Возможно так оно и есть, но он по-прежнему комиссар, и ты все еще офицер Пограничного флота назначеный в его сектор.
— Скопируйте сообщение капитана Иванова для капитана Зындрам, Эфрам. Сообщите капитану, что, на данный момент, я не вижу причин для изменения наших намерений.
— Есть, сэр.
Он сложил руки за спиной и стал снова рассматривать главный экран.
* * *
— Адмирал ведь не стал отвечать на это, Винсент? — спросил капитан Нерей Зындрам, командир КФСЛ «Бель Поль».
— Нет, сэр, — ответил лейтенант Винсент Вюрц. Офицер связи начал говорить что-то еще, но затем остановился, и Зындрам тонко улыбнулся.
Вюрц был молод, размышлял флаг капитан. На самом деле, он был моложе чем сам считал, жертва и наивности и трепета своей юности. Никоим образом не возникало мысли в мировоззрении молодого Вюрца, что любой флот неоварваров мог противостоять ФСЛ. По мнению лейтенанта, отчет манти о Битве при Шпинделе мог быть только дезинформацией. Ни одна другая возможность не допускалась. Тем не менее, несмотря на это, другая часть юноши тайно боялась, что заявления манти, в конце концов, могут содержать по крайней мере частицу истины. И, как и подавляющее большинство экипажа «Бель Поль», Вюрц никогда не видел реальных боевых действий. Возможность того, что он сможет увидеть его очень скоро, должна была изъедать ему душу.
Ладно, подумал Зиндрам. Ты видел бой, Нерей. И ты существуешь уже достаточно долго, чтобы лучше понимать, чем молодой Винсент, что когда кто-то стреляет в тебя, тоже начинается дерьмовая полоса. Вот почему ты сам чувствуешь себя немного нервно именно в этот момент.
Нерей Зындрам знал о серьезных недостатках этой операции с того момента, когда Контр-адмирал Пьюн поделился с ним своими приказами. Также, эти недостатки не стали меньше с тех пор. С другой стороны, он знал Пьюна много лет. Существовало не так много шансов, что адмирал собирается начать игнорировать приказы только потому, что он считал их глупыми.
* * *
«Он, кажется, не очень впечатлился моим предупреждением, не так ли?» Хирам Иванов наблюдал, как иконки соларианского соединения продолжали свое медленно беспощадное продвижение к терминалу.
— Типичный ответ мудаков солли, сэр, если вы не против, что я так выражаюсь, — ответил жестким голосом капитан-лейтенант Брайан Брокхерст, тактический офицер «Слоун Томпкинс». — Или может быть, я должен сказать, ответ отсуствует, сэр!
— Я не против этого вашго выражения, БиБи, — сказал Иванов довольно мягким тоном. — С другой стороны, давайте не будем переходить к каким-либо выводам. Мы далеко от Шпинделя, и нет никакого способа, что бы этот парень мог бы уже получили какую-нибудь детальную информацию из Старой Земли. Все, что у него есть, это все, что проходило из Айдахо и просочилось в его информационную сеть. Так что, вполне возможно, что он основывает свою оценку вожможностей противостоящх сил на… недостатке данных, скажем так. Интонация капитана казалась безрадостной. — Он может быть почти так же плохо информированы о наших реальных возможностях, как мы в том, кто разрушил нашу домашнюю систему в прошлом месяце.
Рот Брокхерста сжался. Его старший брат, его сестра, и их семьи жили на космической станции Гефест до нападения на двоичную систему Мантикора, и часть его хотела кому — нибудь, все равно кому, отомстить. И если он не мог добраться до людей, которые на самом деле запустилм «Удар Явато», то он был согласен на любую законную целью, которой мог достич. Он был не склонен искать оправдания врагам Звездной Империи, или их мотивам.
— Какая у них будет конечная скорость, когда они приблизятся до тридцати милионов километров? — Спросил Иванов через мгновенье, и Брокхерст взглянул на вычисления.
— Чуть меньше девяти тысяч кмс, в момент пересечения отметки, сэр. — Он посмотрел на капитана — Это увеличивает фактическую дальность наших ракет на три-точках-два миллионов кликов.
Иванов кивнул. Он учитывал это в своих расчетах, когда предупреждал солли не подходить к терминалу на растояние тридцати миллионов километров. На самом деле это превышает буквальный смысл его приказов, но по традиции Королевского Флота Мантикоры офицер должен был использовать свои собственные суждения — и благоразумие — в пределах общего смысла своих приказов. Операция Лакоон, долговременный чрезвычайный план Королевского флота, предусматривающий закрытие всех своих терминалов для солерианского судоходства, на самом деле не предполагает изгнание линейных крейсеров ФСЛ из космоса в радиусе тридцати млн километров от любого из этих терминалов. С другой стороны, очевидно, флот вскоре собирается начать полное осуществлении Лакоон два. Когда это случится, Мантикора начнется захватывать контроль над каждым терминалом, кому бы эти терминалы юридически (или, по крайней мере, номинально) не принадлежали, и также закроет всех их для солли.
