или поздно должно было произойти и то, чего мы, собственно, ждали с самого начала. Раздаётся звук вставляемого в скважину ключа.
Я напрягаюсь, неловко отстраняюсь и тихонечко говорю совсем не романтичные слова:
— Кажется, начальник службы безопасности приехал.
Похоже, у Рыкова, как и у меня, на какое-то время отключилась голова, потому что он выглядит так, как будто находится в гипнотическом трансе. Осознав происходящее, он выпускает меня из рук, отчего я чуть не падаю, а сам отшатывается от меня, как от чумной.
Дверь распахивается и мы оба оборачиваемся к ней, с выражением недоумения на лицах. На пороге стоит перепуганный насмерть дежурный. Он наклоняется в нелепом полупоклоне и начинает бормотать слова извинения, не смея даже взглянуть на генерального.
— Разберись, — бросает мне Рыков. — Завтра доложишь. Меня машина ждёт.
Вот так? Разберись?
Он быстрым уверенным шагом выходит из приёмной, даже не взглянув на провинившегося охранника. Мне тоже надо бежать и разбираться с ним совсем нет сил. Мне бы с собой разобраться.
— Где вы были, почему не отвечали на звонки? — спрашиваю его.
— Да я на три минутки отошёл только, мне там надо было…
— Понятно, — перебиваю я, не желая вдаваться в подробности. — Напишете объяснительную своему начальнику. Так, а теперь закрывайте и опечатывайте. И на будущее. Первое. Нужно проверять, есть ли кто-то в помещении, прежде чем его закрыть. Второе. Неплохо бы знать, здесь генеральный или нет.
Мне сейчас совсем не до этого бедолаги, которого не ждёт ничего хорошего. Все мои мысли сейчас о том, что только что произошло и о том, что могло произойти, не появись он здесь в эту минуту.
От таких размышлений я краснею до корней волос. Что это было вообще! Ну, с Рыковым понятно, он просто берёт то, что хочет, или даже не так… Берёт, потому что может. Но со мной-то что не так? Ведь я же всё это знаю и понимаю и вдруг так поплыла. Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже…
Да и как это вообще понять, он что, мне нравится? Глупость какая… Я же его вообще не переношу. Стыд какой! Настоящий и никакой не сладкий, а до ужаса горький и жгучий стыд… Рыков теперь будет думать, что я доступная и вообще… Блядь…
От этого слова мне становится очень жарко и до ужаса обидно. Незаслуженные обвинения больно ранят, а заслуженные ранят ещё больнее. Буду приносить кофе и снимать сексуальное напряжение. Просто жесть.
И если у него есть дочь, то кто-то должен был её родить, а связь с женатым — это вообще кошмар.
Подходя к дому, я начинаю реветь и даже не стираю с лица ручейки слёз. На помощь мне приходят сумерки и начинающийся тёплый дождь, делая мою трагедию незаметной для окружающих…
.
Промучившись без сна почти всю ночь, я поднимаюсь с твёрдой уверенностью, что всё произошедшее, не более, чем глупая случайность. И этого больше не повторится. Мне, конечно, понравилось, но только чисто в теории.
Ну, то есть Рыкова можно назвать привлекательным мужчиной и, при определённых условиях он мог бы мне даже действительно понравиться, но в реальной жизни нужно держаться от него как можно дальше. Особенно в сексуальном смысле.
Я думаю… Вообще-то даже не знаю, что и думать… Как я так внезапно оказалась в его объятиях? Ладно… Будем считать это прививкой, маленьким, но действенным впрыском вакцины. Я увидела его «чары» в действии и на этом нужно остановиться.
Другое дело, что он, возможно, захочет продолжить. Но я, думаю, сумею ему противостоять, главное, не нафантазировать себе всяких глупостей. Он, может быть и охотник, но вот я не дичь. И не стану чучелом в зале с его охотничьими трофеями.
.
С самого утра в приёмной собирается много людей, стремящихся попасть к Рыкову. Я люблю работать в тишине, но сегодня даже рада, что буду не одна, когда он появится. Представить нашу встречу один на один после вчерашнего, да ещё и на том же самом месте нелегко.
Как бы я ни успокаивала себя и ни накачивала умными мыслями и рассуждениями о здравом смысле, я прихожу в жуткое волнение, когда Рыков появляется в приёмной.
Он входит уверенной походкой, на мгновенье замедляет ход, мельком оглядывая собравшихся, и идёт к своему кабинету. При его появлении я встаю из-за стола и чуть краснею, не зная, как справиться с волнением.
— Доброе утро, Роман Григорьевич.
Он молча кивает и на меня даже не смотрит. Ну конечно… Рыков скрывается за дверью, а я начинаю готовить кофе. Через минуту щёлкает селектор и раздаётся его строгий голос:
— Дарья, зайди ко мне, пожалуйста.
Не Розанова, а Дарья? Да ещё и пожалуйста? Ох, не нравится мне это… Я беру в руку чашку и захожу в кабинет. На трясущихся ногах, с молотящим сердцем и внезапной сухостью во рту.
— С начальником отдела безопасности разобралась? — спрашивает он, глядя в бумаги.
— Пригласила к одиннадцати, сказала, чтобы доклад подготовил.
— Сама разберись.
— Поняла.
Он отрывается от бумаг и смотрит на меня в упор. Спокойно, строго, с превосходством. В общем, как всегда. Ну и хорошо… Я чуть выдыхаю и немного успокаиваюсь.
— И вот этих ходоков в приёмной не собирай, перенаправляй к соответствующим руководителям.
— Там только руководители, Роман Григорьевич.
— Всё равно. Я не народный
