class="p1">— Да, — сказал он, и она услышала улыбку в его голосе из-за этих воспоминаний. Мари рассказала ей, что их родители умерли некоторое время назад. Какими хорошими людьми они были. Сердце Ви болело за него.
— Как твоя рука? — спросил он.
— О, все в порядке.
В этот момент она услышала скрежет нижней части двери по полу. Затем послышался шум засовов, задвигаемых обратно в замки, сначала сверху, потом снизу. Она обернулась, как и Алекс. Двери действительно были закрыты. Они были заперты.
— Дункан! — крикнул он, подбежав к двери и постучав по ней кулаками. — Открой! Дункан! Черт возьми, это не смешно!
Ответа не было.
Конечно, не было. Не похоже, что он запер их внутри случайно.
Двери не открывались, как бы сильно Алекс не колотил по ним. Но он все равно стучал. Однако из-за музыки, которая все еще звучала наверху, никто бы его не услышал. Видимо, это не беспокоило Алекса, потому что он продолжал и продолжал, попытавшись сорвать двери с петель. Присоединяться к нему не имело смысла, он разглагольствовал и бредил достаточно для них обоих.
Она села на диван, смущенная или даже озадаченная. Трудно было сказать, что именно. Конечно, в свое время она участвовала в разных глупостях, но это было похоже на школьное дурачество.
Алекс просто продолжал.
В конце концов, он остановился. Опустил руки, сжатые в кулаки, а вены на них выделялись на фоне кожи. Мышцы на его шее, казалось, уплотнились от ярости. И да, она тоже злилась, но разве Алексу стоило так протестовать? Глупая мысль, но, тем не менее, она была.
— Ты в порядке? — вежливо спросила она.
Он что-то буркнул в ответ.
Отлично, если он хотел поиграть именно так. Нет проблем. Из бара доносилась приглушенная музыка, как будто они слушали ее под водой. Она разгладила подол платья и скрестила лодыжки.
Дышала.
Ждала.
Алекс продолжал стоять спиной к ней. Боже, он вел себя как придурок. Почему она всегда спала с придурками? Почему? Ей действительно нужно было это знать.
Он не двигался, не издавал ни звука. Разговоры были излишни, в любом случае. Жаль, что она не могла заставить себя молчать. Нервозность всей этой ситуации делала это с ней.
— Итак, твой брат запер нас здесь вместе, — сказала она, констатируя очевидное.
— Похоже на то, — процедил он. Мужчина повернулся, уперев сжатые в кулаки руки в бедра, с яростным выражением лица.
— Ты и твои братья обычно занимаетесь подобными вещами?
Он сделал еще более хмурое лицо. Это только подстегнуло ее.
— Ну, например, запираете людей в одной комнате? — спросила она. — Составляете рейтинги размеров груди? Такого рода вещи?
Алекс подошел к ней, скрестив руки.
— Например, как воспользоваться своим нетрезвым боссом? Потребовать, чтобы он подрочил перед тобой? Такого рода вещи? Ты это имеешь в виду, Ви?
— Эй, не злись на меня. Это не я заперла нас здесь, — сказала она, задрав подбородок. — Кроме того, это разные вещи.
— Правда? Ты так думаешь? — Алекс плюхнулся на диван рядом с ней, заставив ее подушку подпрыгнуть. Он вытянул руки по спинке дивана, как это было свойственно ему. Не прикасаясь к ней, а просто близко пододвинувшись. Его хмурый взгляд внезапно смягчился и превратился в нечто совершенно иное, а воздух покинул его на вздохе. Этот человек был так переменчив. Она не могла за ним угнаться.
— Это разные вещи, да? — спросил он. — По-моему, это похоже на розыгрыши.
Намек на улыбку с его стороны, и ее бдительность спала, как и трусики в ту ночь на вечеринке. Боже, это было удручающе. Она чувствовала, как они стягивались с ее лодыжек. Оставив ее совершенно беззащитной, черт возьми.
Вайолет сделала все возможное, чтобы не улыбнуться ему в ответ.
— Нет. Эти ближе к махинациям. А махинации — это совсем другое.
— А сейчас? — спросил он, посмотрев на нее веселыми глазами. — Как насчет этого.
Она кивнула, сделав вид, что не заметила, когда он придвинулся ближе. Как будто она могла игнорировать его. Что за бред. Вайолет скрестила ноги, слегка наклонившись в противоположную сторону и постаравшись сохранить безопасное расстояние между ними. И она продолжила уклоняться, пока не перевесилась и со скрипом не упала на подлокотник. Потому что придерживалась определенного стиля поведения, не так ли?
Алекс слишком поздно отвел взгляд, она уже поймала его ухмылку.
— Ты в порядке? — спросил он.
— В порядке, — сказала она и выпрямилась.
Он кивнул, все еще пытаясь скрыть ухмылку.
— Мне жаль, что так получилось. У Дункана порой дурацкое чувство юмора. Мне кажется, его недостаточно шлепали в детстве.
— Это не твоя вина.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— И, по крайней мере, ты переставил мебель.
— Верно, — сказал он со вздохом. — Я не хотел, чтобы она напоминала мне о тебе. Видишь ли, ты единственная женщина, которая меня заинтересовала за очень долгое время. И это достаточно сложно, потому что ты работаешь в нашем ресторане. Мне не нужно было напоминание об этом прямо передо мной в офисе. Надеюсь, ты не против моей откровенности.
— Вовсе нет. — Она вздрогнула.
Алекс встал и подошел к рядам пыльных бутылок.
— Мой старик прошел через стадию изготовления собственных ликеров. — Он наклонился, рассматривая этикетки. Затем выбрал одну. Быстро улыбнувшись ей через плечо, он отвинтил крышку. — Этот будет очень крепким.
Алекс опрокинул бутылку назад, и в его горло хлынул поток красновато-янтарной жидкости. Ее глаза заблестели от сочувствия.
Он закрыл рот и поправил бутылку.
— Вау. Дамсоновый джин2, рецепт моей бабушки. Твоя очередь.
— Что? — она откинулась на спинку дивана.
— На этот раз ты пьешь со мной, Ви.
— Разве ты не хочешь сохранить его, чтобы выпить с братьями?
— Там еще много всего. Этот для нас. — Он оперся одним коленом на диван и навис над ней. Как бог секса. Нет, черт возьми, нет. Как ее босс. Как ее мысли так быстро улетучились рядом с ним?
— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказала она, подвинувшись в противоположном направлении.
— Я знаю.
— Но все равно спасибо.
Он наклонился ближе.
— Ублажи меня, Ви.
— Алекс…
— Пожалуйста. — Проклятье, его взгляд не давал ей покоя. Она знала, что лучше, но его красивые глаза развеяли ее мысли четырьмя ветрами. Она не могла придумать достаточно веской причины, чтобы бороться с безумным влечением, когда он так смотрел на нее. Как будто то, что он заперт с ней в кладовке, сделало его день. Ее хребет был как желе. А принципы были хрупкими и слабыми.
— Открой ротик! — приказал он.
Стекло коснулось ее губ, и джин прожег огненно-сладкую дорожку
