Да и название его – Астрахань – не единственное. Есть люди, которые называют его «Хаджи-Тархан», мусульманский город. Кто эти люди, думаю, догадаться несложно.
Я сейчас сижу в машине на улице Маркина – точнее, на небольшой площади, которая на эту улицу выходит. Справа – пятиэтажки, за спиной какой-то магазинчик, милая деревенская неухоженность – окраина. Дальше – улица уходит в частную застройку, в которой сам черт ногу сломит и в которой разномастные коттеджи за высокими заборами относительно мирно соседствуют со старыми, лет семьдесят назад построенными кирпичными двухэтажками, которые тогда считались приличным жильем. Теперь это настоящие клоповники, и, что самое опасное, часть из них заброшена. В одной из них – не заброшенной, но официально расселенной – и должна состояться интересующая нас встреча.
Я стою так, чтобы не было особо видно и в то же время чтобы при необходимости быстро выехать на улицу. Прямая видимость мне ни к чему. Улицу просматривает беспилотник – не армейский, а наш, переделанный из гражданского, операторского. При сегодняшнем солнце и синем, без единого облачка небе – надо внимательно, до рези в глазах всматриваться, чтобы увидеть его. Обычный квадрокоптер, замаскированный под птицу. Видеосигнал идет на автомобильный телевизор, немного перепаянный умельцами из лагерей. Дешево и сердито.
Собственно, в самой операции захвата я участвовать не должен. По-хорошему – я должен был сидеть сейчас в Ростове и опрашивать Кубинца, вернувшегося с ходки оттуда, – обязательная процедура, тем более что я его куратор. Но вместо этого меня дернули сюда, на всякий случай. Просто из тех, кто работает, немногие имеют опыт работы с русским ваххабитским подпольем. У меня он был – я в Поволжье работал до того, как все здесь началось.
Кошу я под бандита. Машина тоже откровенно бандитская – «гелик». То есть «гелендваген», «Мерседес G-класс». Хотите совет? Есть бабки – берите. Нет бабок – тоже берите, подержанную. Уникальная машина! Мне она чуть больше лимона обошлась, еще немного потратил на перекраску – и получил тачку, которая смотрится на все пять. Простая, неубиваемая, особенно если до середины нулевых год выпуска, при этом – рама, механические блокировки, простой кузов, который не проблема в любой мастерской заварить – восстановить. И что самое главное – машина выпуска восьмидесятых отличается от машины, выпущенной пару лет назад, небольшими деталями. Пока все гнались за дизайном – «Мерседес» работал над качеством. Так что мой вам совет, не берите всяких «крузеров», «рейнджей», «широких» – берите «гелик», не прогадаете.
Машина самопально бронирована в мастерской, оснащена приваренными к раме тяжелыми бамперами-отбойниками и набита оружием. По-другому здесь нельзя. Несмотря на то что в России запрещено автоматическое оружие – здесь оно, считай, у всех. Военная зона. Лично у меня в машине всегда лежит «калашников» и «МР5». Последний я купил на приграничном рынке. По словам продавца, его сняли с тушки польского громовца, но я в это не верю. Если верить всему, что тут говорят, получается, что личный состав относительно небольшого «Грома» за время войны поменялся несколько раз. Напрягает год выпуска – восемьдесят первый. Скорее всего, все-таки с кого-то из прибалтов, туда в свое время НАТО свои мобзапасы скидывало. Автомат был хоть и старый, но качественный, одно слово – немцы делали. Я поставил на него израильское цевье с рукояткой, зенитовский блок лазер-фонарь и крон с прицелом. Скорее всего, именно им я и буду работать, если припрет. Городская застройка, из автомата опасно шмалять. Пистолет, пулемет – самое то.
Но «калашников» у меня тоже есть. Обычный сто четвертый, который я дополнил по своему разумению. Жаль, что сейчас «ЭОТЕК» по разумной цене не купить, санкции, но у меня остались с давних еще времен – им ничего не делается, надежные, как камень. Ну и остальное… по мелочам.
Машина эта моя, личная, и бить я ее не хочу. Проблема в том, что служебные – слишком все одинаковые. И мало кто подумает о том, что в «гелике» может быть кто-то, кроме бандитов.
