Эй…
МЕЛКИЙ (подняла голову). Лева, я, наверно, не поеду…
ЛЕВЧИК. Чё?
Пауза.
МЕЛКИЙ. Я не хочу ехать туда.
ЛЕВЧИК. Я не понял. Еще раз.
МЕЛКИЙ (громче). Я не поеду.
ЛЕВЧИК. Ты чё упала, что ли?
МЕЛКИЙ. Может быть.
ЛЕВЧИК. Да, ладно. Чё ты начинаешь?
МЕЛКИЙ. Я не начинаю. Просто я не еду и все…
ЛЕВЧИК. Перестань. Чё я сделал-то?
МЕЛКИЙ. Не ты. Просто я устала, Лева.
ЛЕВЧИК. Чё ты устала? Сумки таскать? Или деньги считать? Чё ты устала?
МЕЛКИЙ. Сукой быть устала.
ЛЕВЧИК. Кем?
МЕЛКИЙ (встала). Сукой. Сукой среди сук. Потому что там модно быть сукой. Модно всех ненавидеть и презирать. Ты глядишь на них и сучеешь. Они глядят на тебя и тоже сучеют. Круговая порука. Там все обречено. К тебе на улице подходит мальчик, просит на хлеб, а ты посылаешь его. Хотя что-то в тебе хочет дать ему эти жалкие деньги. Но ты посылаешь. Потому что никто не дает, а почему я должна. Я не должна. И ты посылаешь его. А потом еще и выдумываешь, что он зарабатывает больше тебя. А на самом деле он не зарабатывает вообще…
ЛЕВЧИК. Какой мальчик, ты чё…
МЕЛКИЙ. А я не хочу так больше. Я хочу, чтобы как человек…. Как тетя Паша. Как все они. Вот так хочу. Ты им говно, а они тебе добро. И еще извинятся, что мало дали. Вот так я хочу. И чтобы моя дочь также. Чтобы не думать, какая же я все-таки сука. Чтобы не мучится. Понятно? Понятно тебе?!
ЛЕВЧИК. Не ори, психичка.
МЕЛКИЙ (тише). Не ору.
ЛЕВЧИК. Орешь.
МЕЛКИЙ. Не ору. А самое главное, что ты понимаешь всё. Понимаешь, что живёшь неправильно. Но всё равно продолжаешь так жить. А потом это начинает тебе нравится, и ты уже прёшься, тащишься от этой своей сучести. А душа в это время умирает.
ЛЕВЧИК. А жопа у тебя не умирает?
МЕЛКИЙ. Прекрати.
ЛЕВЧИК. Это ты кончай. Высший смысл ей открылся, ё-моё.
МЕЛКИЙ. Открылся.
ЛЕВЧИК. Да с жиру ты бесишься просто. Хочешь остаться? Пожалуйста. Флаг тебе в руки. Вперед с песней. Живи тут с быдлом. Вой на луну. Чё думаешь, кто-то заплачет, что ли? Обломайся! Никто по тебе плакать не будет. Никому ты не нужна. Оставайся. Посмотрим, как ты тут проживёшь. Думаешь, десять дней прожила что ли и всё. Ага. Радуйся. От силы еще месяц в тазике помоешься, на лунку походишь и запоешь. Чё я тебя не знаю, что ли.
МЕЛКИЙ. Не знаешь.
ЛЕВЧИК. Знаю. Вот так вот выучил.
МЕЛКИЙ. Не знаешь.
ЛЕВЧИК. Ну, оставайся. Чё я против, что ли.
МЕЛКИЙ. И ты мог бы остаться.
ЛЕВЧИК. Я?
МЕЛКИЙ. Ты.
ЛЕВЧИК. Я чё упал, что ли. Я, по моему, пока еще не падал.
МЕЛКИЙ. Нет, серьезно.
ЛЕВЧИК. Чё серьезно-то? У тебя крыша просто едет.
МЕЛКИЙ. Тут лесопильня есть. Я тебе говорила.
ЛЕВЧИК. И чё?
МЕЛКИЙ. Можно восстановить её…
ЛЕВЧИК. И чё? Песни по ней петь ходить? Мальчик хочет в Тамбов…
МЕЛКИЙ. Можно квартиру продать. И эти вот деньги. Этого хватит. Я узнавала.
ЛЕВЧИК. Прям узнавала?
МЕЛКИЙ. Узнавала.
ЛЕВЧИК. Тогда, конечно, это серьезно. Спору нет. Тогда я молчу.
МЕЛКИЙ. А у людей бы работа была.
ЛЕВЧИК. Конечно. И зарплата. И смысл бы в жизни появился. Всё чики-чики.
МЕЛКИЙ. И мы бы нормально жили.
ЛЕВЧИК. Да вообще бы жили вот так. Я чё спорю, что ли. Школ бы тут понастроили на каждом шагу, цирков, ё-моё, детских дошкольных учреждений. Да?
МЕЛКИЙ. Я серьезно.
ЛЕВЧИК. А я чё в шутку, что ли? Я тоже серьезно. Твоя идея меня вдохновила.
МЕЛКИЙ. Лева…
ЛЕВЧИК. Чё Лёва? Лёва уже думает, как он Россию возрождать будет. И как ему памятник потом поставят за это из чистого золота. Посмертно.
МЕЛКИЙ. Перестань.
ЛЕВЧИК. Да я только начал, вообще-то. А потом благодарные потомки прочтут в учебниках истории параграф про Лёву. С картинками. Вот Лёвчик делает первый шаг на нелегком пути возрождения России — продает квартиру. Вот он забивает последний гвоздь в тело восстановленной лесопильни…
МЕЛКИЙ. Перестань.
