– Гм, – промычал доктор, – только посмотрите на это.
От приятных мыслей шерифа не осталось и следа.
– Что?
– Как я и ожидал, у нее сломаны шейные позвонки. Видите на шее едва различимые темные пятна? Вот они-то и подтверждают мое предположение.
– Значит, ее задушили?
– Не совсем так, – покачал головой доктор. – Ее схватили за шею и одним движением сломали шейные позвонки, так что умерла она именно от этого, а не от удушья.
– Понятно. – Шериф мечтал, чтобы эта ужасная процедура поскорее закончилась.
– Однако сила здесь была приложена неимоверная, – продолжал доктор. – Вот посмотрите сюда. Эти позвонки совершенно оторваны от основы спинного хребта. Более того, они смяты так, словно их машина переехала. Ее шея сломана в четырех, нет, в пяти местах.
– Я верю вам, доктор, – попытался остановить его шериф, отводя взгляд.
Тот посмотрел на него и снисходительно ухмыльнулся:
– Это ваше первое вскрытие?
Хейзена охватило раздражение.
– Разумеется, нет, с чего вы взяли? – соврал он.
– Я знаю, что неподготовленным людям к этому трудно привыкнуть, – рассуждал доктор. – Особенно когда труп начинает разлагаться, а летом это происходит очень быстро. Да, ничего приятного в этом нет.
Доктор вернулся к работе, а Хейзен вдруг почувствовал, что за ним стоит посторонний человек. Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от удивления, ибо увидел неизвестно откуда появившегося Пендергаста. Он словно из воздуха материализовался.
Доктор поднял голову и с недоумением посмотрел на человека в черном костюме.
– Сэр, извините, но мы здесь...
– Это свой человек, – поспешил шериф. – Пендергаст, специальный агент ФБР, расследующий это дело под моим руководством.
– Послушайте, специальный агент Пендергаст, – суровым тоном произнес доктор, – потрудитесь записать свои данные на магнитофонную пленку, а потом наденьте больничный халат и маску.
– Не возражаю, – ответил тот.
Шериф не понимал, какого черта тут нужно агенту ФБР и как он вообще добрался сюда без машины. Вместе с тем он не сожалел о его появлении. Шериф уже не раз убеждался в том, что присутствие Пендергаста может оказаться для него весьма полезным. Во всяком случае, пока он соблюдает прежние договоренности.
Пендергаст вернулся через минуту в белом халате и в таком же нелепом бумажном колпаке. В этот момент доктор работал над лицом жертвы, осторожно снимая кожу и обнажая лицевые мышцы. Лицо и без того было обезображено: без носа, ушей и губ, а сейчас на него невозможно было смотреть без содрогания. Шериф Хейзен не выдержал и отвел взгляд.
– Вы позволите мне взглянуть? – вдруг попросил Пендергаст.
Удивленно посмотрев на него, доктор отошел в сторону. Пендергаст наклонился над трупом, причем так низко, что, казалось, вот-вот коснется носом обнаженных мышц. Он внимательно осмотрел те места, где раньше были губы, нос и уши. С жертвы сняли скальп, но Хейзен видел, что волосы были светлыми, с темными корнями – то есть крашеными. Пендергаст удовлетворенно хмыкнул и отошел.
– Похоже, ампутацию провели небрежно, каким-то грубым инструментом, – заметил он.
Доктор вскинул брови:
– Небрежно? Что вы хотите сказать?
– Даже поверхностный осмотр показывает, что часть кожи на голове была просто содрана, как вы, несомненно, заметили.
– Верно, – неохотно согласился доктор, явно раздраженный неожиданным вмешательством постороннего человека.
Хейзен самодовольно улыбнулся при мысли, что Пендергаст поставил доктора на место. Но если он прав насчет грубого насилия... Хейзен едва не спросил агента ФБР, что тот имеет в виду под «небрежной ампутацией», но удержался. Шерифу опять стало дурно, и его мысли вернулись к красотке Джейн Мэнсфилд.
– Есть какие-либо признаки губ, ушей и носа? – допытывался Пендергаст.
– Полиция их не обнаружила, – сквозь зубы процедил доктор.
Шериф Хейзен недовольно посмотрел на доктора, сочтя его слова обидными не только для себя, но и для всей полиции. Он с самого утра возится с этим трупом и постоянно отпускает непозволительно грубые комментарии по адресу полицейских, уделяя при этом особое внимание недостаткам в официальном отчете шерифа. А ведь полиция сделала все возможное, и теперь можно рассчитывать только на мастерство и навыки судебно-медицинского эксперта.
