При первом выходе в конце июля под селением Марджа группе предстояло провести в засаде только одну ночь. Этого хватило, чтобы с помощью выставленных мин МОН-50, гранат и автоматно-пулеметного огня полностью уничтожить вышедший к засаде отряд противника из 28 человек, причем тот не успел сделать ни одного ответного выстрела. На месте боя собрали 32 единицы оружия, боеприпасы и, не имея даже раненых, к утру вернулись на базу.
До конца сентября были устроены еще 18 засад, из них 14 дали результат. Группа уничтожила около 200 душманов, взяла 20 пленных, более 200 «стволов» и несколько мешков денег — иранских реалов, пакистанских рупий и афгани ДРА, шедших на «подогрев» войны. Со своей стороны были ранены три человека. При этом организаторы подчеркивали, что успех труден и достигается продуманной организацией, в которой нет мелочей — от «тщательного отбора личного состава и четкого распределения обязанностей» до «использования специальной одежды и обуви».
По опыту десантников, в тот же период проводивших засады силами усиленных разведвзводов под Кабулом и Суруби, до 90 % выходов оказывались безрезультатными. Перекрытые направления оказались малоперспективными, не всегда удавалось обеспечить скрытность, к тому же, «сверху» приказывалось направлять в засады не менее 25 человек, обязательно сопровождая их тяжелым вооружением.
Разведгруппа выходит на дорогу к пришедшей забрать его «броне». Если бойцы действовали в отрыве от техники или уходили в пеший рейд, бронегруппа обычно находилась неподалеку, чтобы, при необходимости, поддержать огнем или помочь выбраться.
Армейские засады, выставляемые на наиболее вероятных путях, были все же малоэффективны из-за обширных зон ответственности и сложного характера местности, где по неприметным тропам и проходам просачивался противник. К тому же засадные действия в бригадах и полках были далеки от оперативности, проводились по загодя составленным на месяц планам-графикам, где оговаривались не только выделенные подразделения и их усиление, но и места и сроки, в которые следовало ожидать противника. Выдвижение на засаду в сопровождении бронетехники, остававшейся поблизости в готовности поддержать бойцов, уже при выходе замечалось местными жителями и нечасто достигало успеха. Еще одним недостатком называлась чрезмерная «опека», при которой от разведгруппы требовались постоянные ежечасные доклады по радио о выходе, прибытии, готовности и обстановке с получением указаний, а этот радиообмен настораживал противника. За пять месяцев летнего периода 1983 года из 2800 засад результативными были только 262 (менее 9 %), за тот же срок в следующем году отдача и количество захваченного оружия даже снизились (181 перехват противника из 2084 выставленных засад — около 8 %). По подсчетам штаба армии, для полного перекрытия границы подобными методами требовалось вдвое увеличить численность армии, доведя ее до 200 тыс. человек.
В начале 1984 года был разработан план под кодовым названием «Завеса», предусматривавший целый ряд мер по перекрытию караванных маршрутов и лишению бандгрупп притока оружия и боеприпасов. Основной упор делался на подавление активности оппозиции в центральных провинциях, где худо-бедно держалась центральная власть и были сосредоточены основные советские части. По словам Б.В. Громова, стратегическая линия в то время свелась к тому, что «революционная власть не имела права развалиться. Она должна была существовать, и, несмотря ни на что, укрепляться под прикрытием 40-й Армии».
Для этого на наиболее напряженных южном и восточном направлениях у пакистанской границы назначались зоны ответственности частей и подразделений общей протяженностью 1000 км и глубиной от 100 до 300 км. В системе «Завеса» задействовались 11 мотострелковых батальонов, но основная нагрузка приходилась на 3 разведбатальона, 11 разведрот и 60 разведвзводов.
Пулеметчик в трофейной куртке-«пакистанке» с ПК первых моделей с характерным пламегасителем. Сошки пулемета откинуты, патронная коробка пристегнута: оружие готово к бою. Сменный ствол почти не находил применения: разрешенных 400 выстрелов непрерывной очереди обычно хватало.
На стрельбище кандагарских разведчиков. Земля вокруг после частых стрельб усыпана ковром из гильз. Боеприпасов на огневую подготовку не жалели, и их расход было не сравнить с обычными 10 патронами на человека дома.
Тренировка группы спецназа 173-го ооспн перед выходом на засаду. Командир и пулеметчик огневого звена, оставив тройку прикрытия, бегут на позицию. На боку у командира — подсумок на 10 выстрелов к подствольному гранатомету ГП-25. В разведгруппе по штату подствольники имели командир взвода и его заместитель.
