бумаг под мышкой.
– Это, – произнесла она, – договоры. Ух и многословные же они, но мне кажется, агент – человек милый. Сказал, что считает этот дом прелестью. – Она протянула договоры сперва Арнолду, а затем мисс Гэмелон.
– Я бы предположила, – сказала мисс Гэмелон, – что вы побоялись бы глянуть в зеркало из страха увидеть нечто необузданное и причудливое. Не желаю я смотреть эти ваши договоры. Уберите их, пожалуйста, у меня с колен сию же минуту. Господи боже мой всемогущий!
Мисс Гёринг вообще-то действительно выглядела диковато, и мисс Гэмелон настороженным взором своим тут же заметила, что рука ее, державшая бумаги, дрожит.
– Где располагается ваш домик, мисс Гёринг? – спросил Арнолд, стараясь, чтобы в беседе прозвучала нота поестественней.
– На острове, – сказала мисс Гёринг, – невдалеке от города, если паромом. Помню, я навещала этот остров ребенком, и никогда он не нравился мне, потому что там смердело клеевыми фабриками с большой земли, даже если ходишь там по лесам и полям. Один конец острова населен очень густо, хотя во всех магазинах можно купить лишь третьесортные товары. Дальше остров глуше и старомоднее; однако паром часто встречает там маленький поезд и перевозит вас на другой конец. А там вы оказываетесь в городке, довольно-таки затерянном и очень суровом на вид, и вам, наверное, страшновато обнаружить, что большая земля напротив этого мыса так же убога, как и сам остров, и никакой защиты вам не предоставит.
– Похоже, вы рассмотрели ситуацию очень тщательно и со всех сторон, – промолвила мисс Гэмелон. – Примите мои поздравления! – Не вставая с места, она помахала мисс Гёринг, но легко было заметить, что держится она отнюдь не легкомысленно.
Арнолд неловко поерзал в кресле. Кашлянул, а затем очень мягко заговорил с мисс Гёринг.
– Уверен, что и на острове имеются свои преимущества, о которых вам известно, однако, быть может, вы предпочтете нас ими удивить, а не разочаровать.
– В настоящее время мне о них ничего не известно, – ответила мисс Гёринг. – А вы что, едете с нами?
– Думаю, мне хотелось бы провести с вами там сколько-то времени; то есть если вы меня пригласите.
Арнолду было грустно и не по себе, но он чувствовал, что любой ценой должен держаться близ мисс Гёринг, в какой бы мир та ни предпочла перебраться.
– Если вы пригласите меня, – повторил он, – я буду рад отправиться с вами ненадолго в любом случае, а там посмотрим, как оно пойдет. Я б мог и дальше держать за собою часть той квартиры, какую делю со своими родителями, а все время там не проводить. Но не советую вам продавать свой прекрасный дом; лучше сдавайте его или заколотите, пока вас не будет. Само собой, точка зрения у вас может измениться, и вы захотите в него вернуться.
Мисс Гэмелон зарделась от удовольствия.
– Задуматься, чтобы поступить так, с ее стороны будет слишком уж по-человечески, – произнесла она, однако надежды в ней, казалось, прибавилось.
Мисс Гёринг вроде бы грезила и не слушала того, что они оба ей говорят.
– Как, – промолвила мисс Гэмелон, – вы разве не станете ему отвечать? Он сказал: почему бы вам не заколотить свой дом или не сдать его, а потом, когда передумаете, – вернетесь.
– О нет, – ответила мисс Гёринг. – Благодарю покорно, но так я не могу. Поступить так не имело бы смысла.
Арнолд кашлянул, чтобы скрыть свое смущение от того, что предложил нечто настолько противное мисс Гёринг.
«Не должен я, – сказал он себе самому, – не следует мне слишком уж вставать на сторону мисс Гэмелон, иначе мисс Гёринг начнет думать, будто у меня ум того же калибра».
– Наверное, лучше всего в конце концов, – вслух проговорил он, – взять и все продать.
Часть вторая
Мистер и миссис Копперфилд стояли на палубе полубака, а судно входило в панамский порт. Миссис Копперфилд была очень рада наконец увидеть сушу.
– Вот теперь ты признаёшь, – сказала она мистеру Копперфилду, – что суша приятнее моря. – Сама она очень боялась утонуть. – Дело ведь не только в боязни моря, – продолжала она, – а в том, что оно скучно. Все время одно и то же. Цвета, конечно, красивые.
Мистер Копперфилд рассматривал береговую линию.
– Если встать неподвижно и заглянуть между зданий в порту, – произнес он, – можно заметить какие-то зеленые вагоны, груженные бананами. Эти поезда, похоже, отправляются каждые четверть часа.
Жена ему не ответила; вместо этого надела шлем от солнца, который раньше держала в руке.
– Ты разве еще не почувствовал жару? Я уже, – сказала наконец ему она. Не получив ответа, двинулась вдоль леерного ограждения, глядя вниз на воду.
Вот к ней подошла поговорить дородная женщина, с которой она познакомилась на судне. Миссис Копперфилд просияла.
– Вы завили себе волосы! – произнесла она. Женщина улыбнулась.
– Не забудьте, – сказала она миссис Копперфилд, – как только доберетесь до гостиницы, лягте и отдохните. Не давайте им таскать себя по улицам, каких буйных развлечений они б вам ни сулили. Все равно на улицах одни мартышки. Во всем городишке не найдется ни единой симпатичной личности, какая не была б связана с Американской армией, а американцы по большей части держатся собственного квартала. Американский квартал называется Кристобаль. Он отделен от Колона. В Колоне нет ничего, одни полукровки и мартышки. А в Кристобале славно. У всех там по своей затененной веранде. В Колоне же мартышки и не помыслят затеняться. Они все равно не понимают, когда их жалит москит, а если б и понимали, то и пальцем бы не шевельнули, чтоб его согнать. Ешьте побольше фруктов и осторожней в лавках. Ими владеют преимущественно индусы. Они, знаете, как евреи. Обжулят вас слева и справа.
– Меня не интересует ничего покупать, – сказала миссис Копперфилд, – но можно ли мне будет вас навестить, покуда я в Колоне?
– Вас я обожаю, дорогуша, – ответила женщина, – но, пока я тут, мне хочется каждую минуту проводить со своим мальчиком.
– Это ничего, – молвила миссис Копперфилд.
– Конечно же, ничего. У вас же такой красивый муж.
– Без толку, – сказала миссис Копперфилд, но не успела она это произнести, как сама себе ужаснулась.
– Так-так, у вас случилась размолвка? – поинтересовалась женщина.
– Нет.
– Тогда я считаю, что вы ужасная женушка, раз отзываетесь так о своем супруге, – произнесла она, отходя прочь. Миссис Копперфилд поникла головой и вернулась стоять рядом с мистером Копперфилдом.
– Зачем ты разговариваешь с подобными клушами? – спросил он.
Она не ответила.
– Ну, – произнес он, – ради всего святого посмотри же, какие тут виды, а?
Они сели в таксомотор, и мистер Копперфилд настоял ехать
