Подняв трость обеими руками, он драматическим жестом отвинтил изогнутую ручку. Вытащив длинное, тонкое, острое стальное лезвие, зловеще сверкнувшее в свете свечей, он с некоторым почтением положил его на стол. Однако этому лезвию не хватало блеска, его не чистили и не точили уже несколько лет, и, когда оно легло на стол, придавив край фотографии Фей Ситон, Майлс заметил на нем темные пятна цвета ржавчины.
– Не правда ли, красивая вещь? – повторил профессор Риго. – В ножнах тоже есть пятна крови, которые вы увидите, если поднесете их к глазам.
Барбара Морелл рывком отодвинула свой стул, вскочила и отпрянула от стола.
– Господи, – закричала она, – зачем было приносить сюда подобный предмет? И прямо-таки восхищаться им?
Славный профессор в изумлении поднял брови:
– Мадемуазель не нравится эта вещь?
– Нет. Пожалуйста, уберите ее. Она… она отвратительна!
– Но мадемуазель должны нравиться подобные вещи, не так ли? Ведь иначе она не была бы гостьей «Клуба убийств»?
– Да, разумеется! – поспешила она поправить положение. – Но только…
– Но только что? – мягко и заинтересованно перебил ее профессор Риго.
Майлс, немало удивленный, смотрел, как она стоит, ухватившись за спинку стула.
За столом она сидела напротив него, и во время рассказа профессора Риго он один или два раза почувствовал на себе ее пристальный взгляд. Однако девушка почти не сводила глаз с профессора Риго. Должно быть, в продолжение его рассказа она непрерывно курила – Майлсу бросилось в глаза, что в ее кофейном блюдечке лежит не менее полудюжины окурков. Когда профессор поведал о том, как Жюль Фреснак обрушился на Фей Ситон с яростной тирадой, она нагнулась, словно хотела что-то достать из-под стола.
Возможно, именно из-за белого платья живая, не очень высокая Барбара так походила на маленькую девочку. Она стояла за стулом, судорожно сжав его спинку.
– Ну же, ну же, ну же? – продолжал допрашивать профессор Риго. – Вы очень интересуетесь такими вещами. Но только…
Барбара заставила себя засмеяться.
– Хорошо! – сказала она. – Повествуя о преступлениях, не следует слишком увлекаться натуралистическими подробностями. Вам это скажет любой писатель.
– Вы пишете романы, мадемуазель?
– Нет… не совсем… – Она снова засмеялась и махнула рукой, не желая больше говорить на эту тему. – Как бы то ни было, – быстро продолжала она, – вы говорите, что мистера Брука кто-то убил. Кто его убил? Это сделала… Фей Ситон?
Последовала пауза, несколько напряженная пауза, в течение которой профессор Риго смотрел на девушку так, словно пытался принять какое-то решение. Затем раздался его кудахтающим смех.
– Как мне убедить вас, мадемуазель? Разве я не сказал, что эта леди не являлась преступницей в общепринятом смысле этого слова?
– О! – сказала Барбара Морелл. – Тогда все в порядке.
Она пододвинула стул обратно к столу и села. Майлс изумленно воззрился на нее.
– Если вы считаете, что все в порядке, мисс Морелл, то я не могу с вами согласиться. Профессор Риго утверждает, будто никто не приближался к жертве…
– Именно так! И продолжаю утверждать!
– Как вы можете быть в этом уверены?
– Помимо всего прочего, имеются свидетели.
– Кто они?
Бросив быстрый взгляд на Барбару, профессор Риго бережно взял со стола лезвие шпаги-трости. Он вернул его в ножны, вновь плотно завинтил ручку и осторожно прислонил трость к краю стола.
– Вы согласны, друг мой, что я наблюдательный человек?
Майлс усмехнулся:
– Не стану спорить.
– Прекрасно! Тогда я вам все продемонстрирую. Развивая дальше свои аргументы, профессор Риго снова поставил локти на стол и принялся постукивать указательным пальцем правой руки по указательному пальцу левой, приблизив свои сверкающие глаза-буравчики к ладоням, так что едва ли не начал косить.
– Прежде всего я могу засвидетельствовать сам, что, когда мы расстались с мистером Бруком, оставив его в одиночестве, ни один человек не мог прятаться ни внутри башни, ни на ее крыше. Такое предположение просто абсурдно! Эта башня просматривается насквозь, и в ней было пусто, как в опрокинутом стакане! Я видел это собственными глазами! То же самое можно сказать и о моменте моего возвращения на крышу в пять минут пятого. Я готов поклясться, что убийца не имел возможности укрыться где-то в башне, а потом выскользнуть из нее.