Бойцы специального назначения
Наиболее ответственными задачами были доказавшие свою эффективность активные действия по поиску и уничтожению караванов. Соответствующие цели ставились многим частям и подразделениям, включая авиацию, но главная роль отводилась силам разведки специального назначения ГРУ (подразделения спецназа в системе ГРУ Генштаба были созданы для целевых диверсионных задач — обнаружения и уничтожения ракетных установок, штабов и других ключевых объектов в тылу противника; приказом министра обороны от марта 1950-го года предусматривалось развертывание 46 рот СпН в военных округах). Подготовка, способы и тактика их действий практически полностью соответствовали поставленным задачам, однако до 1984 года части спецназа в 40-й Армии использовались ограниченно, а часто и не по назначению. После ввода войск силы СпН ГРУ в Афганистане ограничили одной 469-й отдельной разведротой в Кабуле, привлекавшейся от случая к случаю для отдельных заданий — разведки, доразведки с целью проверки информации, захвату пленных и уничтожению лидеров и командиров оппозиции. Позже были введены еще два отряда СпН (отряд СпН ГРУ численностью около 500 человек соответствовал армейскому батальону). При вводе в Афганистан из соображений секретности их именовали «отдельными мотострелковыми батальонами» с порядковыми номерами — 1-й, 2-й и т. д. Так, 154-й ооспн стал 1-м батальоном, 177-й ооспн — 2-м батальоном. Эти названия употреблялись во внутриотрядной документации и обиходе. 154-й ооспн из Чирчика и 177 ооспн из Капчагая Алма-Атинской области перебросили в АРА в октябре 1981 года.
Взвод спецназа лейтенанта Сергея Мельничука 1-й роты джелалабадского 154-го ооспн, лето 1987 года. В подразделении соблюдалось единообразие в одежде — все бойцы одеты в маскировочные КЗС, которые для удобства часто делили на отдельные куртку и штаны, разрезая в поясе.
Чирчикский отряд получил собственное наименование — 154-й — перед самым вводом, 21 октября 1981 года, и был размещен в городе Акча провинции Джаузджан на севере ДРА. Его первым командиром в составе 40А стал майор И.Ю. Стодеревских. С августа 1982 года отряд перевели в Айбак соседней провинции Саманган.
177 соспн подполковника Б.Т. Керимбаева сформировали в феврале 1980 года из разведчиков Чучковской 16-й бригады СпН (МВО) и Капчагайской 22-й бригады (САВО), однако Боевое знамя отряд получил только в сентябре 1981 года перед уходом в ДРА. Границу отряд пересек вместе с 154-м ооспн 21 октября, а уже через неделю получил первую боевую задачу.
Спецназ располагал своей бронетехникой (БТР и БМП), грузовиками повышенной проходимости, минометами и зенитными установками (высокая скорострельность автоматических ЗУ-23 и «Шилок» существенно повышала огневые возможности подразделения, а большие углы возвышения позволяли обстреливать отвесные склоны).
Деятельность СпН поначалу свелась к охране промышленных объектов, немногочисленных и потому имевших особое значение — газопромыслов в Шибаргане и трубопровода в Пули-Хумри на севере страны. Они были укомплектованы офицерами мотострелковых частей и практически утратили прежние возможности.
Штаты и структура отрядов также напоминали обычные армейские: каждый ООСПН имел в своем составе шесть рот (три — СпН, по одной инженерно-огнеметной, гранатометно-минометной и ремонтно-материального обеспечения и транспорта) и две группы — связи и зенитная. На их вооружении имелась тяжелая техника, включая «Шилки», и разнообразная броня. Так, 1-я и 2-я рота оснащались БМП-1, 3-я — БМД-1, БРДМ и БТР-60ПБ. При наступлении в ходе Панджшерской операции задействовали силы 177-го ооспн. Его разведчики по окончании операции разместились на заставах у Рухи, компенсируя слабость насажденной «народной власти» и прикрывая свои части. Только что «побежденный» противник и не думал сдаваться — 18 июля посту 31-й разведгруппы лейтенанта И.А. Егиазарова (15 человек, 2 АГС-17, 1 ДШК и 1 миномет «Поднос») у кишлака Мариштан пришлось отражать нападение большой группы душманов, под прикрытием крупнокалиберных пулеметов сумевших ворваться на высоту, но скошенных огнем уже на заставе.