Поскольку перехватчики[14] всегда работают парами – в машине я не один. Так-то я один работаю – жизнь приучила не доверять людям, но «на войну» в одиночку ходить нельзя. Почему? А вы попробуйте вести машину и стрелять одновременно… это только в кино хорошо получается. Поэтому сзади у меня сидит Децл. Это кличка такая. Паренек из лагерей, он в семнадцать лет уже воевал с бандеровцами. Великолепный стрелок – вот и пусть сидит сзади, за руль я его все равно не пущу. Он один из тех немногих людей, которым я отчасти доверяю, это напарник Кубинца. Куба пошел на дело один, потому что так было нужно. А я взял на дело Децла, потому что был нужен напарник. Вот такой расклад…
Теперь – в чем суть операции. Исходя из той инфы, которая у нас была, и той, которую мы получили от того чеченского урода, – мы просекли, что в Астрахани будет встреча между представителями украинских нацистов и местным ваххабитским подпольем. Где – чех этого не знал, но наработки у нас были. Мы контролировали больше тридцати «точек», в отношении которых у нас был интерес. Точки, в которых жили родственники, жены известных нам джихадистов, точки, в отношении которых была получена информация, что это явка боевиков. Точки эти контролировались техническими средствами двадцать четыре часа в сутки. Как? Ну… способы разные бывают, некоторые с беспилотников, благо они сейчас дешевые, некоторые – со скрытых камер наружного наблюдения, расположенных… друг, а может, тебе и ключ от квартиры дать, где деньги лежат? Неважно, где расположенных, в общем. Веб-камера – хорошая вещь, дешевая, маленькая, установить, запитать, подключить к сети – да нет проблем. Получив информацию, мы сели на камеры и начали отслеживать активность. И один из адресов «дал флажок» – то есть проявилась подозрительная активность. Именно его мы и намерены брать.
В адресе этом живет вдова установленного боевика, ликвидированного при попытке устроить теракт в Саратове. Марина Калачева, но предпочитает, чтобы ее звали Марьям. Она местная, из Астрахани, из небогатой семьи – отца застрелили во время разборки браконьеров. Где-то познакомилась с парнями, парни оказались ваххабитами. С одним из них – у нее был никях, то есть «мусульманский брак», от никяха этого родился ребенок. Вообще, если поговорить с мусульманскими правоведами, с авторитетными людьми – выясняется, что понятием «никях» ваххабиты прикрывают самый банальный блуд: никях невозможен без родителей невесты и не предполагает, что после никяха невеста должна ложиться в постель. Но ваххабитам на это плевать: средний срок жизни русского ваххабита, принявшего радикальный ислам и вставшего на джихад, – полтора года, и за эти полтора года они берут от жизни все, что могут. Жених забрал Марину к себе на родину, в Саратов, где через несколько месяцев был уничтожен при штурме конспиративной квартиры. Против Марины ничего не было, ее вызвали в прокуратуру, вынесли предупреждение. А что еще можно сделать, если вся ячейка уже в райских садах Фирдауса, свидетелей нет, баба клянется, что ничего про делишки своего мужика не знала – уходил рано, приходил поздно, иногда и вовсе не приходил. А то, что она вела страничку в «ВКонтакте», где призывала русских принимать ислам, ну, это ничего не значит, да. Родители жениха ее прокляли и не приняли, она вернулась в Астрахань, поселилась одна, но адрес ее взяли на контроль, на случай чего. И сейчас у нее в адресе как минимум трое, из которых как минимум один – в федеральном розыске.
Сейчас еще бандеровцы подъедут, послушаем, что они говорить будут, – и зайдем в адрес. Аллаху Акбар, короче…
Адрес был старым, построенным еще при усатом вожде двухэтажным зданием, рассчитанным на восемь квартир. Наверное, когда-то это было элитным жильем, мечтой советской семьи, большинство из которых прозябали тогда в деревянных бараках. Балкон, кухня, комнаты… все, как у людей. Теперь – это было трущобами. Крысы, гнилые и вот-вот готовые провалиться деревянные перекрытия, узкая, низкая лестница, ведущая на второй этаж. Плач ребенка из-за покосившейся, обитой дермантином двери, мутные, не мывшиеся уже несколько лет стекла в крохотном подъезде. Заложенные кирпичом оконные проемы в выступающих балконах – чтобы получить еще одну теплую комнату. Все какое-то жалкое, скукожившееся…
Старая, но еще ходкая «Шеви-Нива» резко свернула с дороги, перевалила через почти провалившиеся мостки через придорожную канаву и въехала во двор, образованный с одной стороны зданием, с другой стороны – покосившимися, темными от времени деревянными сараями, в которых жители трущоб хранили свой скарб. Бродячая собака бросилась бежать, юркнула в какую-то дыру в заборе, в углу дворика стоял «Запорожец», без окон, без дверей, без колес, днищем вросший в землю. За его рулем сидел бедно одетый пацан лет десяти-двенадцати, он гудел, надувая щеки, крутил руль и представлял себе, наверное, сочинскую трассу «Формулы 1»…
