– Судя по речи мальчика, я уверен, что строение голосовых связок такое же, как у землян, – с уверенностью сказал доктор Грачев.
Доктор включил запись еще раз.
– Вот здесь… Слышите? Четко слышны гласные. Это то, в чем мы уникальны, чтобы произносить в первую очередь гласные звуки, язык, губы, гортань, мягкое нёбо, должны быть идентично нашим. Думаю, определенно, нижняя часть головы у них устроена как у человека.
– Это радует, – с улыбкой произнес Джек Смит, – не хотелось бы повстречаться с чудовищем.
– О, чем ты разговаривал с мальчиком? – неожиданно спросила Кэтрин у Роя.
Хотел было ответить доктор Грачев, но решил сначала выслушать версию Роя.
– Понятия не имею. Какой-то набор не понятных слов.
Кэтрин сверлила взглядом Роя.
– Я не знаю, – растерянно Рой развел руками, – у доктора Грачева лучше спросите.
Команда перевела взгляд на Грачева.
– Диалог пропустил через свою программу и вот что получилось. За ранее прошу извинения, не судите строго. Перевод не точный, некоторые слова вообще не поддаются переводу.
Голос мальчика: «Птица. Глухой».
Голос Роя: «Не знать покоя. Содействие».
Голос мальчика: «Сами. Нет содействия».
Голос Роя: «Безвинен, достичь, отвратить, дать».
Минутную паузу прервал Ник Радковский:
– Вы называете это «перевод не точный»? – усмехнулся Ник. – Это, что шутка? Набор бес связанных слов.
– Это только первоначальный вариант. Проявите терпение, переводит машина…
– В этом диалоге тринадцать слов…
Не успел Грачев договорить, как Феликс его перебила
– Ничем не связанные между собой слова, все что вы сейчас попытаетесь сделать, это придать им собственный смысл. Не берите дурной пример у коллег историков-теоретиков, писать разную глупость, зная, что ее невозможно проверить.
Грачев хотел возразить, но был так смущен, что не мог ничего внятного произнести.
– Док, поработал на славу, – Вершинин с сочувствием похлопал расстроенного Льва по плечу.
Эллисон Феликс встала со стула и пошла к выходу.
– Работайте профессор, мы вас не будем отвлекать. Если что-то нужно, обращайтесь сразу ко мне, – Элисон Феликс дала понять, что лабораторию надо освободить. – доктор Грачев, я провожу вас, – Элисон взяла Льва под руку и повела по коридору. – Все развивается очень быстро. Эти города на чужой планете, мальчик, Рой Стюарт говорит на непонятном языке и так далее. С Ричардсоном очень сложно вести конструктивный диалог, он не много упрямый, вы меня понимаете?
– Пока не совсем, – ответил все еще сконфуженный доктор.
– Если вам удастся распаковать другие файлы, и вы услышите, что-то странное. Я хочу об этом узнать первой. Теперь вы меня понимаете?
– Вы думаете остальная команда не должна знать?
– На корабле собрались люди образованные, скажем даже очень образованные и, если их фантазии дать разгуляется, боюсь быть беде. Я не могу допустить панику на корабле, – раздраженно ответила Феликс.
– Панику? – удивлённо переспросил Лев.
– Ну, хорошо, – соглашалась Элисон, – паника, конечно, слишком резкое слово, но качание в команде, возможны, и вы с этим не можете не согласиться. Ричардсон имеет большой авторитет у команды, тем самым навязывает свое мнение. Я как руководитель экспедиции, должна этому помешать. Раскол в команде – это погибель всему проекту. Команда должна быть едина, под руководством одного человека. Анархии на корабле нет места. Вы со мной согласны?
– Согласен.
– Вот и хорошо, – Элисон обрадовалась пониманию, – мне нужна трезвая оценка ситуации, которую мы, в узком кругу обсудим, и вместе решим, что нужно знать команде, а чего нет.
– Элисон, если там будет пустая болтовня, думаю, она никому не повредит, а если в словах заключается реальная угроза, тогда это должен знать каждый, не зависимо от его статуса на корабле, – спокойно ответил доктор, освобождаясь от руки Феликс.
