из переливчатого твердого пластика. В больших павильонах демонстрировались произведения искусства из всех провинций Калгаша, промышленные новшества, последние достижения науки. Куда ни посмотри – всюду глаз привлекало что-то необычное и красивое. Тысячи людей прохаживались по пышным бульварам и проспектам.
Ширин часто слышал, что Джонглорская Столетняя выставка – одно из чудес света, и теперь убедился, что это правда. Не всякому доводилось на ней побывать. Ее открывали только раз в сто лет, всего на три года, в честь очередного столетия со дня основания города – а эта выставка, посвященная пятисотлетию Джонглора, превзошла, как говорили, все предыдущие. Ширин чувствовал давно не испытанное оживление, проезжая по ее нарядным владениям. Он надеялся, что позже выберет время и посетит выставку самостоятельно.
Однако его настроение резко изменилось, когда машина, объехав всю выставку, доставила их к воротам парка аттракционов. Здесь, как и говорил Келаритан, большой участок был отгорожен канатами, и недовольные граждане с явным раздражением посматривали из-за веревок, как Келаритан, Кубелло и Варитта ведут Ширина к Туннелю. Ширин слышал их ропот, и тихий враждебный гул толпы беспокоил его и даже немного пугал.
Он убедился, что адвокат говорил правду; закрытие Туннеля вызвало гнев этих людей.
Они нам просто завидуют, с удивлением понял Ширин. Оттого, что мы идем в Туннель, а их не пускают. Несмотря на все, что здесь случилось.
– Пройдем здесь, – сказала Варитта.
Фасадом Туннелю служила огромная конструкция в виде пирамиды, грани которой, преломляясь, создавали завораживающую перспективу. Шестистворчатый центральный вход, эффектно обрамленный алым и золотым, перегораживали брусья. Варитта достала ключ, отперла небольшую дверцу слева, и они вошли.
Внутри все выглядело более привычно. Ширин увидел металлические турникеты, призванные, без сомнения, сдерживать очередь ожидающих. Дальше – платформа, как на любом вокзале, и вереница вагончиков вдоль нее. А за ней…
Тьма.
– Будьте любезны, распишитесь вот здесь, доктор, – сказал Кубелло, протягивая ему какую-то бумагу. Буквы и строчки расплывались у Ширина перед глазами.
– Что это такое?
– Подписка о том, что вы всю ответственность берете на себя. Стандартная форма.
– А, да, конечно. – Ширин нацарапал внизу свое имя, даже не попытавшись прочесть содержание.
Ты не боишься, говорил он себе. Ты ничего не боишься.
Варитта 312-я вложила ему в руку какой-то приборчик.
– Аварийный выключатель, – объяснила она. – Поездка продолжается пятнадцать минут, но если вы сочтете, что уже узнали то, что хотели, или если почувствуете себя неважно – нажмите только эту зеленую кнопку, и в Туннеле зажжется свет. Ваш вагончик быстро дойдет до дальнего конца Туннеля и вернется сюда, на станцию.
– Спасибо, – сказал Ширин. – Но не думаю, что он мне понадобится.
– Возьмите все-таки. На всякий случай.
– Я хочу испытать на себе действие полного рейса, – сказал Ширин, упиваясь собственным мужеством. Однако безрассудство тоже ни к чему. Он не собирался пользоваться аварийным выключателем, но все же взял его с собой.
Не всякий случай.
Он вышел на платформу. Келаритан и Кубелло смотрели на него весьма красноречиво. Он прямо-таки читал их мысли: «Старый толстый дурак сейчас превратится там в студень». Что ж, пусть думают, что хотят.
Варитта исчезла – без сомнения, пошла включать механизм Туннеля.
И точно: она появилась в контрольной будке высоко над ними, сделав знак, что все готово.
– Можно садиться, доктор, – сказал Келаритан.
– Да-да.
Пострадал только один из десяти. Скорее всего, те, у кого особая чувствительность к действию Тьмы. У меня ее нет. У меня очень стабильная психика.
Он сел в вагончик. Там был предохранительный пояс; Ширин пристегнулся, с некоторым усилием затянув его вокруг живота. Вагончик медленно, очень медленно, тронулся вперед.
В поджидавшую впереди Тьму.
Один из десяти, даже меньше. Один из десяти, даже меньше.
Он знал, что такое синдром Тьмы. И был уверен, что это знание защитит его. Пусть даже все человечество инстинктивно боится отсутствия света – это еще не значит, что отсутствие света опасно само по себе.
Он-то, Ширин, знает, что опасна только реакция на отсутствие света. Весь секрет в том, чтобы сохранять спокойствие. Тьма – это только тьма, перемена окружающих условий. Нам она ненавистна, потому что мы живем в мире, где Тьма противоречит естеству, где всегда светит несколько солнц. Обычно на небе три солнца, то и дело бывает все четыре, а глядишь – осталось только одно, но света любого из солнц достаточно, чтобы разогнать Тьму.
Тьму… Тьму…
Тьму!!!
Ширин уже въехал в Туннель. Позади исчезали последние проблески света, и он смотрел в полную пустоту. Впереди ничего не было – ничего. Яма. Бездна. Зона полного мрака. И он ехал прямо в нее.
Ширин с головы до ног покрылся потом.
Колени затряслись, в голове застучал молоток. Он поднял руку, но не смог разглядеть ее.
Включи свет, свет, свет…
Нет. Ничего подобного ты не сделаешь.
Ширин выпрямился и устремил взгляд в Ничто, через которое плыл, погружаясь в него все глубже и глубже. В глубине души с воем вскипали первобытные страхи, но он подавлял их усилием воли.
За пределами Туннеля по-прежнему светят солнца, говорил он себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
