- Конечно, найдут, анаконду, бля*ь! Мама, очнись и послушай меня внимательно. Напомни-ка, сколько тебе лет?
- Не помню, с памятью тоже что-то не то.
- Ну да, у меня тоже бывает. Но я помню, тебе пятьдесят два.
- Вообще-то пятьдесят один!
- Ну вот и отлично, значит червяк память все же не сгрыз. А теперь будь добра, вспомни, тебе этот возраст ничего не напоминает? Например, климакс?!
- Молчать! Нет у меня никакого климакса. Я еще молода для этого. Вот увидишь, еще и ребенка рожу Вадику.
- Тогда наш разговор не имеет смысла. Ты никогда не хотела осознавать очевидных вещей. Что конкретно тебя привело сегодня ко мне? Скажем так, я не впечатлен твоим червяком и обострением любви ко мне. Переходи к делу.
- Иногда ты бываешь слишком жесток. В общем, Вадик вложился в некоторый бизнес в Испании и так получилось…
- Нет. Я не дам ни копейки этому проходимцу.
- Ты даже не дослушал.
- И не собираюсь. Если конкретно тебе нужна моя помощь, говори, что смогу, то сделаю. Твои мужья меня не касаются.
- Раньше ты был добрее, Артем.
- Нет, мама. Раньше я был глупее. Не путай. Ты должна понять одну вещь. Я никогда не одобрял твоего образа жизни. Нет, я не осуждаю тебя, скорее не понимаю. Но это твоя жизнь, вмешиваться я в нее не собираюсь. Но не смей заикаться о своих мужиках. Я работаю не для того, чтобы спонсировать альфонсов. И чтобы ты ни думала, они такими и являются.
- Артем, у тебя есть что-нибудь выпить? Только не надо мне предлагать кофе, чай или какао, давай по-взрослому.
- Не предлагаю. Может обойдемся без алкоголя, говори, что накипело, мам, я не обижусь, - из наигранно-театральной особы мама вмиг превращается в нормальную женщину.
- Тебе едва за тридцать, Артем. Это настоящий рассвет, время, когда все возможности открыты. Мужчинам вообще живется легче. Ты и в пятьдесят будешь нарасхват. А нам уже и в тридцать клеймо! Думаешь, легко было стать матерью в восемнадцать лет без мужа? Не важно, что твой отец был где-то рядом. В глазах нашей сраной деревни я была просто гулящей девкой, заарканившей местного красавца. Знаешь, тяжело жить с навешенным клеймом, тем более, когда твой отец решил жениться на другой! Ты не представляешь каково было мне! Можешь не верить, но я любила твоего отца. И если бы не он, в моей жизни не было бы всех этих придурков, под названием ”мужья”. Я знаю, что виновата перед тобой, что оставила тебя у родителей. Но и ты пойми, я хотела наладить свою жизнь. Я думала, что выйду замуж, все наладится, а потом тебя заберу. Но когда я относительно встала на ноги, тебя уже забрал твой папаша. Знаешь, как меня бесило, что тебя воспитывает чужая тетка? Ты, наверное, и мамой ее называл?
- Я никогда не называл Катю мамой.
- Хоть на этом спасибо. Ты прости меня. Это сейчас бы я все исправила, но уже поздно.
- Мама, ну хватит, я сейчас сам расплачусь.
- Тебе, наверное, не хватало женского внимания в детстве.
- Женского внимания мне хватило сполна, в виде двух сестер и Кати.
- Но это не то.
- Поверь мне, то! Ладно, мам, давай не ворошить прошлое. Мы с тобой определились, что денег твоим проходимцам я не дам. Может, ты что-то конкретно от меня хочешь?
- Вообще-то да. Я оставлю тебе Офелию на три недели, а сама поеду в санаторий. Путевку я уже подобрала. Подаришь мне ее?
- Конечно, мама. Хотя день рождения завтра у меня, а не у тебя.
- Я тебя заранее поздравляю с тридцатитрёхлетием. А Офелия тебе будет подарком. Только я потом ее заберу.
- Ну, конечно, заберешь. Пошли покупать тебе путевку. Филя, за нами.
- Артем, она Офелия.
- Да хоть Дездемона.
- Ну, Артем.
- Окей, Феля, вперед.
***
Возвращаюсь в офис и наблюдая приятную картину: Ира поливает какую-то цветастую хрень. Из-за своего роста не достает и тянется вверх, становясь на носочки. Я не знаю, что мной руководит, просто подхожу к ней вплотную и вынимаю из волос заколку. Волосы моментально падают тяжелой волной вниз. Боже, какие у нее шикарные волосы, ни капли не тронутые химией. Мгновение и Ира поворачивается.
- Что вы делаете?!
- Хотел посмотреть на них, когда они распущенные. Я люблю длинные волосы. Только на голове длинные, а в других местах нет, - блин, что я несу?! Меня, наверное, сглазили. Ира смотрит на меня и даже не знает, что сказать. Хорошее я о себе создаю впечатление, ничего не скажешь. Но к моему удивлению, Ира начинает улыбаться.
- В других местах длинные, наверное, не очень.
- Ирина, а ты какие цветы любишь?
- Сирень, – ну еще бы ромашки сказала, блин, где достать сейчас сирень? - Артем Александрович, у меня к вам просьба. Я знаю, что вы не любите, когда уходят раньше, но мне очень надо. Если хотите, я вернусь через полтора часа или завтра приду.
- Нет, не надо. Можешь идти. У тебя что-то случилось? - стоит и мнется как девочка на утреннике.
- Да, мне только что позвонили и сказали, что сын заболел. Мне к нему надо.
- Сын?! И сколько ему месяцев?
- Почему месяцев? Ему пять лет. Мне нужно его из садика забрать. Я пойду?
- Да, иди.
- А вы чего такой расстроенный? Что-то случилось?
- Да, день рождения завтра. А в тридцать три это уже грустный праздник.
- Это всего лишь цифры. С наступающим вас, - берет пальто, накидывает на себя и уходит, по-прежнему тихо цокая каблучками.
Сын… Как обухом по башке, еще и цементом сверху залили. Прекрасная новость, ничего не скажешь. Пять лет… Да ей самой двадцать два, когда успела?! Трындец…
