Но здесь мои мысли приняли новое направление. Я вспомнил о своем ужасном открытии. А что, если Император давно убит или похищен злоумышленниками? Ведь я сам пришел к мысли, что Императоров несколько…
Мелодичный бой старинных часов прервал мои размышления. Наступил полдень. И тотчас я заметил вдалеке какое-то движение. Через зал шел Император.
Вот оно! До этого момента я питал слабую надежду, что Император не появится и мне не придется выполнять приказ Лин Эста. Но теперь выхода не было.
Император бесшумно пересек зал и скрылся за дверью. Сейчас он исчезнет в своих тайных покоях, а мне… Меня вдруг охватил дикий страх. Больше не раздумывая, я бросился вслед за Императором. Он стоял за дверью, спокойно поджидая меня.
Я упал на колени.
— Убей меня, о Повелитель! — воскликнул я, протягивая Императору свой меч.
В этот момент страх мой исчез. Оказывается, как это просто… Смерть вдруг показалась мне желанной.
Император стоял совсем рядом, рассматривая меня. В его глазах не было ни гнева, ни презрения. Казалось, он чем-то удивлен. Он даже не взял моего меча.
— Чей приказ ты выполнял? — спросил он меня вдруг. — Кто послал тебя, Носитель меча?
— Лин Эст… — пробормотал я еле слышно.
— Что поручил он тебе?
— Я должен был проследить твой полуденный путь, о Повелитель!
— А потом?
— Это все, о Повелитель!
— Как посмел ты нарушить присягу? Почему не убил заговорщика на месте?
— Вели меня казнить, о Повелитель! Я посмел подумать о тебе плохое…
— Продолжай.
— Твой лик меняется, о Повелитель! Ты являлся в разных обликах…
Император задумался. Его лучистые глаза смотрели на меня не отрываясь. Я хотел простереться ниц, но почему-то не мог отвести взгляда от его прекрасных глаз.
— Ты не опускаешь глаз… Ты хочешь служить Императору… — мелодично произнес он, и мне вдруг показалось, что я уже слышал когда-то эти слова.
Он все смотрел на меня, а я утопал в его взгляде, чувствуя, как наполняет меня любовь к Императору. Постепенно его лицо неуловимо изменялось, и мне стало казаться, что передо мной несколько разных людей, одни молодые, другие старше, но все они — Император…
— Ты совершил великое преступление, — сказал он наконец. — Любой другой за это немедленно расстался бы с жизнью. Но твои заслуги перед Империей так велики, что я прощаю тебя. Встань.
Меня ошеломило не столько неожиданное помилование, сколько новое упоминание о моих неведомых заслугах. Что такое я мог сделать?
— Государственные заботы тяжелы, — продолжал Император. — Они отнимают у меня часть вечной молодости. Посмотри на меня!
Я впился глазами в лицо Императора. Да, оно не было сейчас таким юным, каким его знали все. Это лицо было прекрасным, но оно менялось, старело!
— Видишь, даже беседа с тобой унесла часть моей молодости. Эта молодость перешла к тебе, продлив дни твоей жизни. Каждый час, каждый миг изливаю я на свой народ отнятую у меня молодость. И только в короткие полуденные часы великое Солнце вливает в меня новую силу, чтобы я снова мог отдавать ее своим подданным!
Рука Императора легла мне на плечо.
— А теперь вернись на пост. И когда Лин Эст спросит тебя, поведай ему правду о моем пути, но не о нашей беседе. А я спешу, ибо силы мои тают. Да здравствует Солнце!
15
Лин Эст сдержал свое обещание. На следующий же день Император подписал указ о назначении меня Старшим Носителем меча и центурионом вексиллариев. Впрочем, как я уже говорил, все они были казнены, и мне предстояло создавать эту часть заново.
Неожиданное повышение сделало меня недосягаемым для простых стражей. Мои бывшие товарищи теперь обязаны были вытягиваться при встречах со мной и молча выслушивать приказания. Не могло быть и речи о том, чтобы собраться за одним столом для выпивки и дружеской беседы. Потеряв своих прежних друзей, я не приобрел новых и чувствовал себя очень одиноким.
Новая должность все же дала мне ряд преимуществ. Теперь я имел право свободного выхода из дворца в любое время и в первый же вечер отправился в знакомый кабачок, чтобы поговорить с той девушкой. Но все мои попытки завязать разговор были напрасными. Она только испуганно молчала, теребя фартук, и умоляюще глядела на меня. Посетители заметили мои старания и стали насмешливо подбадривать меня. «Смотрите, какую отменную подружку подыскал себе этот центурион!» — крикнул кто-то. Рассвирепев, я выхватил меч, но насмешник предпочел затаиться. Я решил больше не привлекать внимания, прогнал девчонку от стола и как следует напился.
Формирование центурии закончилось через несколько дней. К моему изумлению, среди своих подчиненных я увидел Гуна. Поразмыслив хорошенько, вспомнив его драку с толстым Силом, я понял, что Гун — один из агентов Лин Эста. Мне оставалось только догадываться, сколько еще соглядатаев и шпионов окружает меня.
Лин Эст первый поздравил меня с назначением. Теперь он обращался со мной почти как с равным, однако оттенок высокомерия все время чувствовался в его голосе. А Скант — тот даже заискивал передо мной, хотя формально оставался моим начальником.
Служба моя протекала спокойно. Поврежденную бомбами казарму отремонтировали, и я поселился в квартире бывшего командира вексиллариев, которому за неизвестные мне прегрешения отрубили голову. Мое жалование было сказочным по сравнению с теми далекими временами, когда я служил простым шофером в группе Проверки. Однако девать деньги мне было некуда. У меня даже не осталось друзей, с которыми я мог их пропить.
16
От нечего делать я снова стал ходить на казни. С незапамятных времен они совершались всегда в одно и то же время — за час до полудня. Шепелявый автомат бормотал стандартную формулу обвинения, палач взмахивал мечом, зрители вскрикивали — словом, все было как обычно. И тем не менее каждый раз омерзительный холод пробегал по спине, в нижней части живота начинало противно ныть, а в шейных позвонках появлялась тупая боль, словно это мне отрубали голову.
Казни совершались ежедневно. Они являлись как бы бесплатным развлечением, обязательность которых была освящена обычаем.
Вскоре я обратил внимание на странную особенность. В прежние времена казнили за самые разнообразные преступления: казнили воров и убийц, грабителей, изменников, заговорщиков, кровосмесителей, бунтовщиков, небозрителей, шпионов, насильников. Теперь почему-то все казнимые были сплошь тайными агентами Песьеголовых. Я никак не мог поверить, что число вражеских шпионов за короткий срок выросло в десятки раз, и тем не менее факт оставался фактом. Изо дня в день судебный автомат произносил одну и ту же фразу, словно другие виды преступлений вдруг исчезли по всей Империи! И еще одно поразило меня: многие осужденные были очень молоды. Порой среди них попадались совсем дети.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
