Пока длилась операция, в ожидании новостей мы не могли думать ни о чём, кроме участи Василия. Нервно расхаживали по плохо освещённому гулкому коридору. Сидели на жёстких креслах, снова вставали, обменивались короткими репликами. Генка то ли начисто забыл о своих планах непременно продолжить допрос, то ли поддался всеобщему настроению и решил его немного отложить.
– Гена, – тихонько проговорила я, поглядывая на Ангелину, которая, наконец, прекратила метаться, как тигрёнок в клетке, уселась на грубый деревянный стул, обитый коричневым дерматином, подпёрла кулачком подбородок и задумалась.
– Что?
– У палаты Муромцева надо бы пост полицейский организовать, мало ли что. Девушку нашу искать станут, вдруг капитана решат «тряхнуть»?
– За дружка переживаешь? – криво усмехнулся полковник.
– Да, переживаю! А что такого?! И Ангелина беспокоится, между прочим. Похоже, она вбила себе в голову, что Василий из-за неё пулю «поймал».
– Ой, Женька! Что дальше делать, ума не приложу! Я всегда нервничал и злился, когда ты приключения умудрялась найти! А тут сам, можно сказать, своими руками втравил тебя в историю. Чует моё сердце: тётя Мила за это по головке не погладит и наши добрые отношения и хорошее взаимопонимание навсегда канут в Лету.
– Думаешь не о том! – строго заявила я, – что дальше делать будем?
– Веришь, мы пока к больнице ехали, все варианты мысленно перебрал.
– И что надумал?
– Я её «закрою»!! В следственный изолятор ФСБ.
– На каком основании? Ты что, рехнулся на почве стресса?!! Девушка – свидетель, а не обвиняемая! И по какой статье, вообще?!
– Ничего, ничего, есть у меня знакомый, который всё тихонечко организует, а статью потом придумаю. Это сейчас самое надёжное место. Имя ей сменю, дело заведу, потом закрою за недостаточностью улик. Пройдёт как-нибудь. Оформим под именем «Петрова Ирина Сидоровна».
– Чего? Нет, Генка, ты точно не в себе. «Закроешь» девушку, используя паспортные данные своей бывшей жены?!
– А что?! Велика Россия, а Петровых в ней много, и самых разных, между прочим. Изменю год рождения, прокатит на время. А я быстренько показания соберу и сразу же займусь арестами.
– Она не согласится. Я бы точно не согласилась. Нет. Интуиция и чувство самосохранения у Ангелины хорошо развиты. А если решишь применить силу, – прервала я полковника, собирающегося возразить, – она больше ничего не скажет! И правильно сделает!
– Это почему ещё?
– Своё слово надо держать! А не перекраивать обещания в связи с изменившимися обстоятельствами. И потом, Генка, не забывай, что моим клиентом является Сомова… – я немного помолчала, оборвав себя, – короче, насильно «закрыть» не получится.
– Женька, да ты что?! И от меня её станешь защищать?!!
– Если понадобится.
Похоже, мы немного увлеклись, и нервный, накаляющийся тон беседы привлёк внимание Ангелины.
– Вы о чём спорите?
– О твоей безопасности. Понимаешь, сейчас есть всего один способ её обеспечить. Я спрячу тебя в одном заведении… Под чужими именем и фамилией, ты только ничего не бойся…
– Нет!! – твёрдо заявила девушка. – Это сработает только при условии, что никто ничего не узнает. А как только узнают, тут же и прихлопнут. Вы, таким образом, «им» только задачу упростите. Бегать никуда не надо – сидит девушка в изоляторе, приходи да убивай.
– Вот с чего ты взяла? Как узнают?!
– Генка, она отказалась, – влезла я, – не напирай!
– Кто ищет, тот найдёт! – горячо продолжила Ангелина. – Эта истина не нуждается в доказательствах. Нет. Я только с Женей!
– И после сегодняшнего «прокола» ты не передумаешь? – решила я уточнить.
– Ты была настороже и хорошо справилась с ситуацией. Ну, немного противников недооценила, но ты же их не знала, как я. А теперь и такой ошибки не допустишь.
– Это да!
– Женя, ты помнишь, тогда в машине, во время нападения бандитов, назвала меня «Лина»? Почему?
– Честно говоря, затрудняюсь ответить, – я задумалась, – наверное, просто, чтобы время сэкономить. А что?
– Меня так только один человек на всём белом свете звал – мамочка! Ты об этом, разумеется, знать не могла. И насколько я тебя успела изучить, мне сейчас не поверишь. Но я убеждена, что это мама подала мне знак с того света. Она выбрала тебя и отметила как моего ангела-хранителя. С сегодняшнего дня я перестану непрерывно бояться за свою жизнь и со временем обрету настоящий душевный покой. Потому что знаю – всё будет хорошо теперь, когда ты рядом.
– Ладно, – не очень уверенно ответила я.