ЛЕВЧИК. Вот он строит крупнейшую в мире ГЭС на местной речке-говнетечке…
МЕЛКИЙ. Я сказала — перестань!
ЛЕВЧИК. Ладно, всё, блин. Хорош. (Поглядел на часы). Скоро уже поезд. Пошли на улицу.
МЕЛКИЙ. Я не еду.
ЛЕВЧИК. Кончай, а. В поезде продолжим.
МЕЛКИЙ. Нечего продолжать. Я не еду.
ЛЕВЧИК. Я сказал — кончай. Хорош. Всё. Тут скоро пустыня будет. Тайга. Лес.
МЕЛКИЙ. Это там пустыня будет. Переубивают все друг друга. Загрызут.
ЛЕВЧИК. Ты чё такая трудная-то?
МЕЛКИЙ. Поняла потому что…. Когда рожала поняла. И потом когда…
ЛЕВЧИК. Я тебе щас по чайнику настучу, тогда поймёшь. Крышу на место поставлю…
МЕЛКИЙ. Я, когда рожала…Бога увидела…
ЛЕВЧИК. Да ты чё? И чё он? С бородой?
МЕЛКИЙ. Без.
ЛЕВЧИК. Лажа, значит. Бог с бородой. Ну, и чё дальше было?
МЕЛКИЙ. Какая разница.
ЛЕВЧИК. Да нет уж, продолжай, раз начала. Я люблю про бога. Мы с ним кореша.
МЕЛКИЙ (после паузы). Он сперва в углу стоял. Смотрел всё на меня. Шептал чё-то…
ЛЕВЧИК. Молился, фигали. Чё ему еще делать.
МЕЛКИЙ. А потом подошел. По лбу меня погладил. И поцеловал…
ЛЕВЧИК. Вот гад! Чужих жен целует. Казанова, ё-моё.
МЕЛКИЙ (заплакала). И тогда я поняла, что он не оставил меня. Я его предала, оставила, а он нет. И никогда не оставит. Всегда будет со мной. Он никого не оставляет потому что. Никого и никогда.
ЛЕВЧИК. Молодец какой, а.
МЕЛКИЙ. И ей, тете Люсе кассирше я про него рассказала, и она мне поверила, и сказала, что не будет ничего с собой делать. Сказала, что жить будет. Жить будет, сказала. Жить. И я тоже хочу жить. ЖИТЬ, Лева…
ЛЕВЧИК. Дак живи, чё я против, что ли? Хоть сто лет живи.
МЕЛКИЙ. Ты не понял…
ЛЕВЧИК. Всё. Хорош. Едешь?
МЕЛКИЙ. Нет.
ЛЕВЧИК. Мы тогда поехали.
МЕЛКИЙ. Кто — вы?
ЛЕВЧИК. Мы. Кто? (Кивнул на коляску). С ней вон. А ты чё думала, я её здесь оставлю, что ли? Ни фига. Не получится. Я хоть и сука, а своё потомство по свету не разбрасываю.
МЕЛКИЙ. Я не дам тебе её.
ЛЕВЧИК. Да что мы говорим.
МЕЛКИЙ. Не дам. Я её рожала.
ЛЕВЧИК. Даааа. А перед этим чё было? Ну-ка вспомни.
МЕЛКИЙ. Ничего не было.
ЛЕВЧИК. Да чё ты! А сколько я бабок выкинул, что бы ты её родить смогла, не помнишь случайно? А? Ну-ка скажи. Сколько ты абортов сделала, пока ходила, трахалась на каждом углу. Чё то я запамятовал…. А? Правильная, бля. Высший смысл ей открылся. Бога она видела…
МЕЛКИЙ. Я тебе отдам деньги.
ЛЕВЧИК. Давай.
МЕЛКИЙ. Отдам.
ЛЕВЧИК. Мне щас надо. Давай.
МЕЛКИЙ. У тебя они. Там мои тоже есть.
ЛЕВЧИК. Да?! Сколько?
МЕЛКИЙ. Не знаю.
ЛЕВЧИК. Да ни фига там, потому что нету твоего. Всё своё ты потратила. Думаешь, шмотки я на свои тебе покупал. Обломайся, девочка.
МЕЛКИЙ. Я отдам тебе…. Потом.
ЛЕВЧИК. Я чё спорю, что ли? Вот когда отдашь — тогда и заберешь её.
МЕЛКИЙ. Лева, ты же шутишь, да?
ЛЕВЧИК. Конечно, шучу. Я же шутник, ё-моё.
МЕЛКИЙ. Ты шутишь…
ЛЕВЧИК. Шучу. Ха-ха-ха. Так сколько ты абортов-то сделала, девочка? Сама, поди, не помнишь? Хочешь, скажу? Карточка у тебя такая есть, знаешь? Из женской консультации такая. А там такая графа есть еще. Аборты называется. А напротив неё циферка. Знаешь, какая циферка? Двузначная циферка. Вот так вот. Двенадцать или пятнадцать циферка. Вот так вот. Правильная, ё-моё. Все суки, а она правильная. Хер тебе. Обломайся. К таким как ты бог не приходит. Он от таких подальше держится. А трахарей-пахарей у тебя сколько было?! Не помнишь?! Сто?! Двести?! Пятьсот?! Миллион?! Чё ты бога-то не увидела, когда подставляла каждому?! А?! И когда выблядков своих пылесосу скармливала. А?!
Пауза.
Ну, так чё? Давай деньги или мы поехали.
МЕЛКИЙ. Я тебя ненавижу.
ЛЕВЧИК. Взаимно чё.
