Я вспомнила, что видела рядом с кофемашиной пустую коробку, взяла ее и поставила на свой стол. Положила туда ноутбук и папки, которые лежали в ящиках.
– Все прошло так ужасно? – спросила Вэл, глядя на меня с искренней тревогой.
– Нет, – все еще потрясенно ответила я. – Он повысил меня до руководителя группы.
– Ой, извини. – Она усмехнулась. – Ты, кажется, сказала, что ты теперь руководитель.
Я подняла на нее глаза:
– Именно.
Брови Вэл высоко взметнулись.
– Он смотрит на тебя с большей ненавистью, чем на агента Сойера, а это о многом говорит. Хочешь сказать, что разок дала ему отпор и он тебя повысил?
Я огляделась по сторонам, стараясь придумать правдоподобную причину.
Вэл пожала плечами:
– Он, видимо, вышел из себя и сказал невпопад. – Она тыкнула в меня пальцем. – Знай я, что для повышения нужно перестать подчиняться и сделать что-нибудь против правил, то давно бы устроила ему разнос.
Я сделала глубокий вдох и подняла коробку, а потом вошла в пустой кабинет руководителя. Вэл последовала за мной.
– Он пустует с того момента, как Мэддокс стал ПООСом. Кстати, он самый молодой ПООС в Бюро. Ты об этом знала?
Я покачала головой и поставила коробку на свой новый стол.
– Если у кого-то и могло это получиться, так точно у Мэддокса. Он на короткой ноге с директором, могу поспорить, что он и до ООСа очень быстро дорастет.
– Так он знает директора? – спросила я.
Вэл усмехнулся:
– Он часто ужинает с директором. В прошлом году Мэддокс отмечал День благодарения у него дома. Он любимчик директора, и не только в офисе Сан-Диего. И не в Калифорнии. А во всем Бюро! Томас Мэддокс – золотой мальчик. Он может получить все, что захочет, и он это знает. Все знают.
Я скривилась:
– У него что, нет семьи? Почему он не поехал домой на День благодарения?
– Кажется, это связано с его бывшей, я так слышала.
– Как он вообще стал водить дружбу с директором? Он угрюмый как барсук.
– Может, и так. Но он предан своему кругу, а они ему. Будь внимательной, что ты говоришь про него и кому. А то от внезапного повышения до внезапного перевода рукой подать.
Ее слова заставили меня замереть.
– Ладно… мне нужно здесь немного обосноваться.
Вэл прошла к выходу и задержалась возле двери.
– Сходим сегодня вечером выпить?
– Опять? Кажется, ты сказала, чтобы я держалась от тебя подальше.
Девушка улыбнулась:
– Не слушай меня. Я известна тем, что даю ужасные советы.
Я поджала губы, пытаясь подавить улыбку.
Даже учитывая мою гигантскую ошибку, может, все здесь будет не так уж плохо.
Глава 4
– Только посмотрите, кто здесь, – сказал Энтони и положил пару салфеток перед двумя пустыми барными стульями.
– Спасибо, что предупредил прошлой ночью, – проговорила я. – Мог бы и сказать, что я ухожу со своим боссом.
Вэл прыснула со смеху:
– Ты позволил ей уйти отсюда с ним? Без всякого намека? Это жестоко!
Энтони сдвинул губы набок:
– Он ведь не был тогда твоим боссом… пока. К тому же я знал, что ничего не будет.
Я сощурилась:
– Но ты знал, что он скоро им станет. И ты, кстати, ошибся.
– Мэддокс? – потрясенно спросил Энтони. – Нет, милашка, ты, наверное, что-то себе нафантазировала.
– Не стоит так удивляться, – сказала я. – Это грубо.
– Просто… он… – Энтони перевел взгляд на Вэл: – Я столько раз видел, как он отшивал женщин. Я удивился уже тогда, когда он позвал тебя с собой.
Вэл покачала головой и усмехнулась:
– Я же сказала. Он решил больше не связываться с женщинами.
– Что ж, Святой Томас нарушил клятву, – сказала я.
Энтони стал рисовать в воздухе маленькие круги пальцем.
– У тебя там вуду какое-то?
Вэл скорее крякнула, чем засмеялась.
– А может, и так! – с притворной обидой сказала я.
На лице Энтони появилось раскаяние, будто он говорил: «Только не убивай меня».
