лишь пожала плечами, почёсывая носовую кость левой рукой:
— Сама поражена. Похоже, что навыки я не растеряла. Знаешь, сколько раз я раньше вытаскивала репьи из волос? Ууу… Молодняк любил так подшутить над старшими.
— Спасибо огромное. У тебя действительно волшебные ручки!
— Да не стоит. Сама радуюсь. — Тарка смущённо поковыряла пальчиком подол своего балахона.
Забывшись, Мейрин потянулась, чтобы заплести косу, но в боку опять заныло.
— Раз уж я начала возиться с твоими волосами, мне и заканчивать! И мне не хотелось бы, чтобы у тебя опять швы разошлись. Ты бы слышала, как тогда ругался Длиннопалый, сводя края ран.
Мейрин возразила:
— Сейчас не разойдутся. Их же нитками крепко- накрепко соединили.
Тарка прыснула в кулачок:
— Ага, моими. Разноцветными. Для рукоделия. Ничего так, весёленько вышло, я видела.
И они обе рассмеялись. Тарка покопалась в шкатулке и вытащила какой-то флакончик. Капнув из него себе на ладошки, она растёрла жидкость между ними и запустила пальцы прямо у корней волос Мейрин. Мягко помассировав голову, она снова расчесала волосы и заплела в две косы.
Пока Тарка «колдовала» над её головой, Мейрин готова была мурлыкать, как кошка, от удовольствия. У всех магов с рождения кожа на голове была очень чувствительной, поэтому они и не доверяли к ней прикасаться кому попало — можно было так и головную боль получить. Причём в прямом смысле слова. Слишком ярко ощущалась энергетика касающегося. И не всегда она была благотворной.
Закрепив кончики каждой косы при помощи зажимов, Тарка сосредоточенно копалась в лентах, выбирая подходящие.
— Выберу, пожалуй, серебристые. К твоим глазам подходят. Они у тебя очень интересного оттенка. Обычно рыжие маги либо кареглазые, либо зеленоглазые, а у тебя они почему-то серые. Но, как я успела заметить, в зависимости от состояния или настроения, могут быть меняться от светло-серого, практически прозрачного, до очень насыщенного.
Стоило Тарке завязать последний узел, как в комнату вошёл Длиннопалый с подносом в руках.
— О, девочки решили навести красоту. Так действительно намного лучше, — оценил увиденное дух.
Довольная Тарка собрала все свои «сокровища» обратно в шкатулку, но не стала уносить, а поставила на столик.
— Пусть останется у тебя. Мне-то она уже давно ни к чему.
Длиннопалый поставил поднос на рядом со шкатулкой и снял полотенце. По комнате тут же разнёсся умопомрачительный запах мясного бульона.
— Тарка, кажется, я кое-что забыл. Ты можешь спуститься во внутренний дворик и нарвать немного укропа? — Длиннопалый повернулся в сторону луговницы, показав рукой на горшочек с супом.
— А? — не поняла Тарка.
— Принеси, пожалуйста, пучок укропа, только сполоснуть водой не забудь, — очень медленно и максимально чётко повторил Длиннопалый.
Тарка кивнула и выбежала из комнаты. Проверив, что в коридоре никого нет, Длиннопалый плотно закрыл дверь и, устало вздохнув, присел рядом с Мейрин:
— Рассказывай. Что тут у вас произошло? Я еле смог удержать Кайла, когда он услышал, как Тарка плачет. До сих пор порывается оторвать тебе голову. Боюсь, что в данный момент Энр уже спеленывает его цепями…
— Это личное, Длиннопалый. У нас просто произошёл доверительный разговор очень личного характера. Не могу рассказать подробности — дала Тарке слово, что всё останется между нами и я никогда не использую услышанное ей во вред, — совершенно спокойно ответила девушка, глядя прямо на духа.
— И на этом спасибо. Но, боюсь, что с Кайлом тебе всё-таки придётся побеседовать. Он очень зол. Я, наверное, тоже. Но по другому поводу.
Левая бровь Мейрин удивлённо приподнялась.
Глава 9. Вечер откровений
— Что-то ещё произошло?
— Ну, как сказать… Если не обращать внимание на твой весьма бледный вид и трясущиеся руки, то — ничего. Мейрин, я же просил особо не напрягаться и, если почувствуешь себя плохо, то немедленно меня звать. — Длиннопалый дотронулся до руки девушки и покачал головой.
— Может, посчитаем, что я просто перенервничала? — осторожно предложила Мейрин.
— Хорошая попытка, но — нет. Зачем так активно двигалась, что потревожила швы? Знаешь же, что у тебя из-за последствий воздействия яда плохо идёт заживление. Боюсь, что теперь процесс растянется ещё на некоторое время. Но более точно смогу сказать только после осмотра.
Мейрин вдохнула:
— Не могла я тебя тогда позвать. Мне нужно было Тарку успокоить. К тому же я боялась, что, если войдёт кто-то, то она может внутренне «закрыться» и станет ещё хуже. Для неё хуже. А потом как-то всё само наладилось, мы увлеклись, и я уже не обратила внимание, что самочувствие ухудшилось.
Девушке показалось, что если бы у Длиннопалого были глаза, он бы их сейчас картинно закатил.
— Суп всё равно ещё слишком горячий, давай пока швы проверю. — Длиннопалый накрыл поднос полотенцем, затем убрал из-под спины Мейрин подушки и спустил одеяло ей чуть ниже талии. Практически невесомыми прикосновениями древянник аккуратно размотал бинты.
Наблюдая за его движениями, девушка в очередной раз поразилась, как при всей своей «деревянности» он старается бережно всё исполнить. Интересно, где он научился всем этим лекарским премудростям? Даже руки обработал из флакона, стоящего всё на том же столике. Да и насколько она сумела разглядеть ранее, швы были наложены очень аккуратно. Ожидая результатов осмотра, Мейрин от волнения закусила нижнюю губу.
— Честно говоря, я переживал, что всё будет гораздо хуже. Швы и кожа выглядят вполне сносно, — задумчиво пробормотал Длиннопалый.
Из груди девушки вырвался вздох облегчения. Во-первых, она не привыкла «растягивать удовольствие» в плане лечения, во-вторых, ей очень не хотелось огорчать Длиннопалого. Намазав швы какой-то густой мазью из небольшой банки, он закрыл их специальной салфеткой и снова наложил повязку.
— Я сейчас снова тебя немного приподниму, но постарайся в ближайшие сутки обеспечить максимальный покой хотя бы правой стороне тела. Тарку я тоже попрошу особо не прыгать по кровати. Хотя даже не знаю, у какого варианта больше шансов оказаться выше нуля. — Длиннопалый грустно махнул рукой и принялся перебирать флаконы и пузырьки на столе.
— Я постараюсь. Честно. Мне самой неудобно, что свалилась, как снег, на ваши головы и столько времени напрягаю. Не привыкла быть обузой.
Длиннопалый даже замер на мгновение с банкой в руках:
— Не говори глупостей. Да, твоё ночное появление в замке было весьма неожиданным. Но ты была ранена и нуждалась в помощи. И сейчас нуждаешься. Даже не пытайся отрицать. Ты не обуза. Наоборот. Скажем так: ты разбавила своим появлением наши весьма однообразные будни. И прошу меня простить, если случайно обидел тебя. Когда сказал, что зол, то в первую очередь имел скорее себя, чем тебя. Видишь ли, мои знания и умения
