Почерпнув ладонью немного снега, он растопил его своим теплом и, макнув карандаш в получившуюся воду, принялся зарисовывать избу. Он тщательно выводил каждое бревнышко, каждый узор. Когда изба была запечатлена, Алексей по памяти стал рисовать старуху в платке. Он попытался максимально точно изобразить, как был повязан платок, но вот узор на платке он вспомнить не мог.
Дунул легкий порыв ветра. Колокол вновь напомнил о себе. Алексей оторвался от рисунка, мгновение соображал и поднял глаза на флаг на гребне избы.
Флаг расправился. Он был готов сложиться, но Алексей все же увидел то, что хотел. Это просто удивительно!
На флаге были изображены лик Солнца и профиль Луны. Они имели человеческие черты: традиционно округлые щеки и добрые глаза. Лики были окутаны цветами и растениями.
Просто так ничего не бывает. Если человеку фамилия Кузнецов, значит один из его предков работал в кузнице. Если существует понятие «сутки», то оно, несомненно, произошло от слова «ткать». На все есть причины. У всего есть корни.
Корни были и у этого флага. Он что-то означает. Вот только что?
Калинин зашел в избу. Внутри она была самой обычной. Сени, давно нуждающиеся в ремонте, печь с обвалившейся замазкой, простая кустарная мебель. В избе было тепло. Прямо возле порога красноармейцы свалили шинели и ватники. Чуть поодаль «шалашиком» стояли винтовки. Из комнат раздавался зычный солдатский говор. Алексей посмотрел на стену, на которой висели хозяйкины тулуп и платок. Он протянул руку и снял платок с крючка.
Шерстяной треугольный платок был в некоторых местах изъеден молью. Кое-где он был заштопан. По краю треугольного платка шел сложный узор, и теперь, видя его полностью, Алексей мог попытаться его прочитать.
На славянских льняных полотенцах, на одежде и платьях изображаемый узор переплетающихся ромбов, линий, колечек и уточек мог изображать праздник Купалы, Великую Матерь Макошь, силу огня, таинство зерна, колдовство кузни… Здесь не было пересеченных линиями и усеянных точками ромбов, обозначающих посеянное поле. Здесь были скручивающиеся и завивающиеся узоры. Но этот орнамент Калинин знал. Корни и деревья. Они образовывали нижний ряд. А тот орнамент, который составлял верхний ряд, оказался новым для Алексея. Словно противоборствуя корням и деревьям, им навстречу были направлены колокольчики и кружочки на палочках.
Это был оберег. Изображение на одежде, оберегающее хозяина от напастей, а так же сулящее силу, дающее жизнь. Славяне обычно изображали священных зверей, — коней, уток, оленей с рогами. Здесь этими изображением служили колокольчики и кружочки. И противостояли они деревьям.
Алексей принялся зарисовывать узор на отдельный лист.
— Чаю на травах не хотите? — спросила уже знакомая старушка, тихо подошедшая сзади.
— Спасибо, не хочу, — ответил Алексей. Он был поглощен изучением вышивки на платке. — Вы не знаете, что означают эти узоры?
— Не знаю, — пожала худыми плечами старушка. — Платок достался мне от матери, а ей — от бабки.
— А кто построил избу?
— Прадед мой. Давненько это было.
— Почему на фасаде изображены волнистые линии?
— Не знаю, — совсем растерявшись, ответила старушка. — Но думаю, что волны означают воду. Разве не так?
— Возможно, — задумчиво произнес Алексей. — Но почему вода? У вас поблизости есть река или озеро?
Старушка отрицательно покачала головой.
— Значит, не хотите чаю, — произнесла она. — Тогда возьмите булочку с маком. Только испеченная. Возьмите обязательно!
— Спасибо. — Алексею было как-то неудобно брать у старушки булочку, которую она протягивала. Наверняка, в деревне было плохо с хлебом.
— У вас самих, наверное, не хватает продуктов! — попытался воспротивиться он.
— Я испекла маковки специально для солдат. Возьмите.
Алексей рассеянно взял булочку. Она была теплой, мягкой, душистой. Сверху запеченную корочку покрывал слой мака. Калинин не стал есть булочку сейчас, а положил её в вещмешок.
— Вот и хорошо! Значит, потом пригодится! — напоследок произнесла старушка и удалилась в комнату.
Алексей тщательно зафиксировал изображение с платка и вновь вышел на мороз. Небо было покрыто серыми разводами, солнце нигде не проглядывало. Он вдруг поднял голову.
Колокол! Алексей отчетливо слышал его удары. Это значит, что где-то рядом находится церковь!
Калинин мигом соскочил с крыльца.
