Количество брошенной техники по дороге заставляло нехорошо задуматься. На обочинах попадалось буквально что угодно — от грузовиков с лысыми покрышками до многобашенных танков с размотанными гусеницами или вскрытыми жалюзи моторного отделения. Их не бомбили, вовсе нет, они просто сломались в дороге — и всё. Ни ремонтников, ни даже внятных попыток свинтить что-нибудь ценное. Около нескольких беспомощных коробок ещё чесал в затылках в ожидании невесть какой помощи донельзя растерянный экипаж — обычно молодые, не старше Вашей Покорной, ребята с исполненными тоскливой безнадёги взглядами.
Полный бардак.
Единственное что радовало — мимо пронеслись куда-то по своим воздушным делам штук десять истребителей. Смешные тупорылые бочки с крылышками, совсем как в полнометражках Миядзаки. Очень хотелось надеяться, что воевали они лучше, чем выглядели.
В пункте назначения бардак царил ни капли не меньший. Поезда не смогли даже толком заехать в центр города. Они сначала убавили скорость до черепашьего шага, а потом двинулись по объездным стрелкам куда-то вглубь складских кварталов, далеко в стороне от двухэтажного здания пассажирского вокзала.
— За ними — приказал Романенко. — Там оборудованная стоянка.
Уж не знаю, на что рассчитывал наш воен-инженер, но бесконечные одноэтажные склады, ржавые цапли погрузочных кранов и пара заброшенных деревянных бараков с тёмными провалами выбитых окон как-то не ассоциировались ни с какой приличной стоянкой.
— Нам сюда, — тусклый синий огонёк в поле зрения отметил приземистое складское здание. Довольно большое, но для наших габаритов на первый взгляд малоподходящее.
— Это что, укрытие? — на вид склад ни капли не различался с остальными. Вполне приличных размеров, но поместиться туда наш боевой колосс вряд ли мог даже лёжа. Окоп там у них, что ли, бетонированный под этим складом?
— Возьмитесь за крышу, — предложение Арона Моисеевича в точности подтвердило шизофреническую гипотезу, — и аккуратно толкайте от себя вдоль рельсов. Только аккуратно, я вас очень прошу. Ролики постоянно клинит.
Металлическая поверхность унылого коричневого цвета омерзительно заскрипела под металлическими пальцами и пришла в движение. Листы кровельного железа, один за другим, превратились в смятую гармошку. Затем что-то гулко лопнуло, и кусок стены длиной метров пять шумно грохнулся на землю в облаке цементной пыли.
— Мне как, продолжать? — уж не знаю, чего ждали остальные пассажиры нашей самоходной бани, но перед глазами Вашей Покорной зиял провал развороченного склада — ни обещанной сервисной ямы, ни, тем более, команды специалистов. Где-то на периферии восприятия изумлённо ахнула Ксения. Она такой подлянки явно не ожидала.
— К вокзалу! — стоит отдать Романенко должное, время на раздумья он зря не тратил.
Если бы не вагоны под ногами, добраться удалось бы куда быстрее. А так — полгорода могло наблюдать, как стальная громада нерешительно топчется между путями в попытках как-то примостить ногу между бесконечными рядами товарных вагонов и грузовых платформ.
Не то, чтобы Ваша Покорная испытывала какие-то предубеждения относительно пристального чужого внимания, но до этого, за все двадцать три года сознательной жизни, в жанре клоунады работать всё же ни разу не приходилось.
— Ждите здесь, — Романенко выскочил, едва лишь колосс замер у края вокзальных платформ. Толпа внизу суетилась изрядная, так что, если бы не агрессивная жестикуляция пистолетом, расталкивать народ ему пришлось долго.
На стоянке звуки внутри колосса начинали проникать даже в изолированную термен-камеру. Гул вентиляции, журчание воды, негромкое потрескивание остывающего металла — только сейчас понимание того, насколько же эта машина чужда всему прошлому жизненному опыту накатило в полной мере.
— Женя, Ксения, — голос Арона Моисеевича как нельзя кстати нарушил пугающую тишину, — Я понимаю, это всё жутко не к месту, но и вы тоже поймите…
Чёрт его знает, чего хотел сказать, но Ксения поняла его с полуслова.
— Конечно, — подтвердила она. — Идите, мы скажем.
Где-то на периферии восприятия хлопнула дверь. Побежал учитель из машины как был — в одном исподнем и шлёпанцах на босу ногу.
— Куда это он? — как ни странно, заданный в пустоту вопрос не остался без ответа.
— К семье, — пояснила Ксения. — Он своих ещё с ночи на вокзал всех отправил, вместе с нашими ребятами. На последнем составе они шли, если бы не мы — там бы все у моста и остались.
— А тут он тогда чего забыл? — удержаться от вопроса не получилось. — И почему бегает в одних трусах?
— Мы когда "Чапая" в ангаре поднимали, Арон Моисеевич под брызги отработки угодил, — судя по голосу, Ксения вспомнила куда больше, чем хотела. — Одежду в лохмотья, хорошо ещё глаза не сожгло. Романенко вернулся, как раз транспорт им всем пробил, а город бомбят уже, и по казармам, и по вокзалу, только и успели ведро нейтрализатора из просроченных запасов кое-как развести, какая тут одежда…
Ксения умолкла.
С продолжением расспросов после такого как-то уже не заладилось.
* * *
Ожидание затянулось. Романенко возвращаться не торопился, Гитлер — тоже. Зато вот желание что-нибудь попить, съесть и полежать накатило с новой силой. Вокруг бурлил своей шумной бестолковой жизнью переполненный вокзал. Нас для них как и не существовало. Не то, чтобы Ваша Покорная любила скандалить — но ситуация того явно требовала.
— Кхм! — понятия не имею, чем боевой колосс разговаривал, но первый, ещё проверочный, звук раскатился металлическим эхом над всем вокзалом. Пара осторожных постукиваний бронированным пальцем о металлическую крышу здания подкрепили его оглушительным грохотом — только взметнулись к небу грязные жирные голуби.
— Мне бы хотелось напомнить, — как оказалось, голос боевого колосса замечательно передавал раздражение, — что если кто-то не хочет кормить свою армию, ему придётся кормить чужую. Нам поесть дадут вообще, или мне в следующем веке зайти?
Вокзал замер.
На мгновение пропали все звуки — от приглушённого шума толпы до пронзительного свиста паровозных гудков.
— Раз, — лишённый эмоций отсчёт в пронзительной тишине оказался именно тем, чем надо. — Два…
Считать до трёх не пришлось. Откуда-то прямо из окна второго этажа до пояса высунулся растрёпанный толстый дядька в пиджаке, и принялся чего-то неразборчиво кричать. Понять, чего именно, так и не вышло — но показавшийся за его спиной Романенко обошёлся несколькими энергичными жестами. Как по мне, взмах пистолетом особенно удался. Асоциальную деятельность пришлось временно свернуть, но свои результаты она дала: не прошло и минуты, как из дверей вокзала буквально вылетел юный лопоухий салабон. В руках он держал пару сигнальных флагов, но пользоваться, судя по неуверенным взмахам, умел ими не сильно лучше школьницы-чирлидерши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
