вообще это сделал? Зачем признался мне в чувствах именно сейчас, в тот момент, когда я пребывала в полнейшем раздрае? Я ведь не была роботом, который мог по щелчку избавиться от эмоций, что превращали мою жизнь в калейдоскоп пятен, сводящих меня с ума своим мельтешением. И, как надеялась, Олег это понимал…
— О! Моя жена — а — а вернула — а — ась!
Не успела я войти в квартиру, как мне в ноги кулем упал Денис. Он вцепился в мои колени и стал целовать их прямо через ткань брюк. И, кажется, Сычев был совершенно, просто непередаваемо пьян.
— Алене — е — еночек мой! Краса — а — вица моя… Как же я по тебе скуча — а — ал! — признавался Дэн, так и вцепляясь в меня и распространяя кругом облака алкогольного амбре.
И я решила — попробую воспользоваться его состоянием и вызнать хоть что-то, что у пьяного может оказаться на языке. Ну или предприму попытку уговорить Дениса отказаться от подаренной половины квартиры.
Хотя что-то подсказывало мне, что муж скорее признается в убийстве Кеннеди, чем добровольно отдаст незаслуженное богатство.
3.3
Идея усадить Дениса и с ним поговорить априори оказалась провальной. Муж все же поднялся с пола, но пока мы следовали в комнату, то хватал меня и прижимал к себе, едва стоя на ногах, то икал и благодушно ругался. А когда удалось его все же устроить на диване, Дэн прижал меня к себе, заставив буквально рухнуть ему на колени, и довольный уткнулся лицом в мою грудь.
При этом я сильно подозревала, что он собирается вот так вот вздремнуть, пока я буду восседать на нем.
— Денис, пусти! — начала изворачиваться я, тут же почувствовав на себе стальную хватку Дениса.
— Нет, — замотал он головой. — Ты мой ж — жена, ты обязана меня слушаться!
Эта попытка быть суровым господином прозвучала настолько смешно, что я даже не стала возмущаться.
— Я твоя жена, а ты об этом совершенно забыл! Признавайся, где ты был все это время? Поехал снова спать с моей матерью?
Этих слов хватило для того, чтобы Денис отстранился и посмотрел на меня хмуро. В его осоловевшем взгляде не было ни капли понимания, о чем вообще идет речь. Однако ответил он на удивление конкретно и ровно.
— С какой матерью, Ален — е — еночек? У нас с Властой было только раз! Я думал, мы это давно обсуд — дили.
Итак, не настолько уж пьян был Дэн, раз продолжил гнуть свою линию.
— Мы это обсудили, да. А то, что я не могу тебя простить — нет.
— А ты не можешь?
Я помотала головой, закусив нижнюю губу.
— Не могу. Поэтому нам придется с тобой развестись. А еще — вернуть подарок моему папе.
Сказав это, я посмотрела на Сычева так, как смотрят матери на неразумных детей, пытаясь объяснить им какие-то совершенно очевидные вещи.
— Не говори ерунды, Аль, — пробормотал Дэн, вновь вжимая меня в себя. — Ты раздула из мухи слона. Хватит уже городить чушь. Завтра утром едем в путешествие, а еще переезжаем в нашу новую квартиру, где будем жить долго и счастливо… и еще я хочу ребенка… а лучше двух…
Говоря это, Денис начинал задремывать, все теснее привлекая меня к своему телу. Я поняла, что беседа не состоится в тот момент, когда муж всхрапнул. С трудом высвободившись, попыталась растормошить мужа, но это было бесполезно.
Если Сычев отрубался, то его и рота солдат не способна была разбудить. А когда Дэн завалился набок и стал храпеть на всю комнату, я вышла, оставив его одного. Пусть отсыпается, а завтра объяснит мне, какого черта он сюда вообще приперся.
Поднялась я с утра позже Дениса, который, судя по звукам, доносящимся из кухни, уже вовсю готовил завтрак. Накинув халат, прошла на аромат кофе, а когда Сычев заметил мое присутствие и обернулся, расплывшись в довольной улыбке, я решила расставить сразу все точки над «i».
— Я так понимаю, что эта диверсия была спланированной? — спросила, присев за стол. — Тогда сходу могу сказать, что она не удалась. И если ты возвращаешься в эту квартиру, то я съезжаю.
Муж очень тяжело вздохнул и, поставив передо мной тарелку, на которой до этого выкладывал помидорки, которые шли комплектом к яичнице-глазунье, ответил:
— Нам в любом случае придется решать вопрос с жильем, Аля. Я не могу мыкаться по разным халупам. Поэтому давай договариваться как взрослые люди. Первый вариант — ты платишь свою часть за эту квартиру, сама живешь в том жилье, которое подарил твой отец. Второй вариант — делаем наоборот. Я живу там, но плачу свою часть за аренду этой хаты.
Он говорил эти слова, а мои глаза округлялись, пока внутри вскипало возмущение.
— Сычев, если бы ты мне рассказал про то, что спал с моей мамой, никакой свадьбы бы не было! И подарок бы отец тебе тоже бы не сделал!
Дэн закатил глаза и присел на краешек стула.
— Алина, все уже случилось. Я не стану отказываться от того, что принадлежит мне. Особенно потому, что под твоими требованиями остаться без половины квартиры лежит сущая глупость! Тебе попала под хвост шлея и ты далдонишь о какой-то хрени! С твоей матерью у меня было лишь раз, сто лет тому назад! Если ты хочешь разрушить из-за этого наш брак — ради бога! Но, пожалуйста, без идиотских жертв с моей стороны. Я говорил с твоим отцом, он сказал, что не в претензии ко мне и его дар моим так и останется. А ты к жесту его доброй воли вообще никакого отношения не имеешь!
Пока я переваривала услышанное, Денис взглянул на часы и поднялся из-за стола.
— Я на работу. Просили приехать, раз я никуда не делся после свадьбы, — проговорил Сычев. — Вечером встретимся и давай уже обсуждать все прицельно.
Я могла кричать, орать, бросаться на мужа с кулаками, но это бы не изменило главного. Он все мне сказал. Обозначил линию поведения, получил одобрение моего отца… Они указали мне мое место, которое, как оба считали, я занимаю… Что ж, выход был один — развод и продажа подаренной квартиры. А дальше — моя свободна жизнь с чистого листа. Без Дениса, вранья и родителей.
Какое-то время мы посидели в молчании, затем Дэн, видимо решивший, что я на все согласна, встал и ушел. Когда за ним захлопнулась входная дверь, я поднялась из-за