— …распахивается дверь и входит старушка, божий одуванчик. Я и говорю ей: «Страхуем, бабушка, от стихий, наводнений, от старости, от дрязглости…» А она в ответ: «Мне, сынок, Федя Краснов надобен!» А я ей: «Зачем вам Федя Краснов, когда и я вас не хуже застрахую». А она дай-подай Федю. «Нету, — говорю, — Феди. Курить пошел. Покурит — вернется.» А она мне: «Как это, покурит?» Я говорю: «Как обычно это делается. Взял папироску, дунул, закурил.» Она как заверещит! У нас в конторе чуть стекла не вылетели. Оказалось — мамаша Федина. Чубу дурному уж тридцать лет, а он от матери прячется, словно пацаненок, не говорит, что курит…
— Коля! Приходько! — позвал политрук из прихожей. — Иди сюда!
— Однако некогда мне с вами, братцы, лясы точить! — подытожил Приходько, поднимаясь с табурета. — Начальство зовет! Никак награду получу. Мне политрук давно говорит — награжу тебя, Коля!
— Для тебя награда — чурбаком по голове! — сказал кто-то из солдат. Может, все слова позабудешь, и говорить разучишься. Вот люди вздохнут с облегчением!
Бойцы захохотали.
— Недалекие вы, какие-то! — с сожалением произнес Приходько. — Ну вот, сами посудите! Ну, замолчу я! Кто вас будет развлекать историями всякими? Вы ж потом сами заскулите — Коленька, миленький, ну расскажи что-нибудь! А я пожму плечами, похлопаю глазами и скажу: «Не знаю я слов русских и нерусских! Пусть вам тот рассказывает, который советовал меня чурбаком по голове…»
— Как же ты скажешь, если все слова позабыл? — со смехом спросил тот же солдат.
— Приходько! — прикрикнул Зайнулов. — Лето наступит, пока я тебя дождусь!
— Эх, если б не награда, — сказал с сожалением Приходько, обращаясь к солдату. — Ответил бы я тебе!
Он покинул красноармейцев и вышел в прихожую.
— Сейчас выдвигаться будем, — сообщил Зайнулов, приподняв правую бровь, над которой виднелся шрам уголком. Приходько молча кивнул. — Сбегай, найди лейтенанта.
— Как скажешь, Ахметыч! — Николай собрался уже покинуть избу, как позади них раздался голос старушки:
— Возьмите, ребятушки, булочки маковые!
— Спасибо, мать! — сказал Приходько, протягивая руку за булочкой. Чтоб тебе долго жилось, да спокойно спалось.
— И тебе добра, солдатик.
Политрук вежливо отказался от булочки. Старушка удалилась, раздавая печево остальным бойцам.
— Найди его как можно скорее, — попросил политрук. Приходько вновь кивнул и надкусил булочку. Политрук вышел на улицу, Николай проследовал за ним. Он съел половину маковки, и, хотя булочка была очень мягкой и аппетитной, солдат понял, что кушать больше не хочет. Остаток он спрятал в вещевой мешок, на котором коряво была выведена надпись, сделанная чернильным карандашом: «церковно-ПРИХОДЬСКАЯ сумка». Делая запас, он справедливо полагал, что в долгом пути к высоте Черноскальной остаток булочки ещё пригодится.
Бросив взор с крыльца, и заметив одинокий след, ведущий за пределы деревни, Николай Приходько двинулся по нему.
Калинин совсем запыхался, пробираясь по пояс в сугробах, когда достиг развалин церкви. Она была совсем маленькой, купол её был снесен снарядом и лежал рядом, наполовину запорошенный снегом. Ветер раскачивал свободно висящий колокол, и тот иногда бил.
Входные двери отсутствовали. Алексей аккуратно миновал дверной проем и оказался внутри. Свод церкви был обрушен вместе с куполом, и поэтому, подняв голову, над обломками стен можно было увидеть небо. Верхние кирпичи почернели, но под ними на древней кладке ещё можно было разглядеть рисунки. Рисунки совсем выцвели, а некоторых местах были размыты. Но все равно, Калинин был потрясен.
Рисунки представляли собой несколько последовательных картин, рассказывающих некую историю. Алексей пригляделся, определяя начало истории и, кажется, нашел его.
Светлые витязи на белых конях гонят басурман. У витязей правильные лица, длинные развивающиеся плащи, прямые мечи. На переднем плане удалой широкоплечий князь на белом коне. На голове у него интересный шлем с перевернутым стальным соколом, защищающим переносицу. У басурман лица грязные, озлобленные; шапки с конскими хвостами, сабли кривые. Здесь показано какое-то сражение. Возможно, очень известная великая победа, поскольку под копытами коней лежит множество сраженных басурман.