Доктор между тем энергично резал то, что осталось от Шейлы Свегг. Пендергаст кружил вокруг стола, тщательно осматривая внутренние органы. При этом шерифу казалось, что он готов даже обнюхать их. Наконец агент ФБР добрался до таблички на ноге трупа.
– Вижу, вы установили ее личность, – заметил он.
– Да, – гордо согласился шериф и громко закашлялся. – Она жила в заброшенном трейлере в Оклахоме. Мы отыскали ее машину корейского производства, спрятанную на кукурузном поле примерно в пяти милях от Медсин-Крика.
– Есть какие-нибудь предположения относительно того, что эта женщина там делала?
– В багажнике ее машины мы нашли несколько лопат и кирок. Грабительница могил. Полагаю, она занималась нелегальными раскопками старых индейских захоронений, которых в наших краях пруд пруди.
– Значит, для вас это вполне привычное дело? – не без ехидства осведомился Пендергаст.
– В нашем городке таких людей нет, но сюда приезжают из других мест и наживаются на ограблении могил, продавая потом все найденные предметы на блошиных рынках. Знаете, сейчас мода на антикварные вещи. Они разрыли уже тысячи могил от Додж-Сити до Калифорнии. Совсем стыда у людей нет.
– А какие еще данные есть на нее?
– Очень мало. – Шериф пожал плечами. – Аннулированная кредитная карточка, телефонная карта и какая-то мелкая медицинская страховка.
– Вы добились замечательного прогресса, шериф.
Хейзен скромно кивнул.
– Ну что ж, – сказал доктор, выпрямившись над столом, – я почти все закончил. У вас есть какие-либо вопросы или особые пожелания?
– Да, – тут же отозвался Пендергаст. – Нас интересуют вороны и индейские стрелы.
– Они в холодильной камере. Хотите взглянуть?
– Если не возражаете.
Доктор исчез на минуту, а потом появился с небольшой тележкой, на которой были выложены в один ряд все вороны, а возле них – пучок стрел. К стрелам и клювам птиц прикрепили специальные бирки.
Пендергаст склонился над стрелами.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста, – равнодушно ответил доктор.
Агент взял одну из стрел и долго рассматривал ее с обеих сторон.
– Ничего интересного, – заметил Макхайд. – Такие копии индейских стрел вы можете найти на любой бензозаправочной станции вплоть до самого Денвера.
Пендергаст продолжал изучать наконечники стрел.
– Это не копия, доктор, – сказал он через минуту. – Это самые настоящие боевые стрелы южных шайенов, с оперением горных орлов и прочными наконечниками, сделанными в мастерских «Чайнамон» и «Элибейтс». Полагаю, они были изготовлены примерно между 1850 и 1870 годами.
Шериф Хейзен удивленно уставился на Пендергаста.
– Все стрелы?
– Да, все. Скорее всего это специальный набор стрел, изготовленных по заказу. Причем все они в прекрасном состоянии. Думаю, на аукционе «Сотбис» такой набор оригинального оружия можно продать по меньшей мере за десять тысяч долларов. – В наступившей тишине Пендергаст взял со стола труп вороны и повертел перед глазами. – Похоже, она совсем раздавлена.
– Вы так думаете? – спросил доктор с нескрываемым раздражением.
– Да, у нее сломаны почти все кости. Это просто мешок с костями. – Он посмотрел на Макхайда. – Надеюсь, вы проведете вскрытие этих ворон?
Тот презрительно хмыкнул.
– Всех? Их тут две дюжины. Нет, я могу вскрыть одну-две, не больше.
– Я бы рекомендовал вам провести вскрытие всех ворон, – настойчиво повторил Пендергаст.
Макхайд отпрянул от хирургического стола.
– Агент Пендергаст, я не вижу для этого никаких оснований. Я лишь потрачу свое драгоценное время, которое, кстати сказать, весьма щедро оплачено налогоплательщиками. Готов произвести вскрытие одной или двух ворон, если вам угодно.
Пендергаст стал одну за другой выкладывать птиц на стол, пока одна из них не заинтересовала его. Он взял скальпель и, не успел доктор выразить возмущение, воткнул его в тело вороны.
– Минуточку, – спохватился Макхайд и замахал руками. – Вы не имеете права...
Хейзен тупо смотрел на Пендергаста, не понимая, что происходит.
– Положите ворону на место, пожалуйста, – сердито приказал доктор.
Пендергаст, подумав, решительным движением вспорол брюхо вороны. Пока все изумленно наблюдали за ним, он сунул руку в резиновой перчатке в распоротый живот птицы и вынул оттуда остатки зерна и какой-то странный предмет, в котором Хейзен с ужасом распознал остатки человеческого носа. Почувствовав, что к горлу подбирается тошнота, он быстро отошел от стола и прикрыл рот рукой.
