Патрик колебался так долго, что Марсали поняла его без слов.
— Ему придется согласиться, — наконец сказал он. — Иначе мы уедем во Францию. У меня есть там друзья.
Марсали повернулась и снова посмотрела на него.
— И тогда наши кланы начнут войну друг с другом. Ты ведь и сам это знаешь. Многие погибнут из-за нас или будут голодать. Ты сможешь жить, имея такое на совести?
Патрик нахмурился.
— Похоже, войны все равно не избежать.
— Они могут ограничиться несколькими пограничными стычками. Но если я убегу с тобой, моего отца сможет удовлетворить только кровь. Его гордость…
— К черту его гордость! — взорвался Патрик. — Я не могу стоять в стороне и смотреть, как ты выходишь за Синклера. Он погубит тебя! Этот человек — трус и негодяй. И смерть его жены вызывает большие подозрения.
Марсали молча смотрела на него. Патрик тяжело вздохнул и провел рукой по ее густым пышным волосам. Взгляд Марсали упал на шрам, оставленный на его запястье соколом, который много лет назад напал на ее ласку. Она взяла его за руку, погладила белый след страшного клюва.
— Ты можешь дать мне клятву, Патрик Сазерленд? — спросила она, подняв глаза.
— Да, — сказал он, кивнув. — Я готов пообещать тебе все, что угодно, все — кроме того, чтобы вернуть тебя Синклеру.
— Отправь мою сестру подальше отсюда. Туда, где она будет в безопасности. Я знаю только друзей моего отца, а они все ему преданы.
— Есть такое место. Это семья Руфуса. Когда я был ранен, они выходили меня. У Руфуса пять сестер и брат с женой. Это замечательные люди, очень добрые. Они живут в глухом месте, в Лоуленде, хотя и носят славное имя. Их клан им очень предан.
— И моя сестра будет там в безопасности? Ты клянешься? Что бы ни произошло между нами?
Марсали слышала отчаяние в своем голосе и по лицу Патрика поняла, что он тоже заметил это.
— Я клянусь тебе, любимая, — сказал он.
— Спасибо.
Марсали закрыла глаза.
Она не сопротивлялась, когда он снова нежно привлек ее к себе, доверчиво прильнула к нему, слушая сильные, мерные удары его сердца, впитывая жар его тела.
На целую минуту она растворилась в его объятии, не думая о замке Эберни, стараясь не вспоминать о волнении, которое охватило сейчас всех — всех, кроме Джинни. Вскоре, когда заметят, что исчезла не только она, но и Сесили, волнение сменится паникой. Еще бы — дочери лэрда бесследно исчезли!
Она должна вернуться. Что ж, она вернется другим человеком, теперь она знает, что любит и любима. Любовь придаст ей силы выдержать все до конца. Страх и отчаяние сменились надеждой. Патрик, сам того не подозревая, предоставил ей способ избежать брака с Эдвардом Синклером. Пока она будет знать, что Сесили в безопасности, никто не заставит ее выйти замуж против ее воли. Своим отказом от замужества с Синклером она помешает заключить союз, который мог бы погубить клан Патрика. Ее отец не сможет один напасть на замок Бринэйр. И, может быть, войну удастся таким образом предотвратить.
Она заставит отца поверить, что Сазерленды никак не связаны с исчезновением Сесили. Она возьмет всю вину на себя. Отец будет в ярости, но ничего не сможет сделать.
А ее сердце будет разбито. Уже сейчас она чувствовала боль от предстоящей разлуки с любимым. И со временем эта боль станет только сильнее. Но зато она будет знать, что предотвратила кровопролитие.
Ей только хотелось, чтобы однажды ее отец и брат поняли, чем она пожертвовала ради мира и благополучия их клана.
3.
У Патрика зародилось подозрение, что он поспешил дать свою клятву. Он знал, какой упрямой может быть Марсали. Ее независимый характер всегда нравился ему. Но что она собирается делать? Почему в ее глазах зажглись эти решительные огоньки?
«Что бы ни произошло между нами?»
Эти слова Марсали, как эхо, продолжали звучать в его ушах. Что, черт побери, это значит? Не собирается же она в самом деле выйти за Синклера?
— Марсали?
Она смотрела не на него, а на заросли кустарника, отгораживавшие их от остальных.
— Сесили испугается, что мы так долго не возвращаемся, — сказала Марсали.
— Руфус ее развлекает.
— Скорее всего. Он, видимо, умеет находить общий язык с женщинами, если уж смог убедить Джинни, что с ним мы будем в безопасности.
— Посмотри на меня, — потребовал Патрик.
Чуть поколебавшись, Марсали повернулась к нему и подняла голову.
— Я знаю, — сказал Патрик, — что я уже совсем не такой, каким ты меня помнила. Эти шрамы…
Марсали протестующе воскликнула:
— Нет! — И, подняв руку, нежно погладила следы, оставленные страшными ударами меча. — Я всегда считала, что ты очень красивый. Но никогда ты не был так красив, как сейчас.
Ее взгляд, ее нежный голос не лгали. Только теперь Патрик понял, с каким напряжением ждал ее ответа.
Глаза Марсали наполнились слезами, она снова отвернулась.
— Мне так жаль, — прошептала она. — Так больно думать о твоих страданиях. О той боли, которую ты испытал. Ты был ранен, тебя могли убить…
— Ты поэтому согласилась выйти замуж за Синклера? Думала, что меня убили?
Марсали покачала головой.
— Я согласилась только из-за Сесили. Мой отец готов на все, чтобы заключить союз с Эдвардом и объединить силы для нападения на Бринэйр.
— А люди твоего клана? Что они думают об этом?
— В жилах очень многих из них течет кровь Сазерлендов, — ответила Марсали. — И почти у всех есть друзья в твоем клане. Но они присягали повиноваться моему отцу и последуют за ним туда, куда он их поведет.
— А что Гэвин? — спросил Патрик, снова со страхом ожидая ответа. Он не хотел услышать, что лучший друг жаждет его смерти и смерти его семьи.
— Он скучал по тебе, — осторожно сказала Марсали. — Он много говорил о тебе, пока…
Патрику захотелось крепко выругаться.
— Женщина, — пробормотал он презрительно. — Все из-за этой женщины.
— И я могу ухудшить дело, — сказала Марсали. — Если я убегу с тобой, это усилит вражду между кланами.
Патрик не мог ничего возразить, но и не хотел признавать ее правоту.
— Ты сказал, что позволишь мне вернуться, если я захочу, — напомнила девушка.
— Да, — ответил он, сожалея о своем обещании. — Но ты говорила, что не хочешь выходить за Синклера. Марсали покачала головой.
— Я не хочу, чтобы из-за меня проливалась кровь наших близких. Я не могу допустить новой войны.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Патрик, пытаясь скрыть отчаяние.
— Брак должен соединять семьи, а не уничтожать их, — тихо, но твердо сказала Марсали. — Я не могу выйти за тебя, но ты дал мне возможность не выходить за Синклера. Если Сесили не будет в Эберни, отец не заставит меня стать женой Эдварда.