Когда Ангелина говорила эти слова, глаза её сияли, как драгоценные камни. Наверное, от непролитых слёз или от испытанного недавно сильного стресса. Конечно, хорошо, когда клиент верит в своего телохранителя и заранее убеждён, что всё будет хорошо. Но наша беседа перешла в плоскость, далёкую от моего мировоззрения. И что на это сказать, чтобы никого не обидеть, сразу трудно понять. Зато высшие силы в виде ангелов небесных не иначе пришли мне на помощь и избавили от необходимости что-то отвечать. У Генки, который оставил бесплодные попытки убедить Ангелину во всех прелестях временного заключения в изоляторе ФСБ и внимал нашему разговору, растерянно переводя взгляд с одной на другую, зазвенел сотовый телефон.
Приятель нетерпеливо выхватил из кармана трубку. Судя по репликам полковника, звонили его подчинённые с места недавнего происшествия.
– Ничего, прорвёмся, – подмигнула я Ангелине, прислушиваясь к тому, что говорил приятель. – Что там? – нетерпеливо повернулась к Генке, как только он закончил разговор, – неужели парни ничем не порадовали?
– Ну, как сказать, улик полно. Но на след преступников с их помощью выйти не получится. Машину, сильно помятую и побывавшую в перестрелке, серую «Мазду» с тонированными стёклами, нашли примерно в квартале от места происшествия. Похоже, они сначала на ней ехать пытались, потом бросили. У брошенного авто и на месте нападения на вас работает следственная группа. Криминалисты изучают гильзы, следы крови, собирают вещественные доказательства. Машину проверяют «на пальчики».
– С базой угнанных автомобилей сверяли номера?
– Конечно. Уже пробили. Машинка действительно числится в угоне с третьего дня ещё. Результатов дактилоскопической экспертизы нужно ждать. И то, если повезёт, и ребятки задерживались ранее.
– Это что же, преступники машину два дня назад угнали? Генка, тебе не кажется, что вывод напрашивается сам собой?!
– Покушение тщательно готовили, значит, главарь банды хорошо проинформирован?
– Да.
– Не факт. Ну, разведка у них хорошо работает. Тут соглашусь. А с машиной – может, просто совпадение.
– Может, и так. Знаешь, ещё нужно дать ориентировки по больницам и отделениям полиции.
– Медицинские учреждения, зачем? Думаешь, это даст результаты? – приятель с сомнением покачал головой.
– Нужно попробовать. Смотри сам: как минимум двое из них ранены. Мало ли, вдруг кто обратится за помощью?!
– Ну, да, чем чёрт не шутит, – задумчиво пробормотал Генка, – могут рискнуть, вдруг, если припечёт, возьмут и пойдут к медикам. Хотя обычно у таких ребят есть на примете несколько знакомых докторов-недоучек или бывших врачей с подмоченной репутацией, которые оказывают подобные услуги по-тихому. А коллегам-полицейским чего искать прикажете?
– Неопознанные трупы, конечно. И свежие угоны в районе нападения.
– Почему угоны?
– С места преступления парни ретировались в спешке. Транспорт их сильно пострадал от моего тарана, но сначала на нём пытались уехать, значит, запасной вариант не предусмотрели. У них двое раненых, один может быть убит. Логичнее всего, чтобы скрыться, угнать неприметную машинку.
– Дельная мысль, учту. Только насчёт неопознанных трупов всё равно не понял.
– Ну, тело безвременно почившего товарища они на месте событий оставлять не стали. Прихватили с собой. Скорее всего, побоялись, что опознают и, таким образом, быстро на них выйдут. Но возить его по городу или пытаться в ближайшем лесочке захоронить – рискованно. Да и поважнее дела есть. Могут бросить где-нибудь в глухом месте, чтобы… после обнаружения… никто с сегодняшним происшествием не связал.
– Хорошо, поставим в ориентировку, – заявил приятель, вынимая сотовый телефон.
В больнице мы пробыли ещё около часа. Генка сделал несколько срочных звонков. В телефонном режиме выдал подчинённым парочку ценных указаний. Потом, наконец, в коридор вышла операционная медсестра. Она заверила нас, что операция прошла успешно, действие наркоза заканчивается, и пациент уже приходит в себя. Сейчас всё хорошо, и если не будет неожиданных неприятных сюрпризов, наш товарищ скоро пойдёт на поправку.
Потом Генка отправился поговорить с лечащим врачом, а мы – навестить Муромцева в палате. Бледный Василий полулежал на кровати, опираясь на высокую пирамиду, сложенную из подушек. По цвету лицо капитана лишь немногим отличалось от белой наволочки. Но держался он бодро, только долго сокрушался, что подвёл нас, не вовремя выбыл из строя и оставил одних на растерзание безжалостной банде. Мы уверяли, что справимся, и, главное, сейчас – поправить его здоровье, набираться сил, выздоравливать после ранения.