Затем, что произошло, когда мы с Гарри покинули это место? В ту же минуту всей лужайкой, окружающей башню, за исключением узкой полоски земли со стороны реки, завладело семейство из восьми человек: мсье и мадам Ламбер, их племянница, их невестка и четверо детей.
Я холостяк, благодарение Богу.
Они воцарились на этом открытом участке. Их было так много, что они просто заполонили его. В поле зрения Ламберов находился вход в башню. Племянница и самый старший из детей прогуливались вокруг башни, рассматривая ее. А двое младших исследовали башню изнутри. И все они сходятся в том, что никто за это время не проникал в башню и не покидал ее.
Майлс уже открыл рот, чтобы возразить, но профессор Риго опередил его.
– Действительно, – согласился он, – эти люди ничего не могли утверждать относительно той части башни, которая выходит на реку.
– А! – сказал Майлс. – Значит, со стороны реки никого не было?
– Увы, нет.
– Тогда все совершенно ясно, не так ли? Вы недавно говорили, что на одном из зубцов парапета со стороны реки были отломаны куски, словно кто-то цеплялся за этот зубец руками, когда лез по стене на крышу. Следовательно, убийца должен был проникнуть туда со стороны реки.
– Рассмотрим, – сказал профессор Риго с полным сознанием собственной правоты, – изъяны этой гипотезы.
– Какие изъяны?
Профессор Риго начал перечислять их, снова постукивая указательным пальцем одной руки по указательному пальцу другой:
– Ни одна лодка не могла причалить около башни и остаться незамеченной. Стена этой сорокафутовой башни скользкая, как рыбья чешуя. Полиция сделала замеры: самое низкое окно возвышалось над водой на целых двадцать пять футов. Как вашему убийце удалось забраться по стене на крышу, убить мистера Брука, а затем спуститься вниз?
Воцарилось долгое молчание.
– Но, черт побери, убийство было совершено! – запротестовал Майлс. – Не собираетесь же вы сказать, что преступление совершил…
– Кто?
Вопрос последовал с такой стремительностью – причем профессор Риго опустил руки и подался вперед, – что Майлса охватил суеверный страх и его нервы болезненно напряглись. Ему казалось, что профессор Риго, посмеиваясь про себя и забавляясь его замешательством, пытается что-то подсказать ему, подвести его к какому-то выводу.
– Я собирался сказать, – ответил Майлс, – что преступление совершило некое сверхъестественное существо, способное летать.
– Любопытно, что вы произнесли именно эти слова! Чрезвычайно интересно!
– Вы позволите мне вмешаться? – спросила Барбара, теребя скатерть. – В конце концов, больше всего нас волнует все, что… что связано с Фей Ситон. По-моему, вы сказали, что у нее была назначена встреча на четыре часа с мистером Бруком. Приходила ли она вообще на свидание с ним?
– По крайней мере ее никто не видел.
– Приходила ли она на свидание с ним, профессор Риго?
– Она появилась там позже, мадемуазель. Когда все было кончено.
– В таком случае чем же она занималась все это время?
– А! – произнес профессор Риго со странным наслаждением, и его слушатели чуть ли не с ужасом ждали, что он скажет дальше. – Вот мы и добрались до этого!
– Добрались до чего?
– До самой захватывающей части этой загадочной истории. Человек заколот, но рядом с ним никого не было. – Профессор Риго надул щеки. – Это интересно, да. Но я не ставлю во главу угла факты и не уподобляю преступление головоломке, все части которой, пронумерованные и выкрашенные в разные цвета, лежат в маленькой блестящей коробочке. Нет! Прежде всего меня интересуют люди: о чем они думают, как ведут себя – их души, если угодно. – В его голосе появились резкие нотки. – Возьмем, к примеру, Фей Ситон. Опишите мне, если можете, склад ее ума, ее натуру.
– Нам было бы легче сделать это, если бы мы знали, какие ее поступки так потрясли всех и настроили против нее. Извините меня за мой вопрос, но знаете ли… вы об этом сами?
– Да, – отрезал профессор Риго, – я знаю.
– И где она находилась в момент убийства? – один за другим задавал Майлс мучившие его вопросы. – И что думала полиция о той роли, которую сыграла Фей Ситон в преступлении? И чем кончился ее роман с Гарри Бруком? Короче, чем завершилась вся эта история?
Профессор Риго кивнул.
– Я вам все расскажу, – пообещал он. – Но сначала, – он упивался их напряжением подобно тому, как истинный гурман смаковал бы редкое лакомство, – мы должны что-нибудь выпить. У меня совсем пересохло в горле. И вам тоже надо расслабиться. – Он громко позвал: – Официант!
