встретив его серьезный взгляд, только кивнул. После, защелкнул на место обойму, оттянул затвор, загоняя патрон в патронник и убрал пистолет назад, в бардачок.
— Вам бы пострелять, — рассеянно произнес я, смотря на проносящиеся за окном деревья.
— На завтра в тир записался, — ответил Андрей. — Давно уже хотел.
— Не люблю я оружие, — потянулся Миша. — С армии еще не люблю
Миша у нас единственный, кто успел отслужить. Остальные то сразу на вышку полетели, а он маялся, маялся, да после ушел на службу. Год в образцово-показательной части, где даже присягу с автоматами принимали и какой-никакой, но опыт боевых действий. Точнее будет сказать наблюдение за таковым. Ибо отправляли их куда-то в Африку, в качестве ознакомительной поездки, как раз в то время, когда там работали наши миротворцы. И, понятное дело, что даже в качестве наблюдателей обычных зеленых юнцов в такие места не отправляют. Но Миха не особо любил распространяться об этом времени своей жизни, что подкидывает мне определенные мысли на его счет.
— На месте, — достаточно резко, что выдавало нервозность, тормознул Андрей. — Тох, там ребята не просто с золотой ложкой в жопе, как ты любишь говорить, но и с отсутствием мозга и чересчур развитой вседозволенностью. Тусил с ними одно время. Те еще выблядки.
— Прорвемся, — хрустнул я шеей. — Первый раз что ли?
Местный загородный дом стоял довольно обособлено от других, похожих. Три этажа, каменная облицовка, а-ля под натуральность, и приличных размеров стоянка вдоль улицы. Высокий забор, с метровым кирпичным основанием и двухметровыми прутьями выше. Ну и музыка, которая долбила столь громко, что слышно было даже здесь на дороге. Про обилие светомузыки, прожекторов и цветных фонарных столбов можно и вовсе умолчать.
— Какая безвкусица, — сморщился Андрей. — Даже днюху нормально справить не может.
— Знаешь хозяина? — посмотрел я на него.
— Да, было дело, общались, — отвел Андрюха взгляд. — Пока ради прикола наркоту мне в алкоголь не подсыпал. Чуть человека не убил тогда.
Обожаю нашу золотую молодежь. Нет, вот правда. Берут от жизни всё и ни в чем себе не отказывают! Мечта прям!
Иронией в собственных мыслях заглушить пытался отвращение и зарождающуюся злость. Адреналин погнал кровь быстрее, от чего тут же вспотели ладони и воздуха организму необходимо стало больше. Глубокие вдохи через нос и крепко сжатая челюсть — неприятный для меня звоночек.
— Пошли, что ли, — мотнул я головой, проверив, как из-за пояса достается пистолет.
Гостей на празднике жизни было предостаточно. Я бы сказал, что такую толпу видел только в кино. Внутренняя территория участка практически вся забита людьми. Ну, как людьми, пьяными обрыганами, вливающими в себя алкоголь литрами, закидываясь, при этом, наркотой. Музыка буквально оглушала. Тяжелые басы неприятно резонировали внутри, а сверкающие фонари, слепили не хуже светошумовых.
Вход внутрь дома закрыт не был. Странно, но ни охраны, ни каких-то препятствий на нашем пути не возникло. Хотя, какая здесь может быть охрана? Садом и Гоморра, мать его.
Лежащая на столе девушка, одетая в один только купальник, весело смеялась, когда с её живота слизывали алкоголь, стекающий от шеи вниз. Вот к зеленоватым каплям присоединился белый порошок и всё это, под веселое улюлюканье, буквально всосал в себя заметно поддатый малый. При этом, он естественно, не особо сдерживался, скользя ладонями по всему телу девушки. А та, будто так же ловила от этого кайф, изгибаясь тому навстречу и направляя голову руками, все ниже и ниже.
— Не расходимся, — обернулся к парням. — Хрена с два потом друг друга найдем.
Музыка внутри играла тише, но приглушенный свет и дискотечные шары не позволяли держать все окружение под контролем.
Первый этаж представлял собой, по большей части, обеденную зону, растянутую на площадь в эдак метров сто квадратных. Комнаты прислуги, кухня, холл. Никаких дверей и соответственно закрытых помещений здесь не было, так что прошли мы всё достаточно быстро.
Лестница на второй этаж бросалась в глаза своим размахом. Идущая по бокам холла, она выглядела, будто подиум какой. Красная дорожка, перила, из белоснежного, обработанного до идеальной глади дерева и картины вдоль, подсвечиваемые светильниками, в виде свечей. Уже здесь, на втором этаже, коридоры расходились по обе стороны, с простором в виде бильярдной, караоке-зоной и гостиной, раз в десять больше, чем моя однокомнатная квартира целиком.
Закрытых дверей было несколько. В первую я еще пытался достучаться, но после, видя мой нервоз, Миша просто-напросто высадил её ногой. Внутри на огромной кровати шевелилось нечто из людей. Ноги, руки, тела и стоны. Неприятный аромат пота, смешался с алкогольным смрадом и дымом от кальяна. Приглушенный свет дополнял картину всего этого, заставляя ком тошноты подойти вплотную к глотке.
— Какая мерзость, — сплюнул Миха, сдавая назад.
Взгляд его на мгновение прилип к Андрею, но тот, что интересно, не возмутился в праведном гневе, а также морщился, часто сглатывая.
— Не смотри на меня так, — пробормотал он. — Я в таком не участвовал.
Продолжать тему не стали, оказавшись у второй закрытой двери. Здесь всё было проще, всего лишь парнишка, связанный по рукам и ногам, сидящий на стуле с кляпом и завязанными глазами. Ну и две девушки, как без них. Одна расположилась перед парнем на коленях, а вторая, с плеткой в руках, хлестала того по спине. На нас внимания они обратили мало, как, впрочем, и мы задерживаться не стали.
Еще две комнаты ничем особым уже не удивили. В одной, вполне себе цивильно, играя в приставку, собралась компания из парней семи. Правда, достаточно отчетливый запах, исходящий от той сигареты, что они передавали после затяжек, вопросов не оставлял.
Последняя же комната и вовсе показалась верхом целомудрия, где просто две девушки, пока еще даже в одежде, не могли оторваться друг от друга. Поцелуи и рычание, шлепки и сдавливание шеи до хрипоты.
— Как же скучно я живу, — философски покачал головой Миша. — Третий?
Молча кивнув, я развернулся на месте и пошел назад, к лестнице. Уже здесь, вновь