Чего бы это ни стоило, и в кого бы не пришлось стрелять.
В любом случае завариться жуткая каша, мрачно думал Хирам Иванов. Если бы эти ублюдки в старом Чикаго собирались сделать что-то разумное, они бы уже сделали это. Изза их бездействия ситуация станет чертовски плохой прежде чем удастся ее улучшить, и я думаю пришло время ясно показать это другой стороне.
— Ладно, БиБи, — сказал он Брокхерсту через минуту. — Мы сделаем Залп Альфа если наши молчаливые друзья пересекут линию.
Брокхерст выглядел так, словно хотел возразить. Он не был большим поклонником оперативного плана Залп Альфа когда Иванов впервые предложил его, и до сих пор не был. Но, хотел он возразить или нет, он просто кивнул.
— Да, сэр, Залп Альфа, — сказал он. Я сейчас же начну подготовку.
* * *
— Отметка тридцать миллионов километров через одну минуту, адмирал, — обьявила лейтенант Эстель Маркер, астрогатор штаба Контр-адмирала Пьюна.
— Спасибо Эстель, — подтвердил Пьюн, и поднял свою голову к Жозетте Стайнберг. — Статус? — спросил он.
— Мы готовы на столько, на сколько это возможно, сэр. — Это был не самый формальный отчет о готовности, который Пьюн когда-либо получал, но Штайнберг была с ним в течение почти трех лет. К тому же, в отличие от Боевого Флота, они действительно коего-чего достигли за это время.
— Гало развернута и подготовлена к полной активации, — продолжил оперативный офицер. — Капитан Зындрам сообщает, что все системы противоракетной обороны укомплектованы и готовы. Остальные подразделения так же докладывают о полной готовности. Я не знаю как эти люди собираются ударить по нам с такого растояния, сэр, но мы готовы к этому.
— Спасибо, — сказал Пьюн, и вернулся к созерцаниею главного астродисплея. Расстояние до терминала было так смехотворно велико, как и подчеркивал отчет по готовности Штайнберг, и он почуствовал желание разделить неверие оперативного офицера в расстояние, о котором утверждали манти, будто бы они уничтожили команду Сандры Крэндолл. Если на то пошло, он был уверен, что Штайнберг на самом деле не хотела верить этим заявлениям.
Что бы ни произошло, по крайней мере Флот Солнечной Лиги знает, как сохранить хорошую мину, подумал он.
Мысль развлекла его, черный юмор как ни странно, все же он обнаружил что гораздо больше предпочитает такое отношение Штайнберг, чем паническую реакцию, которую, он подозревал, сообщение манти породило в другом месте. Не то, чтобы небольшая паника не пошла бы на пользу определенным офицерам Боевого Флота. Хотя, в данный момент…
— Запуск ракет! — Внезапно объявил один из рядовых Штайнберг. — БИЦ регистрирует множество ракетных пусков в три ноль миллионов километров!
* * *
КЕВ «Слоун Томпкинс», так же как и его собратья «Бристоль К. Яковлев» и «Гепард», был тяжелым крейсером класа «Саганами–С», и имел двадцать ракетных установок с каждого борта. Благодаря способности КФМ стрелять с двух бортов, это давало ему возможность сделать сдвоеный двухбортовой залп мощностю сорок ракет, и он был вооружен пусковыми установками предназначеными для двухдвигательных ракет Марк–16. Благодаря этому, его пусковые (и, что не менее важно, каналы наведения) могли использовать смену профиля и отсроченую активацию двигателя Марк–16, что на деле давало возможность делать счерверенные залпы — залп мощностю восемдесят ракет, а не «всего лишь» сорок — что бы «сложить» их огонь и насытить противоракетную оборону противника.
В настоящее время у кораблей Хирама Иванова также было буквально десятки ракетных подвесок прикрепленых к их корпусам, и эти подвески были загружены полнофункциональными многодвигательными ракетами Марк–23, с более мощными системами прорыва и большей дистанцией атаки (и с более тяжелыми лазерными боеголовками) чем Марк–16. Но МДР было намного меньше чем Марк–16, и Иванов не собирался тратить их без крайней нужды. Таким образом в плане «Залп Альфа» использовались только бортовые установки крейсеров, и даже приданные его пикету эсминци класа Роланд были в этот момент лиш зрителями. У них было едва ли чверть боезапаса крейсеров, и у Иванова было не больше желания тратить свой ограниченый боезапас, чем МДР.
