— Я принадлежу к королевской семье. На самом деле, произошедшее неестественно. Я должен следовать за твоим выбором, — слава Богу, она не собиралась быть его парой, и ему не стоило следовать за ее выбором, а его разум не был заполнен радугой и солнечным светом. Скорее ужасный шторм и вечная тьма.
— Ты сказал, что являешься единственным уцелевшим членом королевской семьи. Разве это не делает тебя королем? А кто правит другими вампирами? — с любопытством спросила она.
— Совет старейшин управляет основной массой вампиров и контролирует ее. Лишь среди целителей есть королевские семьи, — он вздохнул, прежде чем продолжить. — Вампиры-целители сильны, им требуется тот, кто сильнее и сможет сдержать их. Есть те, кто пострадает от ответной реакции из-за боли или наказания, которое может последовать из-за действия целителя.
— А что, если члены королевской семьи склонны ко злу?
Вопрос был разумным, но все еще тревожным.
— Тысячи лет Карвиллиусы правят вампирами. Мы не склонны ко злу, — он замолчал, а затем признался. — Нами управляет древняя магия. Некоторые вещи не подвластны даже представителю королевской семьи. Вот почему умер мой отец. Он был королем и должен был им оставаться. Он погиб, пытаясь спасти моего брата, Нолана, который умирал из-за конфликта со своей парой. Отец отдал все свои силы, чтобы спасти умирающее от скорби и безумия тело Нолана. Такой поступок карается смертной казнью.
— Почему? — спросила она шепотом.
— Чтобы контролировать правителей. Передача силы или магии запрещена. Я предполагаю, что все потому, что правитель ради своей выгоды мог передать свою силу или власть иному существу, которое не сможет править. Таков естественный ход событий.
— Не понимаю, почему твой брат не отказался от нее, как собираешься поступить ты, — задумчиво сказала Ханна, проводя пальцем по ободку бокала.
— Он хотел ее и не мог отказаться. Но она не хотела быть с ним. Из-за этого он оказался в конфликте с инстинктами. Это одна из немногих вещей, способных убить представителя королевской крови целителей, — даже теперь Дарек не понимал, почему Нолан так жаждал Майю, плаксивую и немного безумную женщину. Она красива, но под внешней красотой не было собственного характера.
— Мне жаль. Ты одновременно потерял брата и отца. Должно быть, для тебя это ужасно, — ее глаза блестели от слез, Ханна обошла вокруг еды и подползла к нему, взяв за руку. — Я потеряла отца, и боль до сих пор заживо съедает меня. Не представляю, как ты справляешься.
Сердце Дарека сжалось от тоски, ее боль утраты теперь явственнее ощущалась.
— Мне не следовало говорить об этом. Это напомнило тебе о потере. Ты не виновата, Ханна. Твоей вины в этом нет.
— Я все понимаю, — кивнула она. — Но сложно не сожалеть о случившемся.
Ах, да. Дарек знал о сожалениях все.
— Я понимаю. И все еще жалею, что не смог остановить отца от самоубийства, не смог заставить его изменить закон нашего народа до того, как передать свою силу. Люди страдали последнюю тысячу лет из-за минутного безумия.
Ханна сжала руку.
— Он был королем, — заметила она. — Разве ты смог бы остановить его?
— Я не знаю. Но мог бы попытаться. Мне следовало быть там, но меня не было. Я изучал книги древних, старался найти способ спасти Нолана, — он ничего не нашел, а отец и брат умерли без него. — Я примчался, как только услышал крик Нолана в голове, но опоздал, — Дарек застал лишь груду пепла, оставшуюся от отца и брата, по которой смог прочесть хронологию событий. Это образы, которые он никогда не сможет забыть. Гнев отца, когда его сын уходил из жизни, безумие, с которым он изучал книгу вампиров-целителей. Невозможно, чтобы целитель обрел пару. Надежда вернуть Нолана к жизни. Затем осознал, что его отчаянная попытка провалилась, пожертвовал своей жизненной энергией и магией ради Нолана. Он уже умер, так что это всего лишь самоубийство, хотя рассудок отца помутился, и он, вероятно, не думал о последствиях.
— Если бы твой отец мог изменить правила, уверена, что ты не смог бы повлиять на него, Дарек, — Ханна забралась к Дареку на колени, положила голову ему на грудь и обняла за шею. — Знаю, что он был опечален, но не думаю, что смогла бы оправдать его поступок. Он оставил тебя одного. Понимаю, что это ужасная потеря, и я не виню его за скорбь, но стоило подумать и о втором сыне.
Если что-то или кто-то чувствовал себя так же хорошо и тепло, как женщина в его объятиях, то Дарек этого не помнил. Он крепче обнял ее, вдыхая аромат ее волос, теряясь в ее мягкости.
— Нолан был для него целым миром.
Ханна крепче обняла его за шею.
— А как же ты?
Она говорила оборонительным, уверенным и возмущенным тоном. Дарек бы рассмеялся, что она встала на его защиту, если бы это не тронуло его до глубины души, не заставило сердце сжаться от нежности к этой маленькой человеческой женщине, которая реагировала словно тигрица.
— Я был вторым принцем, а Нолан — наследник, будущий король.
— Ты был его сыном, мать его. И неважно, когда ты родился, — она отстранилась от него и посмотрела в глаза. — Вы с Ноланом были близки?
Он смотрел на свою женщину, яростную и разозленную из-за него, и чувствовал, что лед трескается сильнее.
— Да. Я все еще скучаю по нему. Он был добрым и терпеливым. Мы такие разные, но очень близки. Он мог бы стать прекрасным королем.
— Ты все еще не объяснил мне, что значит быть королем, — промурчала она, положив голову на его плечо.
Дарек не смог сдержаться и погладил ее по шелковистым волосам.
— Это неважно. Мне не нужен титул. Я могу присматривать за своими людьми без титула короля.
— Да. Ты точно способен на такое. Тысячу лет наблюдал за своим народом без титула, — Ханна покачала головой у его груди. — Тьфу ты. Как нелепо. Сколько же тебе лет?
— Когда умер отец, мне было всего двести лет, — смущенно пробормотал он.
— Всего? Тебе тысяча двести лет? И вампиры в таком возрасте все еще на что-то способны? — она рассмеялась, уткнувшись ему в грудь. — А зубы у тебя все еще свои или… это протезы?
Дарек спрятал усмешку в ее волосах, осознавая, что вопрос Ханны о его мужественности должен был оскорбить его, но ничего не мог с собой поделать. Ее смех окружил его, наполнил умиротворением, которого не чувствовал… никогда. Он игриво зарычал и усадил ее ближе к своему паху.
— У меня не будет проблем с удовлетворением своей пары, — а затем… Его член возбужденно подрагивал под джинсами, демонстрируя невероятные размеры, пока Ханна крутила аппетитной задницей.
«Моя!»
— Ммм… Пожалуй, придется поверить тебе на слово, раз уж ты отвергаешь меня, — сонно пробормотала она.