– Это мне решать, кто и что должен знать, – тон Элисон изменился, из милой овечки в скалящего волка, – чтобы вы меня правильно поняли доктор Грачев, это не просьба, а приказ. Я, руковожу экспедицией, ясно вам?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Как может быть не ясно, если вы по пять раз на день это повторяете.
***
Утром Рой направился к профессору Ричардсону, по пути заскочил в ботанический сад, там Кэтрин с Ником занимались пересадкой луговых цветов. В последнее время они крепко сдружились. Нику нравилось заниматься садом, а Кэтрин была приятна компания Ника.
В коридоре Рой повстречался с Питером Ревсоном. Питер вернул Рою нагрудный значок, который он нашел на полу кислородной станции. Там заполняли баллоны дыхательной смесью для скафандров.
Лишь только ближе к обеду, Рой наконец добрался до профессора. Тим был полностью поглощён рабой. Компьютер перевёл в голосовой режим, и как показалось Рою, он настойчиво пытался внушить ему имя, без остановки обзывая его Гаем, тот же в свою очередь напротив, пытался всячески игнорировать Ричардсона.
– Не услышал, как ты вошёл. Я тебя, кстати ждал. – Профессор всегда всех ждет, это тот человек, который не терпит одиночества.
– Чем занимаетесь? – поинтересовался Рой.
– Вот пытаюсь привить не много человечности этой железяки, но всё безрезультатно. Бестолочь, одним словом, – профессор Ричардсон не много расстроился. Подперев подбородок кулаком, внимательно смотрел на Роя. – Чем могу быть полезным?
Рой не знал с чего начать разговор. Крутился на стуле от неловкости, подбирая правильные слова.
– Да не мнись. Давай, выкладывай, всё на чистоту.
– Только если этот разговор останется в тайне?
Ричардсон не много поразмышлял и без всяких условий согласился.
– Помните запись, которую мы слушали в вашей лаборатории? – спросил Рой.
– Диалог с мальчишкой, на неизвестном языке. Помню.
– Мне кажется это не я.
– Так. И почему ты так решил? – недоумевающе посмотрел профессор на Роя.
– Вы же знаете, что, когда слышишь свой голос в записи он звучит как-то странно, не так, как ты его себе представлял? Я и раньше слышал свой голос в записи, и точно вам говорю, с мальчиком говорю не я.
– Хм, – смущенно произнес профессор, – этому должно быть какое-то объяснение.
– Я сегодня заходил к доктору Грачеву и попросил копию записи. У себя в каюте я сделал запись своего голоса и сравнил. Для меня звучат как два разных голоса.
– Но, программа подтвердила, на девяноста пять процентов, что это твой голос, – сказал профессор.
– Знаю, но может, это по тому, что сделанная запись не совсем моя. Возможно, мы не на сто процентов являемся точными копиями?
– Мало, вероятно, я же слышу голос как свой, да и остальные признали себя.
Ричардсон встал со стула и нервно стал ходить по лаборатории.
– Теперь профессор самое странное.
– Что еще может быть страннее?
– Тише, профессор, – Рой говорил в полголоса, – нас не должны услышать.
Ричардсон открыл дверь и выглянул в коридор. «– Все чисто», – шепотом произнес профессор.
– А, этот, – Рой ткнул пальцем в потолок. Профессор кивнул в ответ.
– Гай ты слышишь меня?
– Я не знаю кто это такой, – с пренебрежением ответил компьютер.
– Ах, ты…, – яростно зашипел профессор, – компьютер отключись. После с тобой разберусь.
– Выполняю, – ответил компьютер.
– Говори, теперь все чисто, – профессор на всякий случай еще раз выглянул за дверь.
– Я понимаю инопланетный язык. Я знаю, о чем говорил «я» с мальчиком.
– Ты же только что сказал, что это не ты.
– Ну, да, как бы не я, – замялся Рой.
– Тогда как это возможно?
– Не знаю, – Рой завалился в профессорский стул, – в лаборатории, когда доктор Грачев включили запись, у меня сложилось впечатление знакомой речи, но тогда я не понимал точно, что это. А сегодня, когда решил заново прослушивал у меня в голове, возникают не понятные образы.
– А пойдем ка, прогуляемся к доктору Грачеву. – Предложил профессор Ричардсон.