– Ты права. Я должен был тебе намекнуть. Первый бокал за мной. Друзья?
– Хорошее начало, – сказала я, опускаясь на стул.
– Да-да, – сказал Энтони, глядя на Вэл. – А она вредина.
– Подожди, вот дойдет до Мэддокса слух о том, что ты знал о ее работе.
Энтони приложил руку к груди, по-настоящему испугавшись.
– Боже Всевышний, ты же ему не расскажешь, да?
– Могла бы, – сказала я, покусывая ноготь на большом пальце. – С сегодняшнего дня лучше тебе быть на моей стороне.
– Клянусь! – воскликнул Энтони, поднимая в воздух три пальца.
– Брось эту хрень. Ты никогда не был бойскаутом, – сказала Вэл.
– Привет, – раздался мужской голос, потом парень нагнулся, чтобы поцеловать Вэл в щеку, и занял пустой стул с ней по соседству.
– Привет, Маркс. Помнишь Линди?
Маркс подался вперед, мельком глянул на меня и вновь отстранился.
– Ага.
Вэл скорчила рожицу:
– Что не так?
Парень сосредоточился на большом телевизионном экране над нашими головами, игнорируя вопрос, но Вэл толкнула его в руку:
– Святые угодники! Что за хамство!
– Да что такое… за что ты меня бьешь? – сказал он, потирая руку. – Я просто решил держаться подальше от неприятностей.
Я закатила глаза и посмотрела на Энтони.
– Как обычно? – спросил он.
Я кивнула.
– Значит, как обычно? – спросила Вэл. – И как часто ты здесь бываешь?
Я вздохнула:
– Это третий раз.
– За равное количество дней, – добавил Энтони. Он поставил коктейль «Манхэттен» на салфетку. – Хочешь сегодня поболтать со мной?
– Тебе повезло, что я уже говорю с тобой, – сказала я.
Энтони кивнул, признавая свою вину, и посмотрел на Вэл.
– Даже закажи она один напиток, я бы запомнил. Как думаешь, чей это бар?
Вэл повела бровью:
– Энтони, это не твой бар.
– Мой, – сказал он, ставя перед ней невысокую рюмку. – Ты здесь видела еще кого-нибудь, мать твою? – Он обвел рукой заведение.
– Ну ладно.
Вэл усмехнулась, а Энтони принял заказ Маркса. Я привыкла к более обходительному поведению, лучшим манерам. Но мне нравились остроумие и грубоватость здешнего бармена – никаких обид или серьезности. После рабочего дня это было как глоток свежего воздуха.
Дверь зазвенела, я мотнула головой и увидела Мэддокса. Проследила, как он прошествовал к бару и сел рядом с Марксом. На долю секунды наши взгляды встретились, а потом он поздоровался с другом. Не успел Мэддокс сесть и ослабить галстук, как Энтони поставил перед ним бутылку пива.
– Расслабься, – прошептала Вэл. – Он надолго не задержится. Больше одного напитка не заказывает.
– Рада, что никогда не работала под прикрытием. Похоже, мои мысли и чувства окружены прозрачными стенами и к тому же снабжены субтитрами, как будто и того мало.
Вэл помогла мне включиться в почти нормальный разговор, но потом Мэддокс заказал еще один напиток.
Лицо Вэл перекосилось.
– А вот это на него не похоже.
Я пыталась вспомнить, пил ли он больше одной бутылки в нашу первую встречу.
– К черту! – прошептала я. – Лучше я пойду домой.
Я махнула Энтони принести мне счет, а Маркс подался вперед.
– Ты уходишь? – спросил он.
Я лишь кивнула.
Казалось, мое молчание его обидело.
– Так теперь ты не разговариваешь?
– Лишь помогаю тебе держаться подальше от неприятностей.
Я подписала клочок бумаги, который принес Энтони, оставила чаевые за все три ночи, а потом перебросила сумочку через плечо.
Мягкий ночной вечер просто умолял меня пойти в противоположном от дома направлении, но я все же завернула за угол, пересекла улицу и взошла на крыльцо. Оказавшись внутри, я процокала по кафелю и остановилась напротив лифта.
Хлопнула входная дверь, и рядом остановился Мэддокс, взглянув на меня.
– Наверх? – спросил он.
Я равнодушно глянула на него, он же осмотрелся по сторонам – он казался потерянным, будто не верил, что сморозил такую глупость. Все-таки мы были на первом этаже.
